Тара Сивик - Прыг-скок-кувырок, или Мысли о свадьбе
– Слышь, Папаня! Мамочка с папочкой запирают свою дверь, чтоб целоваться можно было! – возбужденно сообщает Гэвин моему отцу.
Тот, по виду, слегка ошарашен и быстро меняет тему, уведомляя Гэвина:
– Мы с тобой будем сегодня вечером кино смотреть. «Гномео и Джульетта»[24].
Печально, но отвлечь Гэвина не в силах даже садовые гномы, которые покушаются на жизнь и задницы сладко спящего небольшого племени себе подобных. Уверена, что ничего похожего в детском фильме всамделе нет, но мне представляется, что есть. Садовые гномы, они такой страх наводят – до мурашек. Твердо убеждена, что они оживают после того, как ты ложишься в постель, и выползают, чтоб надругаться над тобой.
– Мамочка с папочкой громко возятся, когда целуются. Мамочка часто бога поминает. Я тоже раз бога помянул. Попросил его дать мне щеночка и громадину-грузовик. Только я вежливо просил, а не вопил на него, как мамочка. Все равно он мне до сих пор щенка не достал.
И на этой вот ноте мы чмокнули Гэвина на прощанье, скакнули в машину и были таковы. Мой отец может выкручиваться с птичками, пчелками, коровками, курочками и целующимися лошадями, пока в его сознании будут плясать видения его дочери, воплями призывающей Иисуса.
Пятнадцать минут спустя мы добрались до дома Лиз и Джима и припарковались на улице за лимузином, громадней которого я не видела. Лиз сказала мне, что заказала нечто маленькое и скромненькое для того, чтобы возить нас повсюду и чтобы мы не терзались, что губим ночное веселье кого-то из нас, принудив принять назначение нашим шофером. Ее представление о маленьком и скромненьком явно здорово расходится с моим. Эта колымага могла бы вместить всю футбольную команду, и еще бы место осталось.
– Вы, мерзавчики, почти вовремя добрались! – завопил Дрю, встречая нас у самого дома и перебрасывая по воздуху банку пива Картеру. В честь сегодняшнего винного разъезда Дрю натянул тишотку, на груди которой был нарисован штопор с надписью: «Тащу(сь)». Мы по ступенькам поднялись в автобус, присоединяясь ко всем остальным, замечая, что народ уже поднабрался основательно, все, кроме Лиз. Та в одиночестве сидела на самом заднем сиденье, сложив руки и насупив брови.
Мне одного взгляда хватило, чтоб метнуться к ней – и вовремя.
Как вообще такое могло случиться? И почему никто не поспешил на помощь моей бедной подружке?
Оставив Картера с Дрю, Джимом и Дженни у передней двери автобуса, я быстренько иду по проходу и усаживаюсь рядом с Лиз.
– Кто тебя обидел? – спрашиваю я в сердцах, обнимая ее рукой за плечи.
Она смотрит на меня, и я, клянусь, вижу, как у нее дрожат губы.
– Успокойся. Мне можешь сказать. Мы это уладим, – ободряю я ее, успокаивающе рисуя круги на ее спине.
Вижу проблески надежды в ее глазах и понимаю: с ней все будет отлично. Я во что бы то ни стало устрою ей это, пусть оно и станет последним, что я совершу.
– Моя мама! Это она. Это из-за нее все! – с горечью причитает Лиз.
Бросаю быстрый взгляд в начало автобуса и боюсь, как бы сама мысль о миссис Гэйтс вдруг не побудила ее к появлению. Забудем о капризуле-невесте! Миссис Гэйтс – это невесты-капризули мать. Она – свадебная Наци Номер Раз. Все свадебные традиции до единой, все бабушкины сказки, церемонии и обычаи, в какие верит Мэри Гэйтс, она блюдет и всех вокруг принуждает в том участвовать.
Вот и сейчас моя бедненькая лучшая подруга облачена в диадему из искусственных бриллиантов с прикрепленной к ней фатой, ленту через плечо, на которой оттиснуто: «Невеста», а под этой лентой – в тишотку с индивидуально подобранными сосунчиками, стратегически закрепленными аккурат поверх ее титек. Ярко-розовой переливающейся краской выведено: «Бакс плати и соси».
– Я угодила в ад девичника! – верещит Лиз.
Я тяну руку и начинаю срывать сосунчики с ее титек.
– Успокойся, – утешаю я. – Скоро я тебя из него вытащу.
– Клэр Донна Морган! Надеюсь, вы заплатите моей дочери по доллару за каждую из этих конфеток, которые вы убираете с ее одежды!
Ну, прямо как в кино. Музыка, лившаяся из динамиков лимузина, замирает на пронзительной ноте, а веселый смех друзей сразу обрывается.
– Беги! Спасайся! – громко шепчет Лиз, пытаясь оттеснить меня от матери.
Я медленно встаю, придаю лицу бравое выражение, давая друзьям понять, что готова одна пострадать за всю компанию. Я встану между Поборницей Свадебных Традиций и грозящим скоропостижной смертью девичником. Поворачиваюсь я вовремя: меня едва не потащили за шиворот по проходу.
