Кристина Брук - Без ума от графа
Мужчины, как она узнала, в глубине души весьма ранимые создания, несмотря на их физическую силу и напускную развязность. С ними надо вести себя тонко и осторожно, чтобы ненароком не обидеть, случайно не задеть их болезненного самолюбия. Иногда ей очень хотелось уехать в провинцию, скрыться там на все время сезона, но это было бы откровенное малодушие. Она скорее умерла бы, чем согласилась выглядеть в глазах окружающих влюбленной, тоскующей по Гриффину Деверу.
Теперь он стал графом Трегартом, но она не была графиней.
Пока еще не была.
Розамунда спрятала лицо в букете кремовых благоухающих роз и тихо вздохнула. Как ни странно, но каждый раз, когда кто-нибудь из джентльменов посылал ей цветы, ею овладевала грусть. Такие подношения лишь подчеркивали пренебрежительное отношение Гриффина к ней – он не подарил ей ни одного цветка.
Нет, сами цветы ее не слишком трогали; прилагаемое, как правило, к ним письмо – вот что было самым главным. Благодаря хотя бы такому общению ее жених мог бы показать, что знает о ее существовании.
Увы, за все три года он не совершил ни одной попытки упрочить их отношения.
И вдруг как ни в чем не бывало он едва ли не приказывает ей – быстро выйти за него замуж! Вдобавок ко всему этот оскорбительно грубый тон его послания, словно она была его служанкой, а не невестой.
К восемнадцати годам Розамунда кое-чему научилась. Мужчины не ценят того, что легко достается. Если Гриффин хочет быть с ней, пусть постарается, пусть приложит усилия.
– Вчера пришло еще одно письмо, – заметила Розамунда, вдыхая запах роз.
Сесили с любопытством взглянула на нее из-за вазы с лилиями.
– Да? И какое же оно?
Розамунда поморщилась.
– Такое же, если не более вызывающее.
– Ну и нахал! – Сесили нахмурилась. – Надеюсь, ты проигнорировала эти глупости.
– Разумеется, а как же иначе.
Жаль, что он не дал ей ни малейшего повода для лазейки. Небольшой комплимент, капелька бальзама, чтобы утешить ее гордость, слабое проявление нежности, и она пулей полетела бы в Корнуолл.
Розамунда гордо вскинула голову.
– Я написала, если ему так не терпится жениться на мне, пусть приезжает сюда и ухаживает за мной, как полагается в таких случаях.
Но Гриффин был непоколебим.
– Пусть только он покажет свое настоящее лицо, – проворчала Сесили. – Уж я найду, что ему сказать.
– Кто бы сомневался. – Горячность Сесили заставила Розамунду улыбнуться. – Ты самое бесстрашное создание на свете. Меня до костей пробирает дрожь, когда ты вот так хмуришься.
Но Сесили была настроена решительно.
– Будь я мужчиной, отделала бы его как следует. Как ты думаешь, капитан Лодердейл вызовет его на дуэль? О, с каким удовольствием я посмотрела бы на это зрелище.
Розамунда закусила губу. Подобно многим другим Сесили наивно полагала, что Розамунда и Филипп Лодердейл питают друг к другу нежные чувства. Увы, к глубокому сожалению Розамунды, это недоразумение возникло исключительно по ее вине.
Ее первый сезон в высшем свете прошел с головокружительным успехом, но когда и второй год закончился ничем и она по-прежнему оставалась не замужем, в глазах окружающих явственно проглядывал один и тот же вопрос: почему ее жених так не торопится со свадьбой? Может, с Розамундой стряслась какая-то неприятность, о которой другим ничего неизвестно?
Все женщины из семьи Уэструдер откровенно сочувствовали Розамунде – ей достался не жених, а какой-то грубый дикарь. Родственники-мужчины тоже не оставались безучастными и предлагали разные меры с целью вразумить Гриффина.
Ее брат тоже предлагал свою помощь, чтобы устранить возникшее недоразумение. В том, что Ксавье выполнит обещанное, у нее не было сомнений, причем так ловко и хитро, что его умению позавидовал бы сам старый герцог. Разумеется, достаточно ей было шепнуть словечко своему опекуну, герцогу Монфору, и недоразумение тут же разрешилось бы.
Но ей не хотелось вмешивать своих родственников в ее отношения с Гриффином.
Она надеялась, что Гриффин сам захочет быть с ней.
А между тем на горизонте появился Филипп Лодердейл, блестящий кавалерийский офицер, воплощение благородства, галантности и красоты – исполнившаяся мечта любой девушки. Он восхищался и преклонялся перед ней. Все так считали. Более того, Лодердейл был остроумен, любил пошутить, так что на его фоне все остальные мужчины сразу уходили в тень.
