Ирина Галкова - Церкви и всадники. Романские храмы Пуату и их заказчики
Южный фасад значительно ýже; всю его плоскость охватывает, словно рама, большая увенчанная щипцом арка, которая опирается с каждой стороны на пучки полуколонн (илл. 2.5, 2.6). Внутри нее стена разделена карнизом на два яруса; в нижней части расположен собственно портал – дверной проем с расходящимися вокруг него перспективными архивольтами и полуколоннами. Четыре архивольта посвящены следующим темам: бестиарий (изображения животных и монстров); старцы Апокалипсиса; апостолы и пророки; растительный орнамент с вплетенными в него фигурками зверей (илл. 2.7). У двух архивольтов (со старцами Апокалипсиса; с апостолами и пророками) рельефы имеет и внутренняя их сторона – та, которая находится непосредственно над головой входящего, а не перед его глазами (илл. 2.8): фигурки атлантов, число которых соответствует количеству персонажей на фронтальной стороне (этот же прием мы отмечали в отношении архивольта Сент-Илер, расположенного в интерьере). В верхней части находятся три арочных ниши, и самая большая из них (центральная) имеет перспективное решение. Один из ее архивольтов выполнен в виде аллегорических образов четырех Добродетелей – фигур воинов со щитами, – попирающих Пороки в образе монстров.
В церкви Сен-Пьер не обнаруживаются следы более ранней конструкции – она целиком была построена в XII в. Учитывая то, что упоминания об этом храме встречаются в гораздо более раннее время, можно сделать заключение, что церковь была выстроена заново взамен прежней – на месте разрушенной старой или, как предположил Ж. Шаньоло, рядом со старым зданием, которое разрушили после того, как новое было готово к освящению[440].
Здание не понесло значительных утрат, не подверглось кардинальным перестройкам, и его облик не был так искажен археологическими реставрациями XIX в., как в массе других случаев. Но некоторые его части дошли до нас все же не в том виде, в каком они существовали в XII в., и это прежде всего относится к западному фасаду. В XV в. к нему были пристроены контрфорсы, два спереди (по обе стороны портала) и два по краям фасада, придав ему тяжеловесность и скрыв разделявшие аркаду пилястры. Наибольшему искажению подверглась верхняя часть фасада: она была разрушена в конце XVIII в. и потом заново надстроена (илл. 2.1, 2.2). Навсегда утраченной оказалась скульптура всадника, располагавшаяся в центральной арочной нише; две боковые арки были заменены маленькими окнами. Был также срыт порог из пяти ступеней, который в XIX в. показался нелепым сооружением: при входе на него надо было взойти, а затем вновь спуститься, поскольку пол церкви находился на одном уровне с землей (такой порог, однако, сохранился в южном портале). Верхний ярус колокольни был добавлен в XV в., а его конусообразная крыша, идущая вразрез с нормами романской архитектуры, в XIX в.
В приведенных выше сведениях о внешних особенностях храмов Ольнэ и Меля без особого труда можно заметить целый ряд параллелей. Это сходство, а также не в меньшей степени и те моменты, где его нет, будут иметь для нас в дальнейшем большое значение. Поэтому еще раз остановимся на совпадениях и расхождениях, которые, думается, неслучайны.
Храмы близки по размерам. Заметную близость можно отметить в том, как решен основной объем зданий – сходство прослеживается как в общем конструктивном решении, так и в деталях. В обоих случаях это трехнефная базилика с понижением уровня боковых нефов (на фоне распространенных в регионе однонефных и так называемых зальных церквей, где все три нефа имеют одинаковую высоту); арки свода слегка заострены; колонны и их капители имеют в плане форму четырехлистника; западная часть заканчивается фасадом-экраном, который, как и внешняя сторона стен нефа, украшен аркадой.
Сходство заканчивается там, где в Сент-Илер встречаются элементы более ранних конструкций (их лучше всего проследить по планам обеих церквей – илл. 2.1, 3.1). Это восточная половина: в Меле – упоминавшиеся как элементы «паломнического храма» венец капелл и обход хора, купол на тромпах (илл. 3.9); в Ольнэ – купол на парусах (илл. 2.14) и небольшая, замкнутая с трех сторон алтарная часть. Даже при наличии двух боковых апсид восточная часть Сен-Пьер не имеет характера объединяющего пространства, обычного для паломнических церквей: вместе с крыльями трансепта эти апсиды образуют два отдельных придела, почти изолированных от основного объема храма. Боковой фасад церкви Ольнэ находится в одном из торцов трансепта; в мельской же церкви трансепт с обоих концов завершается глухой стеной, и оба боковых портала прорезаны непосредственно в стенах нефа. Различия можно отметить и в западной оконечности храмов: там, где в Сент-Илер мы находим предполагаемые остатки раннего аван-нефа (входной башни) с лестницей, в Сен-Пьер неф начинается сразу за входом, без всякого намека на какое-либо переходное пространство.
