Алессандро Надзари - MCM
— И как же мы поступим? — сворачивала к краю дороги Сёриз и замедляла ход.
— Первый шаг определён верно: на автомобиле врываться туда не будем, — вернулся к насущному Мартин. — А вот с дальнейшим нужно определиться: это миссия спасения и захвата или что-то более деликатное?
— Да, всё-таки неизвестно, на каком положении двор, — вновь разглядывала ис-диспозитиф Селестина. — Охрану дальше въезда мы не заметили, данных, кроме как по численности, нет, неизвестно, что с Анри: сидит он и спокойно изучает бумажки — или что ему там хотели показать — либо же извивается, связанный на полу. Я условно.
— Мартин прав. Неизвестно даже, стоит ли вмешиваться и похищать Чинского, простите за прямоту, — разминал конечности Михаил. — Вот сейчас бы опробовать какой-нибудь из проектов Сергея Алексеевича… В смысле, неплохо бы запустить воздушного змея с фото— или кинокамерой для разведки с воздуха. Или дождаться «офаним».
— Это вы про дирижабль? У нас, на самом деле, не так и много времени, всего-то где-то до десяти вечера. Да и как вы им дальнейшие команды передадите?
— Без радиооборудования? Банально: жестами.
— К слову об оборудовании, пока опять не забыла. Мне показалось, или у тех чудиков во Дворце конгрессов были экзоскелеты, как на вас в ту ночь?
— Будь они действительно такими же, я бы серьёзно обеспокоился, но нет. Эти не то, что декоративные, они, по-моему, дисфункциональные. Возможно, и пригодны для каких-то определённых и не вполне понятных узкоспециализированных работ, но в остальном же изрядно, насколько могу прикинуть, сковывают движения.
— А вы заметили того, который появился в клетке с Бэзи и исчез вместе с ним?
— Да, только не разглядел. Кажется, на спине у него были какие-то баллоны. Если, конечно, это была спина, и это были баллоны. А знаете… Насчёт того, как мы поступим… Почему бы вам не перенести кого-нибудь из нас на крышу здания?
— Ох, ну, в принципе, можно. Да, это идея, разделимся на пары. Выбираем точки наблюдения, тихо подходим ближе и наблюдаем, общение через ис-дисы. И будем надеяться, что у Совета нет устройств, отслеживающих перемещения по потокам или умбрэнергетические команды. Только учтите, господа: это может быть болезненно, не выдайте нас шумом.
— М-м, Селестина, а я точно потерял сознание из-за выстрела людей Михаила?
— Д-да, да, я же рассказывала про то, как мы выбирались. Эх, жаль, сейчас с нами нет того ружья: тихо бы убрали часовых и прошли через главный вход.
Сёриз и Михаил выбрали здание к северу от двора, а восточное, чтобы и тенью не выдать себя, — Селестина и Мартин, который прихватил саквояж, чем и ужаснул Селестину, когда та увидела его уже после того, как протащила обоих. Сама виновата: о потенциальном поведении взрывоопасных веществ ничего не говорила. Мартин с минуту полежал на крыше, стиснув зубы и накрыв ладонью утрату в его теле. Отдышавшись, в саквояже он нащупал бинокль и стал нашёптывать Селестине то, что видел.
Она говорила, что Анри именно во дворе, но его-то Мартин и не видел. И вряд ли он спрятался за деревом или вроде того, то есть невидимость могла бы объясняться неудачным углом обзора, но Сёриз также сообщала, что и она не видит знакомого силуэта. Возможно, обычная картографическая неточность, преследующая даже самые совершенные и необычные системы. Ещё был вариант, что под двором вырыто подземное помещение: как погреб с отдельным входом или как самовольное расширение подвала одного из домов. Второй вариант подтвердила фигурка, вышедшая из двери в здании к западу и отправившаяся патрулировать территорию взамен другой, поспешившей внутрь, показно утирая лоб, указывая на обмокший шейный платок и потянув лямку ружья, перекинутого через плечо.
Некоторую часть двора, никак, кроме единственной лампы — аккурат у входа в дом — не освещавшегося, занимали навесы из парусины, под которыми складировались ящики с закрашенной маркировкой. Половину из них опустошили, о чём можно было судить по снятым крышкам. Если их хранили для костра, то, пожалуй, выбрали для того не лучший сезон. Было слишком темно, разобрать что-либо ещё было невозможно, нужно было попасть туда, вниз. Мартин передал бинокль Селестине, но и она водила им, явно ничего специфического не обнаруживая, что в определённом смысле было хорошо.
Оба услышали что-то похожее на приглушённый хлопок. Сёриз и Михаил — тоже. Как и караульные. А потом ещё пару. Мартин не стал дожидаться, что будет дальше, и принялся разбирать саквояж — в буквальном смысле. Аккуратно, но и не допуская с её стороны неловкости, передал картридж с колбочками и стал методично расчленять сумку. Отстегнул кожаные бока и тканевое нутро, развинтил плечи с плоской, до того скрытой пружинно-блочной системой, пересобрал рёбра каркаса в ложе с направляющей и в болты, на которые повелел Селестине навинтить колбочки, прикрепил блочно-пружинные плечи к направляющей, зацепил тетиву, из остатков добавил механизмы спуска и натяжения и не глядя протянул Селестине руку, чтобы принять партию болтов с колбами; та не сразу, но поняла, что от неё хотят. Мартин глубоко вздохнул, осмотрев только что собранный арбалет, и потребовал перенести его ближе ко двору; Селестине, как он уточнил, не обязательно ступать на ту почву, главное, чтобы он мог туда добраться — неважно, насколько комфортно. Селестина бессловно схватила его и доставила к весьма удобной позиции за деревом, за спины растерявшимся, но всё же медленно продвигавшимся сторожам. Мартин извинился за тон и приказал ей отступить и укрыться, просил передать это и остальным.
