Рикарда Джордан - Изгнанница. Клятва рыцаря
– Вы умело обращаетесь с детьми, Мария! – похвалила ее Герлин с некоторой робостью. Она не знала, как ей вести себя с девушкой. – Где вы этому научились, вы ведь сама еще ребенок, не так ли?
Мария только махнула рукой, а Марта пробормотала что-то вроде: «Это лишь дело времени…»
– У меня были младшие сестры и братья, – наконец ответила девушка, однако кроме этой фразы от нее ничего нельзя было добиться.
Когда Герлин стала задавать другие вопросы, Мария молчала. В Герлин проснулось любопытство.
К моменту начала вигилии, когда колокола созывали монахов на молитву, Герлин, увидев, к своему удивлению, что Мария встала и куда-то направилась, незаметно последовала за ней. Похоже, Марта считала, что Мария разделяет ложе с господином Мартинусом. Многое это подтверждало. Но не собиралась же девушка отдаться ему прямо здесь, в монастыре, да еще и во время молитвы монахов?
Но Мария направилась не к гостевым комнатам для мужчин, а в монастырский сад. В это время здесь было безлюдно, и Герлин не понимала, что девушке могло там понадобиться. Она подобралась поближе и увидела, что девушка достала из рукава странный предмет.
– Что это? – внезапно раздался в тишине голос сгоравшей от любопытства Герлин.
Мария вздрогнула – и вздохнула с облегчением, узнав Герлин.
– Как же вы меня напугали! – сказала она с упреком, однако затем снова подняла блестящий дискообразный предмет, на котором Герлин различила в свете луны окружности, числа и стрелки. В эту необычайно звездную ночь луна светила особенно ярко.
– Это астролябия, – пояснила Мария с благоговением, не спрашивая о том, почему Герлин преследовала ее. Хоть Герлин была и рада, что ей не пришлось оправдываться перед Марией, ей это все же показалось странным. Другой на месте девушки пришел бы в ярость, если бы открылось, что кто-то тайно за ним следовал. – С ее помощью измеряют углы на небе. – Мария сосредоточенно смотрела вверх, на звезды, и что-то выставляла на приборе.
– Посреди ночи? – удивилась Герлин.
Мария рассмеялась. Смех у нее был звонким, непринужденным и почти по-детски радостным.
– Ну а когда же? – сказала она. – Сегодняшняя ночь подходит как нельзя лучше, я не могу упустить такую возможность. Посмотрите на звезды! Разве они не прекрасны? С помощью астролябии можно вычислить их месторасположение на небе и относительно друг друга и следить за тем, как они перемещаются.
– Значит, вы тоже астролог? – удивилась Герлин.
Мария энергично помотала головой.
– Нет! Это глупости. Серьезные ученые не признают астрологию. Уже Ибн Сина, великий арабский ученый, требовал запретить эту науку! А я… ну, я просто люблю звезды… Еще совсем маленькой девочкой я не могла насмотреться на них и хотела все о них знать. Звезды возвращают нам знания, понимаете? Когда изучаешь пути перемещения звезд, находишь и свои собственные дороги в жизни. В море, например, происходит то же самое, когда не видно земли на горизонте. Подойдите сюда! Вы знаете созвездия? Смотрите, вон там Большая Медведица! А вон Малая… Их видно всегда. Однако некоторые созвездия можно увидеть только в определенное время года.
Мария объясняла ей все это так же увлеченно, как и Соломон. Ее голос, обычно тихий, приглушенный, теперь звенел, очаровывая Герлин, которая с упоением слушала Марию и целый час следовала за ней по ночному небу. Мария представляла ей звезды как старых знакомых, и растолковывала, как использовать астролябию, которая представляла собой огромную ценность и была привезена из маврских земель.
– С ее помощью можно также определить время.
Мария все еще не могла оторваться от своего прибора, когда Герлин услышала последнее песнопение монахов в церкви. Богослужение закончилось, но Мария как будто ничего не слышала.