Скульптурный декор в своей стилистике не обнаруживает большого сходства – в Ольнэ он гораздо разнообразнее и выполнен с большей тонкостью и мастерством. Можно, однако, говорить о повторении некоторых принципов декорирования и иконографических решений: скульптурный архивольт, образующий в сечении не полукруг, а «ступеньку», две поверхности которой украшены барельефами, – прием, который встречается в обеих церквах, причем в обоих случаях в оформлении южного входа (только в Ольнэ с внешней, в Меле – с внутренней стороны) (илл. 2.8, 3.15). Более того, сам сюжет единственного архивольта в Меле – апостолы и пророки – повторяется в одном из архивольтов Ольнэ. Еще один сюжет – триумф Добродетелей над Пороками – присутствует в оформлении порталов обеих церквей, в Ольнэ – западного (илл. 2.9) и южного, в Меле – северного (илл. 3.5) (как уже говорилось, этот мотив в целом широко распространен в скульптуре архивольтов храмов второй романики).
Отдельно следует сказать об изображениях всадников. В целом этот мотив – не редкость для церковных фасадов Пуату и Сентонжа, однако в случаях Меля и Ольнэ можно отметить ряд существенных параллелей, нехарактерных для других рельефов такого рода. Обе скульптуры, к сожалению, утрачены, и говорить об их возможном иконографическом и стилистическом сходстве приходится лишь гипотетически – хотя, по свидетельствам XVIII в., они в самом деле были похожи «как два брата»[441]. По оставшимся воспроизведениям – рисунку скульптуры Ольнэ и восстановленному в XIX в. рельефу Меля – можно сказать лишь о том, что по меньшей мере основные элементы композиции в обоих случаях совпадали: спокойная вертикальная посадка всадника, поднятое копыто коня, скорченная фигурка под ним[442]. В обоих случаях скульптура находилась непосредственно над дверью, по центру портала. Это следует отметить, поскольку практически во всех остальных известных случаях всадник размещен в боковой арке, как правило, слева от входа[443]. Различались всадники Ольнэ и Меля тем, что были размещены на разных фасадах: в Ольнэ – на западном (фронтальном), в Меле – на северном (боковом). Однако за этим различием кроется еще одна весьма важная параллель: оба портала с всадниками были обращены к дороге, обеспечивая скульптурам наилучший обзор со стороны проходящих путников.
Таким образом, церковь в Ольнэ очень похожа на ту часть мельской церкви, которая построена в XII в. Сходство это касается основных черт конструкции, а также организации и размещения декора; можно отметить параллели и в иконографии декора, хотя в его стилистике имеются существенные различия. При этом те части конструкции и декора Меля, которые были выполнены в ходе первой перестройки или являются остатками еще более раннего строения, не находят никаких параллелей в церкви Ольнэ, целиком построенной в середине XII в.
Для того чтобы понять, о чем могут говорить отмеченные выше особенности интересующих нас церквей и в соответствии с этим сделать те или иные выводы об их заказчиках, обратимся опять к более широкому контексту. В двух следующих разделах будут разобраны сведения из доступных источников (в основном хартий и хроник), которые сообщают что-либо о том, какие действия в принципе мог предпринимать заказчик и как они могли сказаться на внешнем виде церкви-произведения.
4. Участие заказчиков в создании церкви
Упоминания источников о действиях, предпринятых заказчиками, как правило, фрагментарны и почти никогда не охватывают всей ситуации целиком. Кроме того, в разных случаях заказчики могли проявлять разную степень деятельного участия в созидании храма. Поэтому определить спектр действий, характерных для роли заказчика как таковой, вряд ли возможно. В нижеследующем разделе представлен скорее набор возможных дел и забот, сопровождавших решение о строительстве, который мог сильно варьироваться (от почти полного отстранения от конкретного участия до деятельного проникновения в мельчайшие детали и насущные проблемы строительства) и разделяться между несколькими персонами. В нижеследующем обзоре я сосредоточу внимание на специфике участия в деле заказчиков-мирян и заказчиков-прелатов.
