Игорь Акимушкин - Первопоселенцы суши
Осталась нам неизвестной только судьба игрока на барабане смерти, которого мы оставили как раз тогда, когда он отважно нырнул в футляр своей красавицы.
— Незавидная у него жизнь, — решил Грант Аллен, когда хорошо эту жизнь изучил. „Хозяйка дома исправляет повреждение, сделанное воровским вторжением ее супруга, а затем держит его под строжайшим надзором“. Когда он ей надоест, она знает простой способ отделаться от него — съесть.
Это-то, впрочем, дело обычное: таков финал супружеской жизни у многих пауков. Необычно другое: нередко паук и паучиха равнодушно терпят друг друга не день и не два, а много месяцев, иногда всю зиму до весны, когда паук либо своей смертью умрет, либо, живой и невредимый, благополучно прокусив стенку дома, уйдет из футляра бродить холостяком до осени.
У Ф. Инока был случай: атипусы-супруги прожили мирно почти десять месяцев в одной норе. Но потом… потом, когда паучатам пришла пора родиться, хозяйка дома все-таки съела своего гостя.
— Все это для блага племени, — уверяла Аллена одна знакомая паучиха.
Дверь на замке
— Садитесь в ясный полдень, — приглашает нас Грант Аллен, — под какое-нибудь оливковое дерево в окрестностях Ниццы, и вы, быть может, скоро увидите крошечный кружочек на поверхности земли, величиною с гривенник. Кружок этот так походит на крышечку, что у вас сразу мелькнет мысль, нельзя ли открыть ее.
Сядем, увидим и откроем — перочинным ножиком подденем крышечку. Она поддалась и открылась. Крышечка от норки, дверка ее подъемная, — аккуратненький кружочек с гладкими краями и на петле! Петля так устроена, что, если дверку отпустить, она сама вниз — хлоп и закрылась.
Теперь осмотрим норку — срежем ножом одну ее сторону: на срезе тщательно отделанный шелковыми обоями круглый ход глубоко вниз. Обои ножиком подцепим — видите, паутина, серебристая и мягкая. Значит, паука работа. И какая работа! Не нужно много говорить, чтобы ясно было, сколько у паука терпения и какой это великий труд — по песчинке вытаскать на поверхность столько земли — 100 кубических сантиметров, в 500 раз больше, чем весит этот неутомимый землекоп.
— Что касается меня лично, — говорит Аллен, — то вот каким образом я познакомился с этим странным подземным пауком.
Как-то утром он заметил одну из таких дверей и, „не долго думая“, решил открыть ее, но вдруг почувствовал, что „кто-то легонько тянет ее вниз“.
— Я догадался, что строитель гнезда хочет помешать моему вторжению и защищает свой дом всеми ногами, какие есть в его распоряжении. А ног этих восемь!
Все пауки этого рода (а род называется немезия), когда их дверь хотят открыть, бегут из глубины вверх и, ногами и „зубами“ вцепившись в нее, открыть не дают[28]. И ведь как умно (с точки зрения механика!) держат дверь: не там, где петля или около нее, — там рычаг мал! — а хватают за конец двери, от петли самый удаленный, — за длинное плечо рычага, точка приложения которого и есть эта сама петля[29]. Архимед поступил бы так же.
Дверь (и петлю к ней) паук делает так: сначала отверстие норки заплетает паутиной, потом паутину „штукатурит“ землей и мхом. Затем паутинные нити всюду строго по краю норки подгрызает, всюду, кроме одного места — там, где будет петля. Собственно, она уже готова после того, как паутинная основа крышечки подгрызена по всей окружности, кроме одной небольшой дуги, оставленной, чтоб быть петлей. Но слишком тонка петля. Чтобы попрочней была, паук вплетает в нее все новые и новые нити, пока не найдет, что ее упругость вполне хорошая.
Но как ни упруга петля, если дверь снизу не будет опираться на „косяк“, она может провиснуть. Паук такой „косяк“ делает — воронкой расширяющийся кверху срез по всей окружности входа. В него плотно ложится хорошо пригнанная к фланцу дверка; она тоже соответственно книзу скошена, оттого геометрическая ее форма скорее перевернутый усеченный конус, чем широкий цилиндр.
А как он делает замок на дверь? Себя самого замком вешает тем механически совершенным способом, о котором я уже говорил. А чтобы легче было за дверку держаться, в ней специально для этого устроены дырочки.
Взломать такой замок нелегко бандитам, с которыми паук обычно имеет дело: сороконожкам, роющим осам и даже ящерицам. Но на тот случай, если у „замка“ силы иссякнут, некоторые пауки строят глубоко эшелонированную оборону: ниже первой двери — вторую дверь. Делают ее по методу железобетонных конструкций — из глины, впрессованной в паутинный каркас. Сверху она тоже вся оплетена паутиной, словно чехлом. Но это уже для лучшей маскировки, потому что вторая дверь потайная. Поэтому она и вогнута сверху: чтобы больше походила на дно норки и враг, остановившись перед ней, так бы и решил: „Дальше хода нет — это, по всему видать, дно подземелья“.
