Алла Баркан - Ультрасовременный ребенок
• Гасить подобные всплески радости не всегда достойными способами.
• Не удовлетворять потребности ребенка в нежности и любви.
• Превращать его в Золушку в собственном доме.
• Не учить правилам коммуникации с другими детьми.
• Не заботиться о самооценке ребенка.
• Делать посмешищем среди ровесников.
Ситуация для родителей
Сегодня пятилетние братья-близнецы Гоша и Миша, балуясь, надели на свои головы старые детские горшки и, бегая друг за другом по комнате, шутили на эту тему. Услышав шутки про роль горшков и увидев расшалившихся, смеющихся сыновей, мама не просто заставила их прекратить безобразие, но и поставила в угол за их «дурацкий юмор», связанный с нормальными человеческими потребностями. Не скрывая обиды, дети заплакали, пытаясь объяснить маме, что это вовсе не безобразие, что так просто им интересно. Но мама только лишь накричала на них и громко захлопнула дверь комнаты, где находились наказанные братья, посоветовав им научиться культурно себя вести.
✓ Правильно ли поступила мама Гоши и Миши?
* * *Мне пришлось встретиться с настоящей «царевной Несмеяной» в «медовый» месяц моего вхождения в профессию. В том, что это была истинная царевна, не было никакого сомнения. Голубая бездонность огромных озер вместо глаз и ресницы на пол-лица говорили уже сами все за себя. Несмеяной она мне казалась потому, что за несколько недель общения с ней я ни разу не видела ее улыбки или проблеска ее, хотя в этом возрасте дети даже общаются между собой безграничным весельем и смехом.
И конечно же это было легко объяснимо. У четырехлетней Поленьки ежедневно были тяжелые приступы бронхиальной астмы, несмотря на самое эффективное стационарное лечение. Девочка таяла день ото дня, и ее огромные голубые глаза даже в своей бездонности не могли утопить отблеск страдания, испытываемого ею.
Судьба распорядилась так, что мне пришлось на «медовое» время остаться в отделении с 45 больными детьми, начиная от грудничков и кончая подростками, практически совершенно одной, с прибегающим на пару часов совместителем-педиатром из поликлиники, чтоб хоть как-то облегчить начало моей профессиональной деятельности. Но конечно же совместителю было не до страданий моей Несмеяны, которой я не могла толком помочь, даже пригласив на консультацию заведующего одной из педиатрических кафедр института, подтвердившего, что никаких ошибок в лечении нет.
Красота этой девочки была настолько невероятна, что не верилось, что она из самой обычной рабочей семьи, совершенно не придающей этому никакого значения. Во всяком случае, я поняла это после знакомства с ее молодой мамой, прибегающей к ней даже тогда, когда не пускали в палату, постоять под окном и спросить – как дела?
Эта привязанность мамы к дочери вначале очень радовала меня, ведь такая забота могла мне помочь в лечении Поленьки. Но, все время анализируя особенности состояния девочки, я вдруг заметила странную закономерность – приступы астмы у Поленьки появлялись на фоне общения с… мамой…
И тогда я решила уточнить у молодой женщины, как началось заболевание дочери.
– Ну что я могу Вам, доктор, сказать, – охотно начала объяснять мама, – во всем виновато ее баловство. И все только из-за того, что в садике воспитательница души в ней не чаяла и разрешала, что только захочет. Так дочка и дома стала проказничать: кривляться, паясничать, все время шалить, лишь бы рассмешить всех вокруг.
Я раз ей сказала, чтоб так не вела себя больше, еще раз… Потом так отшлепала, после того, когда она изобразила меня вдруг Злюкой-Калюкой, что даже еще до сих пор чувствую себя перед ней виноватой. Но кто мог подумать, что Поля моя вообще может так испугаться и все кончится этой астмой. Она ведь шалунья у нас от рожденья. И я постоянно считала, что дочка должна понимать свое место в семье. А тут еще садик с ее баловством. И это меня уже так раздражало… Сейчас я не рада сама, что случилось…
У девочки астма от баловства? У Поленьки астма после «расправы» родителей за ее смех несмышленыша? Любовь… любовь в виде шлепка?
Честно говоря, бесхитростное откровение матери меня потрясло.
А ребенку уже помогали лишь системы с гормонами. Но Поленька с удивлением продолжала распахивать навстречу миру свои бездонные глаза-озера, зрачки в которых напоминали лодки, переполненные печалью и страданием. И однажды пришло неожиданно в голову: печаль можно разбавить хоть капелькой радости.
