Чарльз Мартин - Колодец с живой водой
Я кивнул:
– Да, и довольно прилично. У меня был хороший учитель, к тому же у меня оказались неплохие способности к этому делу.
– Ну, ты прямо Леонардо да Винчи, – улыбнулась Лина. – Человек эпохи Возрождения!
– На самом деле ничего особенного, – смутился я, жалея, что так расхвастался. Стараясь поскорее оставить неловкую тему позади, я поспешно добавил: – Еще я возил туристов на рыбалку…
– Значит, ты еще и рыболовный гид-инструктор?
– На Бимини – это вовсе нетрудно. Вокруг острова полно рыбы, знай только лови.
– Ты, похоже, весьма разносторонний человек. Многогранный. – Она посмотрела на меня еще пристальнее. – Ну а как ты познакомился со своим теперешним партнером?
– Он приехал на Бимини на рыбалку. Мы разговорились, и Колин – его зовут Колин – сказал, что занимается импортом и может взять меня на работу, если я захочу. Я решил… решил попробовать, и он поручил мне обеспечение поставок и транспортировку. То есть теперь я работаю с производителями и занимаюсь доставкой товара.
– Звучит очень солидно, – с улыбкой заметила Лина. – Значит, там, у себя, ты большой человек? А что вы импортируете?
– Я разве не говорил?.. Элитный алкоголь, качественные вина и крепкие спиртные напитки, главным образом ром. Впрочем, в последнее время Колин решил ввозить и оливковое масло.
– Ты когда-нибудь был женат?
– Нет.
– Почему? – Она снова улыбалась, а в ее тоне появились игривые нотки, но я знал, что Лина не пытается флиртовать. Ей просто хотелось познакомиться со мной поближе, чтобы точно знать, можно ли на меня положиться. – Ты… ты достаточно симпатичный, да и характер у тебя вроде неплохой. Ты стрижешь ногти, пользуешься дезодорантом и следишь за зубами… – Она бросила на меня критический взгляд. – Во всяком случае, стараешься следить, – добавила Лина, и я машинально вытер зубы подолом рубашки.
– Давай лучше поговорим о тебе, – предложил я. – Так, для разнообразия.
– Но я только-только начала тебя узнавать!..
– Боюсь, что самое интересное обо мне ты уже знаешь.
– Но я ничего не знаю об этом мальчике, Сэле. Он… твой друг?
За этим вопросом явно стояло нечто большее, чем простое любопытство, поэтому я ответил с осторожностью:
– А что именно ты хотела бы о нем узнать?
– Ну… какой он?
– Если судить объективно, то он – типичный американский подросток из состоятельной семьи. Сэл не расставался с мобильным телефоном и кредитной карточкой, наверное, с тех пор, как научился ходить. Родители его поощряли и баловали, поэтому он понятия не имеет об ответственности и не признает никаких рамок и ограничений. На протяжении всех своих шестнадцати лет Сэл сталкивался исключительно с людьми сверхбогатыми или наделенными властью и поэтому получил искаженное представление об окружающем мире. Но даже такого я все равно его люблю.
Лина сокрушенно покачала головой:
– Бедный мальчуган!..
Я посмотрел на далекие горы. Даже отсюда курящаяся вершина Сан-Кристобаля была видна достаточно хорошо.
– Да. Можно сказать и так.
– Почему он поехал именно сюда?
– Я этого не знаю, но… думаю, так совпало. У его родителей есть дом в Коста-Рике, и поначалу Сэл рванул именно туда, но потом… – Тут я запнулся. Мне не особенно хотелось рассказывать Лине, что́ Сэл сотворил с отцовским особняком, поэтому я сказал: – В общем, он сообразил, что там его будут искать в первую очередь, и решил перебраться куда-нибудь в другое место. Как многие флоридские мальчишки, Сэл обожает серфинг, поэтому, наверное, он и перебрался в Никарагуа.
– Но почему на поиски поехал ты? Почему не отец?
– Ты задаешь слишком много вопросов сразу.
Она рассмеялась. У нее были очень красивые белые зубы и очень красивый смех, на который просто невозможно было обижаться. Ни один мужчина не захотел бы выглядеть в глазах такой женщины ни обманщиком, ни негодяем. Не хотел этого и я, поэтому мне пришлось срочно решать, как утолить ее любопытство, не раскрывая всей правды и не прибегая ко лжи.
– Незадолго до того как Сэл убежал из дома, его младшая сестра Мария попала в больницу. Мне кажется, он считал себя виноватым в том, что с ней случилось, и боялся, что родители подумают так же.
– А он был виноват?
– По большому счету, нет. Но отцу Сэла вряд ли удалось бы его в этом убедить, поэтому на поиски поехал я.
– Думаешь, ты сумеешь?..
