Чарльз Мартин - Колодец с живой водой
– Покер, – сказал я. – Карты. – Я пошевелил пальцами, словно тасовал колоду и показал на дверь за его спиной.
– Su nombre?[59]
– Чарли.
Парень вытянул вперед руку:
– Пять «штук».
Я вложил в его ладонь пять тысяч долларов, которые приготовил заранее, и парень отступил в сторону. Несколько секунд спустя я уже вошел в насквозь прокуренный зал, где за большим столом сидели семеро мужчин. Две полуобнаженные женщины разносили напитки, еще одна устроилась на коленях у здоровяка, имевшего весьма самодовольный и надутый вид. Похоже, это и был десятник. На прошлой неделе он сорвал большой куш и теперь вернулся в игорный зал торжествующим победителем. Я ничего не знал о его умении играть, равно как и об умении передергивать, но его самоуверенность была мне на руку. Мне хватило одного взгляда на его надменное лицо и презрительно выпяченную нижнюю губу, чтобы понять: похоже, сегодня я сумею добиться всего, что мне нужно, а нужны мне были две вещи – информация о Сэле и внедорожник Колина.
Я был новичком и не знал испанского, поэтому семеро завсегдатаев только кивнули мне, а затем быстро переглянулись. С этой минуты они общались друг с другом исключительно по-испански. Мне эти парни напомнили стаю волков, почуявших свежую кровь. Я казался им легкой добычей… на это я и рассчитывал.
Свою роль тупого американца я разыграл как по писаному. Я начинал агрессивно, рискованно и быстро проигрывал. Виски лилось рекой, языки развязывались, за столом то и дело раздавался смех. За первые три часа я просадил несколько тысяч долларов, как, впрочем, и большинство остальных игроков. Насколько я успел заметить, никто из них не был особенно искушен в покере, в том числе и десятник, который, однако, жульничал с отменной сноровкой, а это означало, что остальные были обречены на проигрыш. Гора фишек возле десятника росла, и две полуголые «официантки» то присаживались к нему на колени, то, встав за стулом, массировали ему плечи.
Постепенно игроков за столом становилось все меньше. Один за другим они выбывали – не без моей помощи, о чем десятник, к счастью, не догадывался. Едва ли не самыми последними покинули места за столом начальник полиции и мэр города, и к часу пополуночи нас осталось всего трое: я, десятник и владелец ресторана, который проиграл едва ли не больше всех, но был слишком глуп или слишком горд, чтобы это признать. Довольно скоро я догадался, что они снова разговаривают обо мне, сравнивая меня с другим игроком-американцем. Похоже, речь шла о Сэле, но мне так и не удалось узнать ничего полезного, поскольку мой испанский был даже хуже, чем их английский. Тем не менее внедорожник Колина все еще оставался на кону, о чем десятник пока не догадывался.
В два часа ночи я перестал проигрывать и сосредоточился на владельце ресторана. В три круга я забрал все, что у него еще оставалось. Десятник насторожился, во всяком случае, он начал коситься в мою сторону, но к этому времени здоровяк выпил уже слишком много, и я не сомневался, что перед глазами у него все расплывается.
Я сказал, что за столом нас оставалось трое, но никто из выбывших игроков не ушел. Каждый из них проиграл весь свой пятитысячный вступительный взнос (или бо́льшую его часть) и теперь хотел узнать, чем кончится дело. Это означало, что у нас были зрители в количестве одиннадцати человек: шестеро игроков-неудачников, сдававший карты дилер, три девицы и охранник. Меня это устраивало: я знал, что все они – или, по крайней мере, те, кто сегодня потерял деньги, – настроены по отношению к десятнику не слишком дружелюбно и будут рады его проигрышу, а это, в свою очередь, означало, что зрителей я легко сумею превратить в свидетелей.
Когда я покончил с владельцем ресторана, десятник переключился на холодную воду и потребовал мокрое полотенце на плечи.
К трем часам мы сравнялись по количеству фишек.
В половине четвертого у десятника появились сомнения. У меня было вдвое больше фишек, чем у него, и десятник обильно потел, несмотря на мокрое полотенце и кондиционер. Ближе к четырем я сделал большую ставку, десятник пошел ва-банк, но мой стрейт[60] побил его «тройку», когда дилер сдал короля в качестве последней общей карты.
Побежденный, опозоренный, практически разоренный десятник крыл меня самыми черными словами, мешая испанские и английские проклятия, но я только улыбался, что разозлило его еще больше. На это я и рассчитывал. С самого начала я собирался довести десятника до такого состояния, чтобы он потерял осторожность и рискнул поставить на кон внедорожник.