Верхняя, наружная дверь открывается снизу вверх, но внутренняя, потайная — сверху вниз. Когда все спокойно вокруг, она всегда открыта — висит на петле вплотную к стене. Но когда первая линия обороны прорвана и паук спешит спрятаться за потайной дверью, он ее снизу вверх поднимает и плотно захлопывает над собой. Сам снизу изо всех сил спиной подпирает, ногами держится за стены.
Если бы и вторая дверь открывалась, как первая, снизу вверх, то паук такой планировкой сам бы себе устроил западню. Ведь нижняя дверь (как и верхняя, но это в ней, верхней, и ценно) все время падала бы вниз и захлопывалась. Поднять ее в спешке совсем нелегко: она тяжелая и очень плотно закрывается. А так — пусть тяжелая: гравитационные силы тянут ее вниз, и потому висит она на стене всегда открытая. Поднять крышку люка спиной снизу вверх куда проще, чем, стоя на ней, тянуть ее ногами на себя, — последнее вообще едва ли выполнимо.
Но вот незваный гость сунул нос в чужой дом, поискал, кого бы съесть или утащить, никого не нашел, так как потайную дверь не заметил, и ушел ни с чем. Что делает паук, согнувшийся под тяжестью двери в позе Атланта?
Эта поза ему теперь ни к чему — он сполз вниз, дверь больше собой не подпирает. Но представьте себе — такое ведь всегда возможно, — дверь так плотно вошла в пазы, что застряла и не падает вниз, хоть и тяжелая. Не открывается, короче говоря. Паук заживо погребен в своем тайнике…
Но нет, не так он прост. Он и такую возможность предусмотрел: инстинкт, как видно, его научил. Он снизу к двери заранее приделал ручку. Конечно, все из той же паутины. Теперь он дернет посильнее за ручку, и дверь откроется.
Ну, разве не чудо — эти пауки?!
Подождите: чудес ещё много. „Светлые головы“ — так говорят, когда речь идет о людях. „Все мудрый инстинкт“, — поясняют, когда животные умны. Ведь пауки не соображают — просто делают то, что велят им бездумные побуждения, заложенные природой в их генах.
Слушайте дальше: есть пауки того же рода немезия, которые свою глубоко эшелонированную оборону усовершенствовали прямо-таки гениально.
Вот южного землекопа[30] обитый шелком дом-колодец. Он глубокий; все ниже и ниже спускались бы мы по нему, если б смогли в него забраться, — на полметра, на метр в глубину. Вокруг мягкие паутинные стены, но нигде нет самого паука. И ход уже кончился — глубже уж некуда. Но где паук?
Тут рядом — за стеной, но за какой, выше или ниже, ни за что не догадаться. Он что сделал: косо под углом от стены колодца вырыл вверх потайной ход. И дверкой его закрыл, но так искусно, так плотно ее к стене подогнал, так замаскировал паутиной, что заметить, где она тут в глубоком колодце, за каким куском обоев прячется, совершенно невозможно.
Потайной отнорок верхним, слепым концом прорыт почти до самой поверхности земли. Раскопать ее не трудно, и беги, куда хочешь, если даже и такой хитрый тайник открыт каким-нибудь многоногим Шерлоком Холмсом. Иные пауки второй ход (из отнорка на вольный воздух) заранее открывают, и я уже говорил, что этих нервных сверхперестраховщиков осы помпилы как раз и ловят. Пугнут их у главного входа — те спешат, бегут, нигде не задерживаясь, через потайную дверь, сквозь ход потайной к черному выходу запасному, а оса уже там паука-паникера ждет и хватает в объятия, цепкие и совсем не дружеские.
Отсюда мораль, всем полезная: перестраховываться тоже надо в меру.
Бронированный тыл
Одна немезия[31] такое придумала — просто из тысячи и ещё одной ночи! Если бы наука тут свое авторитетное слово не сказала, никто, конечно, не поверил бы, будто паук способен из глины вылепить эдакую фигурную пробку (но размером и весом больше самого паука!) и этой массивной болванкой снизу затыкать вход в нору.
А паук, представьте, способен! Затычку лепит похожую на веретено с плоской лопаткой на конце (чтобы прочнее в стенку упиралось!) и точно по калибру норы. Чуть паутинками ее оплетет, и ползет с ней (с эдакой тяжестью!) наверх, и вход в нору затыкает. Передними лапками держит глиняную болванку, а задними упирается в стену норы. В нее же упер и плоский широкий конец пробки. Осам такие крепостные ворота не одолеть ни штурмом, ни подкопом. Но если никто его дом не штурмует, паук пробку чуть вниз опустит — щель получится. В эту щель сам вылазками соседей терроризирует.