Вовремя: та самая дверь распахнулась, и из неё, один поддерживая другого, поковыляли во двор Анри и какой-то старик. В них ещё не стреляли, но окружали тремя группами. Слишком плотными. Мартин нажал на скобу. Ни один современный Псевдозенон не вышел бы против с апорией о болте: движения, возможно, и не было, но в результате невозможно отрицать изменение состояния материи. Колба при попадании в затылок одному несчастному разбилась и расплескала несомую в себе жидкость, моментально вспыхнувшую жёлто-белым, осветив театр боевых действий, и надёжно, намертво въедавшуюся в ткани ещё двоих страдальцев, бывших рядом и попавших под брызги, которым было суждено либо умереть от ожогов и шока сейчас, либо спустя краткий срок — от отравления токсичными парами. Оставшиеся группы моментально отвлеклись от Анри и его спутника. Мартина заметить не успели, так что он мог произвести ещё залп из той же позиции, но вот потом надлежало заняться тактикой. Второй болт врезался в деревянный приклад винтовки бойца из другой группы. Мартин видел, как буквально на глазах у него и у ошарашенной, впавшей в ступор жертвы расплавлялись ткани руки. Мартин услышал бой стекла, — но то было следствием не вопля агонии, а загоревшихся ящиков, рядом с которыми стоял тот несчастный и в которые полетела половина сероуглерода с фосфором. Вот теперь его обнаружили, нельзя было дать себя зажать, но и в направлении Анри он не мог идти. И, кажется, кто-то обходил его с фланга. Мартин не успевал перезарядить арбалет, а если выпустит болт, то сам попадёт под его действие. Он готовился к рукопашной. Когда показался противник, Мартин замахнулся арбалетом, как киркой, надеясь пробить ярёмную вену, но враг оказался расторопным — успел подставить цевьё ружья — и сцепился с ним. Мартин услышал хруст кости и два, куда более громких, хлопка — уже точно похожих на выстрелы. С широко раскрытыми глазами нападавший рухнул под ему ноги.
Михаил попал точно в позвоночник, хотя во второй пуле уверен не был. Он видел, как Мартин отсалютовал ему и побежал занимать другую позицию. Теперь Михаил принимал огонь на себя. В том смысле, что оборонявшиеся, — а он предпочёл мысль, что, несмотря на превосходство числом, они в положении подавляемых, — кое-как перегруппировались и начали отвечать прицельным огнём. Весьма удачной мыслью было прихватить с собой табельный пистолет — лицензионную копию, хоть и не афишируемо изготовлявшуюся, плоского самозарядника конструкции Браунинга M.1900, использовавшего браунингова же изобретательства бездымные патроны 7,65×17 мм, очень хорошо, как только что Михаил выяснил, работавшие на относительно ближней дистанции. Михаила успокаивало вспоминать все эти детали, и, возможно, он вскользь обдумывал, как бы внести в рапорт подробности боевого применения пистолета и первые реальные рекомендации по тактике использования. Михаил высунулся из-за укрытия и произвёл ещё пару выстрелов, сразив кого-то. Вот так просто. Ещё три выстрела употребил, чтобы сделать перебежку к ящикам, содержимое которых, как он рассчитывал, задержит или отклонит летевшие в него винтовочные пули. Не ошибся. Но нужно было перезарядить оружие. Михаил сменил нагрузчик на полный новый. В его распоряжении вновь было семь патронов. Всего семь. Но это на один больше, чем если бы он вооружился револьвером, который к тому же ещё и перезаряжать дольше. Похоже, с этой проблемой, если судить по затишью, и столкнулась противная сторона. Нужно было воспользоваться шансом и оценить диспозицию. Словно угадав его намерение, Мартин подсветил двор новой фосфорной вспышкой, поджёгшей одно из деревьев и парусину. Михаил увидел пару курицами по загону носившихся голов и точными выстрелами поразил обе, а ещё одного, — того, что ранее уходил с поста, а теперь высунулся в дверь, — немного погодя, ранил. И одна пуля всё-таки не нашла цели. Но это уже было неважно: в общей сложности он с Мартином на пару уничтожил девять противников в манере и мастерстве, достойных лучшей сцены Бульвара преступлений. Три патрона оставалось в нагрузчике и ещё сколько-то в равной степени сеющих смерть и панику припасов у Мартина — и боеспособность сохранили трое же оборонявшихся. В правилах хорошего тона сейчас было предложить отпустить Анри и того, с кем он там вышел, в обмен на жизнь, а ещё лучше — сдаться во избежание недоразумений; Мартин, конечно, поступил недобропорядочно, что открыл огонь без предупреждения, но, должно быть, то не от недостатка профессионализма, а из-за его специфики, в которой почему-то упорствует признаться, ну да теперь неважно.