Обменяв у дилера фишки на наличные, я засунул толстую пачку банкнот в карман и поднялся, делая вид, будто собираюсь уходить. На десятника я подчеркнуто не обращал внимания. Я уже повернулся к выходу, когда он резко откинулся на спинку стула и, со стуком опустив на стол пустой стакан, что-то громко сказал, так что его услышали все, кто был в зале. Я не разобрал его слов, но, когда все глаза устремились на меня, обернулся. Десятник повторил еще громче:
– Doble o nada!
На этот раз я его отлично понял, но сделал вид, будто его предложение остается для меня тайной за семью печатями. Слегка пожав плечами, я сказал:
– No habla Español.
– Все или ничего, – перевел охранник в темных очках.
В ответ я насмешливо рассмеялся, не отводя взгляда от побагровевшего лица десятника.
– На что ты собираешься играть? – осведомился я, многозначительно похлопав себя по оттопырившемуся карману, где лежали все его деньги.
Десятнику очень хотелось спасти лицо, и, как многие игроки-дилетанты, он надеялся на последнюю счастливую комбинацию (которая, кстати сказать, ему не светила). Обведя взглядом комнату и убедившись, что всеобщее внимание приковано к нему, он полез в карман и театральным жестом, как швыряют перчатку, бросил на стол ключи от внедорожника.
Что ж, своего он добился. Один за другим зрители стали придвигаться ближе к столу. Теперь все смотрели на меня, и я снова пожал плечами, делая вид, будто не знаю, какой автомобиль имеется в виду. Весь вечер я притворялся человеком, который недавно приехал в город и ничего не слышал о событиях недельной давности, и моя уловка сработала. Показав на ключи, я кивнул в направлении парковки:
– И что у тебя за машина?
Оттолкнув охранника, предупредительно отворившего перед ним входную дверь, десятник выбежал наружу, прыгнул за руль внедорожника и завел двигатель. Когда он вернулся, я спросил:
– Сколько?
Десятник посмотрел на мой карман.
– Все.
На самом деле «Хайлакс» Колина стоил меньше, чем я выиграл, но спорить я не стал. Мне хотелось, чтобы ставки в последней игре были как можно выше, потому что я намеревался не просто забрать у десятника машину. Я должен был его опозорить и таким образом лишить власти и авторитета. Вместе с тем я давно заподозрил, что десятник подкупил дилера – слишком уж часто ему выпадали хорошие карты. Это означало, что флоп, терн и ривер[61] могут подсказать мне, какую комбинацию рассчитывает собрать мой соперник.
– О’кей. – Я вернулся за стол, но, когда дилер начал сдавать, остановил его взмахом руки. – Нет, – сказал я и повернулся к хозяину ресторана: – Будьте добры, сдайте карты.
Владельцу ресторана я вряд ли был по душе, но и десятником он тоже был недоволен, поэтому я мог рассчитывать, что его сдача окажется честной. На виске десятника вспухла вена; она ощутимо пульсировала, словно вот-вот готова была лопнуть. Он уже собирался возразить, но желание сохранить лицо пересилило, и он только пожал плечами.
Ставки мы уже сделали, поэтому уравнивать, повышать и идти ва-банк было бессмысленно. Каждый из нас знал, чем рискует. И каждый из зрителей тоже знал, каковы ставки. Дилер сдал по две карты, затем выложил на стол трехкарточный флоп, в том числе бубнового короля. Последовала пауза, и дилер сдал терн – четверку пик. Еще одна пауза, и на столе появился ривер – червовый туз. По лбу десятника потекли крупные капли пота, глаза налились кровью. Увидев третью карту, он торжествующе оскалился, обнажив скверные зубы: сегодняшняя игра была долгой, но сейчас ему показалось, что фортуна наконец-то повернулась к нему лицом. Десятник задышал ровнее и, откинувшись на спинку стула, закурил сигару. Глубоко затянувшись, он выдохнул дым, который повис над столом редким облачком. Мой соперник даже не счел нужным блефовать, и я понял, что он сидит как минимум на паре тузов.
В самом деле везунчик.
Дилер предложил открыть карты, и десятник, как я и ожидал, не спеша выложил на стол туза и семерку. Что ж, пара тузов, конечно, тоже комбинация. Бывало, что и она выигрывала, но… Да, десятнику опять повезло, но он слишком поторопился.
Я не отрывал взгляда от лица соперника, потому что мне хотелось видеть его реакцию. Игра действительно подошла к концу, но ее исход был совсем не таким, как представлялось десятнику.
