Дэвид Льюис - Дитя мое
В ресторане им пришлось говорить громко, перекрикивая звучавшую там музыку. Келли пересказала события сегодняшнего дня во всех подробностях. Мелоди слушала внимательно, не перебивая, но было видно, что ее антипатия к Джеку Ливингстону от этого только усиливается. Заверения Келли, что Джек ни в чем не виноват, не помогли.
– Он не дал тебе ни единого шанса, – возразила Мелоди.
Когда подруга пошла в дамскую комнату, Келли отправила Джеку эсэмэску, а потом почувствовала себя полной дурой. Если бы Мел увидела это, она бы возмутилась: «Это он должен слать тебе сообщения, Кел!»
Келли отложила мобильный телефон. Хорошо, что подруга отмела все возражения и не оставила ее одну.
После часа бесплодных утешений Мелоди отвезла ее домой, но напоследок они вместе составили план на завтра.
– Пиши мне, – сказала Мелоди прежде, чем выехать с парковки перед домом, в котором жила ее подруга.
Оставшись одна, Келли пошла к себе. Феликс, жалобно мяукая, встретил ее у двери. Аккуратно подняв и положив котенка на диван, она бросила сумочку на стол. Свет она включать не стала. У Келли также не возникло желания послушать радио либо посмотреть телевизор. Сейчас она хотела лишь тишины и покоя… а еще темноты. Темнота гармонировала с порывами ее души. Келли хотелось остаться наедине с единственной Подругой, которая никогда ее не покидала. А еще ей требовалось хорошенько всплакнуть.
Позже, вытерев слезы, Келли принялась размышлять над тем, есть ли надежда как-то исправить содеянное. Если всяким отношениям между ней и Джеком пришел конец, ей следует написать Натти письмо. Пусть знает, как ей приятно было с ней познакомиться и как она сожалеет, что дела приняли такой оборот.
«Нужно сказать ей, что я по ней скучаю», – подумала Келли.
Слезы вновь навернулись на глаза. Ей пришлось потратить еще несколько салфеток.
«Нет, – возразила она себе. – Следует оставить ее в покое. Я уже и так наделала достаточно бед».
Проверив, задвинут ли засов на входной двери, Келли вернулась во тьму спальни. Было только девять часов вечера, но она решила, что лучше сейчас же лечь спать. Лежа и глядя в потолок, Келли наконец осознала, что единственный путь к успеху лежал через правду. Она ничего не добилась, обманывая, ничего не добилась, воруя ДНК у своих ни о чем не подозревающих жертв. Больше она не может позволить Эрни вторгаться в личную жизнь других даже ради поисков дочери. Результат не оправдывает средства.
«Но куда мне дальше идти?»
Келли понятия не имела. Бог направит. Она знала это наверняка. Нужно делать все постепенно, шаг за шагом.
Прошел час. Так и не заснув, Келли набрала номер своего частного детектива. Эрни относился к категории ночных сов. За все те годы, что они друг друга знали, Эрни часто звонил ей поздно вечером.
Ответила Пенни:
– Келли! Дорогая! Эрни сейчас ужинает овсянкой. Я его позову.
Старик удивился ее неурочному звонку. Сначала они говорили ни о чем, но затем Келли кратко изложила последние события, не удержавшись от слез. Такой поворот Эрни не удивил. Он мягко выразил Келли свои соболезнования.
– Я вытаскиваю вилку из розетки, Эрни. Я так больше не могу.
На самом деле ей хотелось сказать: «Мы поступаем непорядочно», но она не решилась обидеть человека, которого считала своим другом.
– Уверена? У меня есть еще одно… последнее имя, – начал он.
– Никаких больше имен, – покачав головой, возразила Келли.
– Но…
– Я не могу.
После непродолжительного молчания Эрни сказал:
– Все по-честному, дорогуша.
Они договорились, что Эрни вернет Чету деньги, которые он не успел потратить. Келли поблагодарила его за многолетнюю помощь.
Затем она позвонила Чету, извинилась за неурочный звонок и сделала то, что должна была сделать давным-давно, – рассказала правду, всю правду без прикрас.
– Я не была с тобой до конца откровенна.
А потом она услышала то, что жаждала услышать.
– Бог прощает, дорогая, и я следую Его воле, – растягивая слова на техасский манер, заверил ее Чет.
Келли рассказала ему о своем звонке Эрни. И вновь собеседник не проявил особого интереса. Она слегка шмыгнула носом и почувствовала, как к ней ластится Феликс.
– Он вернет то, что не потратил.
– Ты отступаешься? – поинтересовался Чет.
Келли помнила, о чем он часто говорил ей все эти годы: «Непроглядная тьма – как раз тот момент, когда ярче всего светит пламя веры».
– Беру паузу, – ответила она.
Чета ее слова, похоже, вполне удовлетворили. По крайней мере, от дальнейших советов он воздержался.