Я пожал плечами:
– Точно не знаю, но шансов у меня однозначно больше, чем у Колина. Если в сложившейся ситуации Сэл вообще склонен кого-то выслушать, то скорее меня, чем отца… – Я вздохнул: – Впрочем, не исключено, что он вообще никого не захочет слушать.
– Можно еще один вопрос?
– Конечно. – Я улыбнулся: – Тебя, я смотрю, сегодня прямо разбирает!..
На самом деле я давно заподозрил, что Лина намеренно засыпает меня вопросами, пытаясь усыпить мою бдительность перед тем, как задать свой самый главный, самый важный вопрос. Задать его она хотела уже давно, и сейчас по выражению ее глаз я понял, что время пришло.
– Скажи, когда ты его найдешь… Откуда ты знаешь, что Сэл позволит тебе отвезти его домой?
Это был хороший вопрос. Я и сам постоянно его себе задавал.
– Я этого не знаю.
Ее взгляд, устремленный прямо на меня, не дрогнул.
– И тем не менее ты здесь…
Прозвучало это не как вопрос, а как утверждение, но я счел нужным ответить:
– Да.
– В таком случае почему? Что может двигать человеком, который убежден, что его шансы на успех практически равны нулю?
– Как я уже сказал, я люблю этого паренька.
Я надеялся, что мой ответ ее удовлетворит, но Лина покачала головой:
– Разве отец его не любит?.. – Ее взгляд сделался пристальнее. – Если бы я знала тебя лучше, я бы сказала, ты что-то недоговариваешь.
Лина, похоже, неплохо разбиралась в людях. Во всяком случае, меня она читала как раскрытую книгу, однако в ее оценках и суждениях присутствовали некая мягкость и тепло, поэтому никакой неловкости или страха я не испытывал. Скажу больше: мне неожиданно захотелось, чтобы меня кто-то «узнал», чтобы был человек, который понимал бы меня без слов, без объяснений. Ничего подобного со мной еще не случалось. Нет, я нисколько не гордился тем, что́ Лина обо мне уже знала, но когда она с неожиданной легкостью проникла в мои самые сокровенные мысли, мне не было ни стыдно, ни неприятно.
– Я должен хотя бы попытаться, – ответил я.
Не знаю, удовлетворил ли Лину такой ответ или, напротив, вызвал в ее душе новые вопросы и сомнения. Как бы там ни было, на обратном пути она больше ничего не сказала, только внимательно рассматривала мое лицо, словно надеясь прочесть в нем то, о чем я умалчивал.
Глава 21
Домой мы вернулись сравнительно рано и даже успели вовремя забрать Изабеллу из школы. После обеда мы с Пауло сели на мотоцикл и вернулись к колодцу. Там он ободряюще похлопал меня по плечу и, широко улыбаясь, приготовился снова опустить меня на дно шахты. Не успел я, однако, перекинуть ноги через ограждение, как возле колодца снова стала собираться толпа. Дети, старики, взрослые – зрителей было явно больше, чем вчера, и Пауло сказал:
– Новости распространяться: гринго копать колодец Алехандро.
Как и в прошлый раз, я проработал до вечера, машинально, как робот, наполняя ведра и вонзая острый конец молотка в слежавшуюся сухую глину. В глине часто попадались камни, и тогда из-под молотка летели искры. Шахтерская лампа у меня на лбу едва светила – видимо, садились батарейки. Кончался завод и у меня. Работа на сахарной плантации, жара, поиски Сэла, колодец… все это отняло у меня немало сил, и теперь усталость брала свое.
Когда наступило время ужина или, точнее, когда я понял, что больше не способен держать в руках молоток, я дважды дернул за веревку, и Пауло поднял меня наверх. Там он снова потрепал меня по спине – на этот раз в знак одобрения. За сегодняшнюю «смену» я прорыл еще двенадцать футов.
После ужина Пауло сообщил мне все, что́ ему удалось разузнать по моей просьбе, и добавил, что сумел даже зарезервировать мне место за столом. Лине о своем замысле я рассказывать не стал, боясь, что один только ее неодобрительный взгляд может повлиять на мою способность быстро считать и действовать решительно и напористо.
До Леона я добрался минут за сорок пять. Еще какое-то время я потратил на поиски ресторана, где сегодня вечером шла большая игра. «Ла Плайя» оказался шикарным, по местным меркам, заведением: на столах были скатерти, официанты щеголяли в белых накрахмаленных рубашках, да и обслуживание в целом было на высоте. На втором этаже ресторана находился закрытый для широкой публики зал, куда можно было попасть только по лестнице, прилепившейся к задней стене. Поставив свой мотоцикл как можно ближе к ступеням, я огляделся и сразу заметил припаркованный в тени ограды знакомый «Хайлакс». Пока все шло по плану, и я стал подниматься по лестнице. Наверху мне навстречу шагнул крепкий молодой парень в костюме и темных очках, которые в девять часов вечера были ему совершенно ни к чему. Не говоря ни слова, он махнул рукой в направлении главного входа.
