Джанет Маклеод - Любовь с ароматом чая
Герберт покачал головой.
– Не… за это.
Он печально посмотрел на нее.
– За что же ты тогда извиняешься?
– За то… что был эгоистом, – с трудом проговорил он. – Не дал тебе… ребенка.
У Кларри сжалось сердце. Уже слишком поздно извиняться за это, подумала она с досадой. Герберт пытался отыскать ее руку.
– Ты… т-так хорошо управляешься… с детьми, – продолжил он, тяжело дыша. – Мне надо было… быть с-смелее. Ты… сможешь меня… п-простить?
Кларри постаралась совладать со своими чувствами. Как же бездарно они тратили свое время! Она винила мужа в отчужденности, но при этом с радостью отдавала всю свою энергию чайной. Возможно, в глубине души она была рада тому, что он не предпринимал попыток сблизиться с ней. Герберт был значительно старше ее, и она никогда страстно не желала его физически. Но он был хорошим человеком и, несомненно, стал бы прекрасным отцом ее детям, возможно, более мудрым и терпимым, чем был с Берти и Уиллом.
Кларри положила ладонь на его ищущую руку.
– Я понимаю, почему ты так поступил. Я помню, как ты горевал о Луизе и о дочери, которой лишился.
Его взгляд был полон осознания своей вины. Дрожащей рукой Герберт прижал ее запястье к своим полупарализованным губам. Кларри поднялась и поцеловала его в лоб, затем уложила в постель.
Позже, переодевшись в ночную рубашку, она вернулась, чтобы улечься на раскладной кровати, на которой ночевала весь прошедший год. Пересекая тускло освещенную комнату, Кларри почувствовала, что Герберт не спит и наблюдает за ней. Она подошла, неуверенно глядя на него. Он беззвучно плакал. Поддавшись порыву, Кларри откинула одеяло и забралась к нему в постель с той стороны, которая не утратила чувствительности. Женщина осторожно коснулась лица мужа, вытирая слезы большим пальцем.
– Хочешь, я останусь с тобой на ночь? – прошептала она. – Здесь, в твоей постели.
Сглотнув, Герберт простонал:
– Да… очень.
Она нежно положила голову ему на плечо, а руку на грудь. Кларри почувствовала, как ее муж вздохнул. Ни он, ни она ничего не говорили, просто наслаждались теплом друг друга и неожиданностью этой минуты.
Кларри уснула довольная. Среди ночи она проснулась, не понимая, где находится. Кларри удивилась, ощутив рядом с собой тело Герберта и услышав его тихое дыхание, и снова уснула. Проснулась она от стука в дверь. В семь утра пришла сиделка. Вставая, чтобы впустить ее, Кларри поцеловала Герберта.
После этого она убрала раскладную кровать и каждую ночь спала рядом с мужем. Они не занимались любовью, но это приносило им успокоение, и между ними зарождалась новая нежная привязанность.
Глава тридцатая
Однажды в октябре, вернувшись вечером домой, Кларри обнаружила записку: Олив родила. У них с Джеком появился сын Джордж. Кларри устояла перед искушением сразу же бежать, чтобы с ними повидаться. Она подождет, когда сестра будет в состоянии принимать посетителей. Но прошла неделя, а никаких вестей от Олив Кларри так и не получила. Больше она ждать не могла. Оставив Лекси присматривать за чайной, в пятницу утром Кларри отправилась в Лемингтон, взяв с собой коробку пирожных и плюшевого медведя, купленного в универсальном магазине «Фенвикс».
Дверь открыла мать Джека. Она была слегка удивлена появлением Кларри и сказала, волнуясь:
– Олив в постели с младенцем. Она пока не принимает гостей.
– Я ее сестра, – решительно произнесла Кларри. – Пора уже мне повидать свою сестру и племянника, не так ли? Я не пробуду долго и не утомлю ее, но увидеть ее хочу обязательно.
Она последовала за миссис Брэвис вверх по крутой лестнице в полутемную спальню. Окно было задернуто зелеными занавесками, в комнате было душно от горящего в камине огня, стоял крепкий кисловатый запах пота. Деревянная кровать занимала бóльшую часть спальни. Свернувшись калачиком, на ней лежала Олив, одетая в свободный халат. Ее ребенка не было ни видно, ни слышно.
– Олив, ты не спишь, дорогая? – прошептала свекровь. – Миссис Сток пришла тебя навестить.
– Кларри? – пробормотала Олив, но не пошевелилась.
– Да. Ну как ты? – спросила Кларри, обходя кровать. – Я не останусь надолго, но я должна была тебя повидать. Я кое-что тебе принесла.
Приблизившись к сестре, Кларри услышала негромкое сопение. Вздрогнув, она поняла, что ребенок был под халатом Олив – она кормила его грудью. Он был туго замотан в пеленку, видна была только голова со светлым хохолком. Лицо Олив было окружено всклокоченными влажными волосами, но на нем застыло выражение мечтательной удовлетворенности.
