Линда Белаго - Под сенью апельсиновых деревьев
Там везде были расставлены столы с маленькими и большими стеклянными сосудами и стоял странный резкий запах.
– Мне нужно к миси Джульетте, а не то она будет искать меня! – Кири предприняла еще одну попытку убедить масру.
Однако тот лишь засмеялся.
– Искать? С чего бы она стала искать тебя, маленькую девку-негритянку? Она будет спать, как и остальные. Это только вам, неграм, все нет покоя. Танцульки, блуд… Твой друг опять появлялся в поселке? – Питер схватил Кири за руку и притянул ее поближе к себе. – И ты снова раздвигала перед ним ноги? Иди сюда… Я знаю, ты такая же похотливая сучка, как и остальные негритянские девки!
Теперь Кири по-настоящему испугалась. Масра был пьян, и она попала в западню.
– Пожалуйста, – жалобно произнесла она, – мне нужно идти…
– Ты останешься здесь! Мне все равно, с какими неграми ты таскаешься… А теперь ты будешь вести себя послушно, иначе может случиться так, что масра Карл очень сильно рассердится на твою нежную, утонченную миси.
Кири окаменела и больше не могла сопротивляться. Что узнал масра Питер?
– Ну, вот видишь, я так и думал… Ты такая же подлая, лживая сука, как и твоя миси… – С этими словами он нанес Кири такой сильный удар в лицо, что девушка упала спиной на узкую кушетку, служившую масре кроватью, когда он не ночевал в главном доме.
Он тут же набросился на нее и сорвал ткань, прикрывавшую ее тело. Затем масра Питер силой раздвинул ей ноги и грубым толчком вошел в нее.
Кири лежала, словно парализованная. Ее мозг отмечал боль, которую он ей причинял, однако тревога о том, что он может навредить миси или маленькому масре Генри, выболтав о них то, что он, собственно, не должен был знать, лишила ее возможности сопротивляться.
Когда Питер закончил, он за руку вытащил Кири из кровати и грубо толкнул ее к двери:
– А теперь пошла вон! Но смотри, если я тебя позову, ты обязана явиться ко мне, ясно? Не забывай: твоя миси – лживая стерва, и если масра Карл узнает об этом… Да сжалится над вами Бог.
Кири помнила об этом всегда… Всегда, когда Питер вызывал ее к себе.
Глава 11
– Карл, если хотя бы половина негров благодаря этому средству не так часто будет болеть лихорадкой, ты окажешься в выигрыше.
Питер уговаривал своего тестя уже несколько дней подряд. Он утверждал, что рецептура, которую он разработал, абсолютно безопасна, и это доказали опыты, проведенные в Индии. Питер настойчиво повторял об этом снова и снова. При этом он барабанил пальцами по стопке бумаг, которую постоянно выкладывал перед Карлом. Но тот все же упорно отказывался читать эти статьи.
Юлия наморщила лоб. Они сидели за столом. Мартин сидел на собственном стульчике, а Генри дремал в корзинке рядом с матерью. Юлия надеялась, что Карл не поддастся на уговоры Питера. Эти медицинские эксперименты казались ей очень опасными и подозрительными. Но ради сохранения мира в семье она не решалась высказать свои возражения вслух. С тех пор как Генри появился на свет, Карл стал относиться к ней мягче. Иногда он даже напоминал ей человека, за которого она когда-то вышла замуж в Нидерландах. Однако его ласковое обращение, скорее всего, больше относилось к ребенку, чем к Юлии. А в сердце Питера, напротив, росла ревность, и не заметить этого было невозможно. Однако, поскольку после случая с заболевшими детьми тесть изменил свое отношение к нему, Питер вел себя более сдержанно. Бóльшую часть времени он проводил в доме для гостей, в своей «лаборатории», как он ее называл. Мартина, Юлия и дети спокойно жили в главном доме. Мартина после рождения Генри стала все больше отдаляться от Юлии. Потеплевшие было отношения, которые установились между ними, теперь заметно охладели. В конце концов, Генри был единокровным братом Мартины, и она не ожидала, что он когда-нибудь у нее появится. А теперь ей придется делить с ним благосклонность отца…
Мартин тоже не хотел мириться с новым членом семьи и постоянно плакал, требуя к себе внимания. Он делал так всегда, если ему казалось, что все заботятся не о нем, а о Генри.
– Питер считает, что он может заработать очень много денег, если ему удастся наладить продажу этих медикаментов в Суринаме. – Мартина, как и прежде, старалась поддержать своего мужа.
– Но у вас и так хорошо идут дела. – Юлия не понимала жадности Питера.