В сущности, в ее положении ничто не изменилось. Келли так и оставалась докучливой вдовой, стучащейся во тьме ночи в дверь судьи и терпеливо ждущей, пока откроют, чтобы молить о правосудии. Несмотря на все свои ошибки и неудачи, она верила, что Бог слишком милостив, чтобы обращать внимание на ее глупейшие грешки.
Отложив в сторону телефон, Келли подумала, что, пожалуй, Чет и Эрни повели себя на удивление покладисто. Ее немало удивило, что детектив не стал спорить с ней, отстаивая свое участие в игре. Даже Чет воспринял известие легче, чем она могла бы надеяться.
«Они чувствуют облегчение из-за того, что я бросила полотенце на ринг», – поняла Келли.
В спальне, освещенной лишь светом заглядывающей в окно луны, Келли откинула одеяло в сторону и забралась в кровать.
Как ни странно, она чувствовала себя на удивление безмятежно. Потеряв все, она обрела душевное спокойствие. У нее ничего не осталось, за исключением ее веры. Келли ничего не могла предложить Господу, кроме своих молитв. Маленькая свечка, горящая в абсолютном мраке. Она ощущала, как слезы текут по ее щекам. Лучше верить, чем получать. Келли улыбнулась сквозь слезы. Теперь она почувствовала себя чуть лучше.
– Спасибо за то, что не оставил меня, – прошептала она во тьму. – Спасибо за то, что присматриваешь за моей дочерью. Я полностью Тебе доверяюсь.
Она взяла с ночного столика свой телефон. Последний шанс. Она не откажется от Джека и Натти без боя.
Джек пресек все попытки дочери дознаться, «из-за чего весь сыр-бор», но все же смог в достаточной мере ее успокоить, чтобы Натти, помолившись перед сном, заснула. После этого он спустился на первый этаж и прошел в свой кабинет. Закрыв за собой дверь, он позвонил Сан, поделившись последними новостями о Келли, умолчав, впрочем, о самом важном – об анализах, сделанных по его инициативе, и о новых подозрениях, поселившихся у него в голове.
– Минутку! Ты с ней порвал? – перебив его, спросила Сан.
– Ты еще спрашиваешь?
– Ой, Джек! Мы уже об этом с тобой говорили… И еще: тебе кто-то определенно нужен. Не стоит зацикливаться на няне.
Он резко откинулся на спинку кресла с вращающимся сиденьем. Пружины заскрипели, словно сражаясь с его внезапной вспышкой гнева.
– Сан! Чем тебе Лаура не угодила? Ответь только!
– Мы и об этом с тобой не раз беседовали. Давай не будем возвращаться к старому.
– Ты добилась того, чего хотела. Лаура ушла. А теперь я жду, когда ты мне скажешь правду.
Сан глубоко вздохнула. До слуха Джека долетел неприятный, довольно громкий звук.
– Джек! Нет никакой, как ты выразился, «правды». Просто мне не нравится, что Натти узнает об окружающем мире от человека, застрявшего в девятнадцатом столетии.
– У тебя есть кто-то на примете, кто научит ее хорошим манерам, доброте и трудолюбию?
– Сарказм тебе не идет, Джек, – хмыкнула сестра.
Джек, фигурально выражаясь, прикусил язык. Сан явно что-то скрывала от него. Он нисколько в этом не сомневался. Обычно Джек не стал бы об этом задумываться, но только не теперь.
– Что знаешь ты, чего не знаю я? – требовательным тоном задал он вопрос.
Он попытался загнать ее в угол, но Сан очень не любила этого. Обычно она могла выпутаться из любой ситуации.
– Джек… пожалуйста…
– Если ты так не любишь Лауру, почему в свое время не отсоветовала Дэнни принимать ее на работу?
После продолжительной паузы Сан произнесла:
– Я пыталась.
– И-и-и? Почему брат тебя не послушал?
Сестра кашлянула. Теперь ее слова звучали более спокойно.
– Тебя тогда не было с нами, Джек. Ты жил в Канзасе, зализывал свои раны и старался забыть, что у тебя здесь осталась семья.
Потерев глаза, он издал приглушенный стон.
– Только не стоит сейчас тыкать меня в это носом.
– Ладно, – вздохнула Сан. – Лаура пришла к порогу дома Дэнни и сказала, что увидела объявление, которое брат повесил в церкви…
Джек терпеливо ждал.
– Эта женщина из амишей была здесь чужачкой, появившейся неизвестно откуда. Натти тогда была еще совсем крохой, а за Лауру никто не мог поручиться. Ты помнишь, каким был Дэнни? Слишком доверчивым. Дарла также мало чем от него отличалась. Как они могли быть уверены даже в том, что Лаура – на самом деле из амишей? Если бы она похитила Натти, мы бы никогда ее не нашли.