– Нет, ты можешь поверить, что моя девочка выходит замуж?! – визжит миссис Гэйтс и (я глазом моргнуть не успеваю!) накидывает мне через плечо ленту с надписью «Подруга невесты». Потом стискивает в объятиях и принимается качать меня вверх-вниз так, что ноги от пола отрываются, будто мы – давно потерявшие друг друга подружки студенческих лет, при этом я погружаюсь в пахучее облако каких-то противных духов, грозящее вызвать у меня слезы на глазах.
Если мое семейство ведет себя больше на манер семьи Коннор из сериала «Розанна»[25], то семейство Алисы берет себе в пример «Семейку Брэди»[26].
Шибанутые.
Или, может, ширянутые.
Кому там из них пушистые зайки чудятся, распевающие про леденцы на палочках, котяток да щеночков, резвящихся на радуге?
– Клэр, хочется верить, что ты целиком понимаешь, как важно моей девочке сегодня вечером грандиозно провести время, – строго говорит миссис Гэйтс, отступая от меня и суя мне в руку какой-то листок бумаги. – Для Лиз это «охота за сокровищами»[27]. И ты обязана проследить, чтобы она еще до окончания ночи выполнила все до единого условия из этого списка. Меня уверили, что это вас, молодых, воодушевляет.
Не смотри на список, не смотри на список.
– Да не стой же ты попусту, Клэр! Посмотри на список, – требует явно воодушевленная миссис Гэйтс.
– «Отыщи незнакомца, который отдаст тебе свои трусы», – бормочу я, читая первую строку.
Миссис Гэйтс визжит, как маленькая девочка:
– Во смеху-то будет! Читай дальше!
Делаю глубокий вдох, дабы не дать подступившей к горлу блевотине вырваться наружу, прямо на листок, который я держу в руке.
Впрочем, если подумать… ни один список не сравнить ни с какой «охотой за мусором»[28].
– И не волнуйся: копий я наделала достаточно, хватит всем! – радостно сообщает мама Лиз, достает из своего ридикюля пачку листов и принимается раздавать их всем вокруг.
Просматривая список, прикрываю рот ладошкой. Рвота сейчас совсем ни к чему. Мне нипочем не удастся направить струю блевотины так далеко, чтоб она разом покрыла все листы.
«Найди парня, говорящего с акцентом».
«Познакомься с парнем, который тезка твоему жениху, и сфоткайся с ним».
«Склони на секс одну из подружек невесты».
Сказать по правде, не думаю, что могу читать такое в трезвом виде.
– Миссис Гэйтс, вы сегодня вечером вся прямо светитесь! Я вам этого еще не говорил? – сладкоречиво журчит Джим, подходя сзади и обнимая свою будущую тещу за плечи.
– Вот что, не пытайся отвлечь меня, Джеймс. Для тебя у меня тоже кое-что есть, – говорит она, расправляет бейсболку с надписью «Жених» и водружает ее ему на голову.
В дверь автобуса просовывается голова водителя лимузина:
– Люди, если все в сборе, то прошу вас всех сесть по местам, чтоб мы могли отправиться.
– Что ж, похоже, мне предлагается удалиться, – говорит стоящая в проходе миссис Гэйтс, не делая никакой попытки сдвинуться с места. Она с надеждой оглядывает всех вокруг, ожидая, что кто-нибудь станет умолять ее остаться с нами.
Никто ни звука.
Или шевеления какого. Может, кто и закашлялся неловко, но, думаю, это водитель кашлял.
– Ладно… что ж… теперь, ребятки, повеселитесь! – произносит она наконец и идет к выходу из автобуса. – Ой, силы небесные, я ж едва про самое важное не забыла! – Она поворачивается и бросается по проходу к Лиз. У всех вырывается тихий стон.
Миссис Гэйтс останавливается перед дочерью, лезет в свой необъятный ридикюль, который сама зовет сумочкой, и достает оттуда мужской половой член. Или, точнее, «изделия в виде мужского полового члена». Великое множество членоизделий, вещиц, о каких я и не подозревала, что их делают в форме пениса, а теперь глазам своим не верю и никак не могу представить, как мама Лиз заходит в магазин и скупает такие товары, как, к примеру, ожерелье из леденцов сплошь из пенисов из жженого сахара, бутылка для воды в форме пениса, пустышка в виде пениса, которую, ей показалось, непременно надо повязать мне на шею.
Да уж, сегодня вечерком я совершенно очевидно буду держать высокий класс.
Только она еще не успокоилась, о, нет! Следом из ее куля чудес появляются макаронные рожки в виде члеников. Нет, серьезно? На кой ляд, едрена-печь, нам в автобусе-лимузине нужен пакет пипирочных макарон? Мы ж не собираемся наполнять кастрюлю водой из крошечного туалета позади салона и кипятить ее на горячем двигателе, чтобы приготовить пипиркони с сыром.