Несмотря на затянувшуюся помолвку Розамунды, несмотря на то что она решительно не подавала Лодердейлу никакой надежды, Филипп оказался на редкость настойчив и упорен. Его обхождение было настолько любезным, одновременно он так откровенно оттирал в сторону всех ее ухажеров, что скоро стало ясно: Розамунда явно к нему расположена.
Увы, это шло вразрез с ее намерениями. Она ведь старалась не выказывать предпочтения ни одному из кавалеров – меньше всего ей хотелось, чтобы о ней шла слава как о кокетке. К тому времени когда она поняла, насколько близкими выглядят их отношения в глазах света, было уже поздно что-либо поправлять.
Отнюдь не считая ее ветреной кокеткой, в свете их называли восхитительной парой. Все вполголоса сожалели о непреклонной твердости герцога Монфора, называли помолвку нежной и прелестной Розамунды с грубым чудовищем, графом Трегартом, издевательством и насмешкой.
То ли из тщеславия, то ли по непонятной глупости Розамунда не предприняла ни одной попытки исправить сложившееся мнение о ней и Лодердейле в светском обществе. Весьма приятно сознавать, что за тобой ухаживает джентльмен, о котором втайне мечтают все дамы из светского общества. Откровенное преклонение Лодердейла вскружило ей голову.
Приятно и лестно?!
М-да…
Филипп Лодердейл обладал кучей непревзойденных достоинств, не влюбиться в него было просто невозможно.
Вот только была одна очень важная, необъяснимая и очень смущающая ее причина, почему она не влюблена в него.
Глава 4
Замерев на пороге, герцог Монфор взглядом из-под лохматых бровей оглядел родственников, собравшихся в столовой за завтраком.
Конечно, здесь были и Розамунда и Сесили. Присутствие Ксавье, брата Розамунды, его не удивило: с этой весны он опять стал жить вместе с ними в одном доме – более того, при сложившихся обстоятельствах его появление на этом родственном собрании было вполне уместно.
Эндрю сидел напротив них…
– Вы здесь, Лидгейт? – вздохнул Монфор. – Вот и отлично.
Эндрю Уэструдер, виконт Лидгейт, улыбнулся в ответ по-кошачьи – вкрадчиво и самодовольно.
– Счастлив видеть вас, ваша светлость.
Ксавье, маркиз Стейн, промолчал, не поздоровавшись с герцогом и не удосужившись даже объяснить свое присутствие. В ответ на любезное приветствие кузена он слегка улыбнулся краешком рта, но взгляд его синих глаз так и остался настороженным.
Пожелай Монфор подшутить над Ксавье, он мог бы задать резонный вопрос, ради чего тот посетил сегодняшнее собрание. Но такое остроумие явно никуда не годилось, тем более сегодня утром. Маркиз мог оставаться в доме Монфора столько, сколько сочтет нужным, но при одном условии – не вмешиваться в планы герцога насчет его сестры.
Взглянув на Розамунду, Монфор подхватил свою тарелку со стола и пошел к стойке буфета, чтобы взять еду со стоявших там блюд.
Но сначала он решил обменяться любезностями с Эндрю.
– Лидгейт, как приятно видеть вас! Что вас сюда привело? Не желание ли пополнить карманы?
Не достигнув двадцатипятилетнего возраста, Эндрю пока был не вправе полностью распоряжаться всем своим состоянием: Монфор следил за его расходами.
Нет, герцога нельзя было обвинить в скупости, хотя его тревожили кое-какие деловые начинания Эндрю, требовавшие вложений денег.
– Как вы можете так думать обо мне, сэр? – ответил юный виконт с обидой и удивлением. – Как будто вам неизвестно, чем я занимался последние месяцы?! Исключительно бизнесом!
Разумеется, Монфор был в курсе деловых начинаний Лидгейта, по крайней мере самого последнего, но обсуждать коммерческие дела в присутствии собравшихся, разумеется, не стоило.
Монфор улыбнулся.
– Лестно слышать подобное от столь молодого человека.
Наложив на тарелку еды, герцог занял свое место за столом. Собираться вместе, пожалуй, несколько утомительно, хотя без родственников жизнь была бы слишком однообразной и скучной.
– Здесь почти вся наша семья, не хватает лишь Бекенхема и Джейн, – сказала Сесили с притворной грустью.
Ксавье серьезно посмотрел на нее.
– Блаженство в сельском уединении удержало их весной в загородном поместье. – Он глотнул пива из кружки, и глаза его заблестели. – Бекенхем, мне кажется, потерял всяческий интерес к Лондону.
Молчание.
Монфор подумал, что Ксавье то и дело заводит разговор в тупик.
Положив себе на тарелку ветчины, Эндрю обронил:
– Думаю, что мы опять увидим нашу кузину Джейн только после родов.