Эта интимная сценка потрясла Кларри. Она едва сдерживала слезы.
– Какой он милый! – воскликнула она. – Хоть мне и не много отсюда видно.
– Миссис Сток, – сказала мать Джека, нервничая, – наверное, лучше вам оставить их в покое. Олив устала от кормления. Ей еще нужно к этому привыкнуть.
Кларри отступила назад.
– Останься, – произнесла Олив. – Малыш сейчас опять уснет. Думаю, он уже почти закончил.
– А ты не хочешь отодвинуть занавески и открыть окно? – спросила Кларри. – Здесь очень душно.
– Нет, – тут же вмешалась миссис Брэвис. – Они могут простудиться. Пусть уж лучше все останется как есть.
– Мама, – сказала Олив, – принесите мне воды, пожалуйста. Может, Кларри хочет выпить чаю?
Кларри кивнула с благодарностью, и женщина, ковыляя, стала спускаться вниз.
– Ты зовешь ее мамой? – спросила Кларри.
Почему-то ее это задело.
– Джек хочет, чтобы я ее так называла, – ответила Олив.
Младенец перестал сосать. Олив отстранилась и села на кровати, натягивая халат на полную грудь. Затем она взяла сына на руки и прижала его к себе, нежно поглаживая закутанную пеленкой спину. Кларри присела на край кровати и протянула игрушечного медведя.
– Пока что он в два раза больше малыша, – сказала она. – Надеюсь, Джордж его не испугается.
– Какой красивый, – ответила Олив. – Наверняка стоит кучу денег.
– Это мой первый племянник, и он этого достоин, – сказала Кларри. – Вы замечательно смотритесь вместе.
– Да, – улыбнулась Олив. – Мама Джека исполняет любые мои желания. А я лежу тут как королева, только ем, сплю и кормлю Джорджа. Он такой смышленый ребенок – почти не кричит. Думаю, у меня еще будет с полдюжины детей.
Кларри кольнула зависть. Она вскочила и отодвинула занавеску.
– Пусть миссис Брэвис говорит что угодно, но я желаю как следует рассмотреть своего племянника.
Лучи осеннего солнца упали на кровать, заливая светом румяные щеки Олив. Она хоть и выглядела усталой, но все равно была красивой. Выражение ее лица смягчилось, а глаза сияли счастьем.
– Хочешь подержать Джорджа? – спросила она.
– А можно?
Олив протянула сестре тугой сверток. Кларри осторожно взяла его и положила на согнутую в локте руку. Она вернулась к окну, чтобы получше рассмотреть младенца. Его глаза с белесыми ресницами были закрыты, щеки порозовели после кормления, а на губах крохотного рта блестело молоко. У младенца был сытый, умиротворенный вид. Кларри ласково погладила его по головке, восхищаясь мягкостью его светлых волос, похожих на пух.
– Какой же ты красавчик, – проворковала Кларри. – Будешь кружить девчонкам головы, да?
Малыш вздохнул и сложил губы для сосания, а потом снова затих. Кларри тихонько засмеялась.
– Тетушка Кларри считает тебя самым симпатичным парнем, какого она только видела.
Она ощутила прилив нежности к племяннику, наслаждаясь его теплом и тяжестью в своих руках.
Миссис Брэвис вернулась со стаканом воды для Олив и одним из принесенных Кларри пирожных на блюдце.
– Чай ждет вас внизу, миссис Сток, – сказала она, пересекая комнату, чтобы снова задернуть занавеску. – Позвольте, я возьму у вас ребенка.
Кларри поцеловала Джорджа и неохотно отдала его.
– Тебе что-нибудь нужно? – спросила она сестру.
– У нее есть все необходимое, – гордо улыбнулась миссис Брэвис. – Мы с Джеком заботимся об этом.
Кларри сдержала раздражение, вызванное собственническим поведением матери Джека, и подошла к Олив, чтобы поцеловать ее на прощание.
– Я скоро опять приду, – пообещала она.
Сестра откинулась на подушку.
– Спасибо за медведя, Кларри.
Воодушевленная Кларри твердо решила, что больше не допустит, чтобы они с сестрой встречались раз в несколько месяцев, как в прошлом году. Она отхлебнула перестоявшего чаю миссис Брэвис и остаток вылила в мойку. Напиток, должно быть, остался еще с завтрака. Кларри ушла, унося на своих руках молочный запах Джорджа.
В следующий ее приход дома были и Джек, и его мать. Они заставили Кларри почувствовать себя так, будто она вторглась в чужую жизнь. Они не позволили ей подняться в спальню, под тем предлогом, что Олив и малыш отдыхают. Между тем, уходя, Кларри услышала наверху плач Джорджа. Она недоумевала, почему Олив и Брэвисы стараются держать ее на расстоянии.