Ну а если попробовать смехом? Правда, ей не до смеха. А кукле ее? Ее кукла Оксана ведь здесь за компанию и ничем не болеет, так девочка всем говорит… И тогда я решила – «смеяться» над куклой, проводя все обходы в палате в стихах, над которыми дети смеялись, потому что с Оксаной все время что-то происходило смешное. Но смеялись другие больные, Поленька ко всему лишь прислушивалась.
Этот трюк полностью не удался. Правда, девочка стала немного контактнее, став рассказывать мне иногда, что Оксана ее вытворяла, когда не было меня в больнице. Но болезнь, как и прежде, прогрессировала.
Я решилась опять на попытку помочь девочке жить без лекарств. Попросила, чтоб мама ее пропустила свидание и в больницу к ней хотя бы раз не пришла. В этот день у девчушки не было приступа, но она целый вечер смотрела в окно, ожидая, что мама придет, хотя ей и сказали, что мама больна, папа же на работе. На второй день опять была та же история. Поленька уже не задыхалась.
Аллергия на маму?! Такой результат не могли дать мне даже в лучшей лаборатории мира. Тем не менее это почти было так.
Но ведь девочке надо вернуться домой.
И однажды меня осенило: кроме прочего, надо лечить баловством – Несмеяны болеют, Смеяны же – вряд ли. Надо выбить клин клином. Мне пришло тут же в голову постараться устроить в отделении конкурс проказ. Представляю лишь только сейчас, что тогда могли думать вообще обо мне все медсестры, давно умудренные опытом: молодая, неопытная, сама без детей, а дурачится хуже ребенка.
Правда, конкурс удался на славу. Ну а Поленька, сперва боявшись с остальными больными участвовать в нем, потом так разошлась, потом так вошла в роль, что ее бы, наверно, играть в своих фильмах взял бы сам Чарли Чаплин, если б это увидел.
Затем конкурс проказ мы опять повторили, пригласив на него в отделение всех родителей больных детей и конечно же маму моей Несмеяны, предварительно ей объяснив, что к чему и как надо теперь ей вести себя с дочкой.
Увидав свою маму, девочка убежала, отказавшись участвовать в конкурсе. Но когда мама ей рассказала, что специально пришла посмотреть на нее, что была не права, что тогда наказала, девочка с радостью ей поверила. И опять оказалась самой лучшей из лучших, а вернее, большой шалунишкой, баловницей такой, как приказывал возраст, баловницей по возрасту и по характеру.
Через пару дней мы смогли уже ее выписать из больницы без лечения дома гормонами, «прописав» баловство и проказы под присмотром родителей, правда, так, чтоб об этом никто не догадывался. Представляю, какая ждала меня участь, если б кто-то сказал бы об этом главврачу.
Уходя, Поленька стала корчить нам рожицы и под смех всех детей отделения бросилась к своей, тоже смеющейся, маме на шею, обняв крепко ее при всех нас.
А когда через несколько лет довелось мне прочесть книгу Нормана Казенса про то, как его вылечил смех от практически неизлечимого тогда коллагеноза, я невольно припомнила девочку с голубыми глазами-озерами и ресницами на пол-лица, маленькую проказницу и баловницу, пострадавшую из-за веселого нрава.
После этого я поняла, что чем чаще у наших детей настроение будет первоапрельским, тем счастливее станет их жизнь.
По подсчетам ученых, здоровый дошкольник улыбается или смеется триста раз каждый день, выражая нам этим свою благодарность и радость лишь только за то, что мы есть у него, что он нам доверяет, что он любит нас так, как не любит никто.
Так давайте же и мы ему сообщать своим смехом и своей улыбкой, что и нам тоже уже никак не прожить без него в этом мире, где он самый прекрасный ребенок.
* * *По дошедшим до нас сведениям, знаменитый математик и мудрец Древней Греции Пифагор придавал настолько большое значение смеху, что по манере смеяться пытался даже определить характер человека. Чтобы попасть в основанную им знаменитую в те времена школу, новичок наряду с другими испытаниями должен был пройти также испытание смехом. Причем это было практически заключительным испытанием, после которого уже выносилось окончательное решение. Лишь только тот, кто с достоинством мог переносить все, что поднимало его на смех, и смех над собой окружающих, становился учеником знаменитого грека. Причем все ученики Пифагора были представителями самых знатных аристократических семейств. Но даже они умели держать себя в руках во время насмешек над собой.