– Ну да. Но теперь, когда появился Генри… Отец ведь не делает тайны из того, что он надеется: Генри когда-нибудь унаследует плантацию.
Юлия рассмеялась:
– Мартина, посмотри на этого маленького червячка. – Она указала на корзинку. – До тех пор пока он сможет здесь хоть что-то сделать…
Однако после слов Мартины Юлия поняла, что на самом деле означало рождение Генри. Он был преемником Карла, мужчиной-наследником плантации Розенбург. А ведь он даже не был сыном Карла. Она быстро выбросила эту мысль из головы. Для всех Генри – сын Карла, и так должно оставаться и впредь.
В конце концов Питер получил поддержку с совершенно неожиданной стороны. В поселке рабов некоторое время смущали умы разговоры об отмене рабства. И пусть даже это должно было произойти только в 1863 году, но уже сейчас было заметно, что рабы испытывали страх и надежду.
Это беспокойное настроение было на руку Питеру. Карл очень сильно возмущался по поводу решения правительства об отмене рабства. Как и многие другие владельцы плантаций, он испытывал тревогу по поводу того, что потеряет дешевую рабочую силу, и идея Питера пришлась как нельзя кстати.
– Именно поэтому мы должны начать эксперимент. Теперь, Карл, ты не сможешь покупать новых негров! Тебе придется обходиться теми рабами, которые у тебя уже есть.
По этому пункту даже Юлия вынуждена была согласиться с Питером. Она много думала над этим: если даже в колонии торговля рабами будет запрещена, а рабство будет полностью отменено, это поставит плантаторов перед неразрешимой проблемой. Как теперь удержать рабов на плантации?
– Они найдут какое-нибудь решение, – недовольно проворчал Карл.
– Но было бы неплохо, если бы негры пребывали в добром здравии.
Питер явно действовал Карлу на нервы, и он хотел навсегда избавиться от этой темы. Юлия не поверила своим ушам, когда ее муж сказал:
– Ладно, делай то, что считаешь необходимым, однако не трогай детей и женщин, а возьми только пару мужчин, без которых можно обойтись.
– Карл! – Возмущенная Юлия вскочила на ноги. – Ты не можешь этого допустить!
Она была в ужасе.
– Сядь, Джульетта! – прикрикнул на нее муж.
– Карл, прошу тебя, пожалуйста! – умоляющим голосом сказала она.
Однако Карла, казалось, не тронули ее мольбы.
– Я сказал, что ты должна сесть. Питер прав: нам нужно посмотреть, что мы можем сохранить до следующего года. Нужно начинать уже сейчас. И если его лекарство действительно поможет…
– Тогда в следующем году у нас на полях во время сбора урожая будет на треть больше людей, которые обычно не могли работать из‑за проклятой лихорадки. – Питер с победным видом откинулся на спинку стула.
– Может быть, ты бы сам для начала проглотил свое средство? – набросилась на него Юлия.
Она очень хорошо помнила его смех, когда детей рвало до потери сознания. «Они уж как-нибудь очухаются», – сказал тогда Питер. И лишь когда Карл призвал зятя к ответу, тот выказал раскаяние, но, скорее всего, лишь для того, чтобы умилостивить своего тестя. В поселке же, возле детей, он больше не появлялся.
– Джульетта! – Резкий тон Карла не оставлял и тени сомнения: дискуссия закончена.
Юлия чувствовала свою беспомощность. Ее сердило то, что она никак не может повлиять на развитие событий и что теперь все в руках Питера. Единственное, что она могла предприняла в этом отношении, – это лично наблюдать за тем, что делает Питер. По ее мнению, он отобрал слишком много мужчин. Они сидели с испуганными лицами под крышей большого дома для собраний рабов и ждали «лечения».
Двое надсмотрщиков стояли у входа. Ни один раб не решился возражать.
– С вами ничего не случится, лекарство должно вам помочь. – Юлия сама мало верила своим словам, однако старалась успокоить мужчин, насколько это было возможно.
Через час всем сделали по уколу, и рабы быстро пошли назад, в поселок.
– Сколько времени нужно ждать, чтобы узнать, не случилось ли с ними чего-нибудь? – Юлия не могла удержаться от этого вопроса, хотя, собственно, избегала разговаривать с Питером.
Питер ухмыльнулся.
– Дорогая теща, – надменно начал он, – ничего с ними не случится. Разве что у этих мужчин больше никогда не будет приступов лихорадки.
Его высокомерие глубоко задело Юлию.
– Ну, будем надеяться…
Прошло ровно три дня, когда несколько рабов слегло.