– Для определения времени мне не нужна эта штуковина, – заметила Герлин. – Достаточно церковных колоколов. А теперь прячьте вашу игрушку, Мария, нам нужно вернуться в гостевые комнаты. Страшно подумать, что может случиться, если мы столкнемся с монахами. Они ни за что не поверят в то, что мы шастали ночью по монастырскому саду только для того, чтобы понаблюдать за звездами.
– Уже и правда поздно. – Мария неохотно спрятала астролябию в рукав своей рубашки. – Если бы я хоть раз… хоть раз могла сделать то, что хочу!..
Герлин рассмеялась.
– Не только вы об этом мечтаете. – Она взяла девушку за руку и потянула ее за собой к женским покоям. – Где же вы всему этому научились? – спросила она, на ощупь идя по темной галерее. – Я имею в виду, использовать эту… астро…
– Астролябию? Ах, ну где же еще, как не у мастера Мартинуса? Он не только астролог, но еще и выдающийся астроном. Он составляет гороскопы больше для развлечения, ну и для заработка. Вычисляя траектории звезд, не заработаешь и медного пфеннига. Конечно, если ты настолько умен, что можешь составлять карты звездного неба или что-то в этом роде… Я бы очень хотела составить атлас, а может быть, каталог звездного неба, как Птолемей. Он утверждал, что на небе тысяча двадцать две звезды… но недавно я открыла новую, которую он не описал! Мастер Мартинус полагает, что я ошиблась, но я докажу, что права! Вот поэтому я сегодня и выбралась в сад…
Герлин задумалась, как могло выглядеть такое доказательство. Мария ведь не могла в монастырском саду спрятать свою звезду в карман и затем продемонстрировать ее господину Мартинусу. Но у нее не было времени выслушивать еще одну лекцию, к тому же они, чего доброго, разбудят госпожу Марту или, что еще хуже, Дитмара. Малыш был очень общительным ребенком, однако если его будили ночью, он протестовал продолжительным ревом. Поэтому Герлин приложила палец к губам и велела Марии вести себя тихо. Женщины еще раз с ласковыми улыбками склонились над колыбелью Дитмара, чтобы посмотреть на спящего ребенка. Герлин вспомнилось колкое замечание Марты. Если Мария и правда делит ложе с господином Мартинусом, то рано или поздно она забеременеет. Возможно, она даже этого желает.
Однако как вписывается ребенок в ее мечты о звездах?
Глава 5Соломон и Авраам пришли в изумление, когда Герлин рассказала им о ночной встрече с их странной попутчицей.
– Астролябия! – воскликнул восхищенный Соломон. – Здесь ее крайне редко можно встретить, мне так жаль, что пришлось оставить свою в Лауэнштайне. На самом деле ее изобрела женщина, Ипатия Александрийская. Она была… – Соломон пустился в долгие объяснения.
– Значит, девушка – ученица Мартинуса, а не потаскуха, – рассуждал Авраам. Он бросил оценивающий взгляд на Марию, которая ехала на своей мулице. Ее лицо, как обычно, было скрыто под вуалью. Как и в предыдущие два дня, она ни к кому не обращалась, правда, в это утро она несколько дружелюбней поприветствовала Герлин. – Или же и то и другое? – задумчиво добавил он.
– Девушка-ученица… – протянула Герлин.
Она хорошо понимала, что Авраам разделяет ее сомнения. Разумеется, она допускала, что господин Мартинус имел передовые взгляды и признавал способность женщин мыслить и исследовать. Или же Мария оплачивала особым образом знания, которыми он с ней делился?
– Я бы хотел знать, красива ли она! – сказал Авраам.
Соломон бросил на него неодобрительный взгляд. По его мнению, племянник и так проявлял чрезмерный интерес к девушке, которая носила имя матери христианского Бога.
Путешественники снова ехали через густой лес по направлению к Вюрцбургу. Теперь Герлин могла бы расслабиться – Роланд уже наверняка давно отказался от поисков истинного наследника Лауэнштайна, однако ее беспокоил господин Бертольд, который проявлял к ней повышенный интерес. Вот и теперь он снова застал Герлин врасплох, когда она во время привала набирала родниковую воду.
– Вы очень красивы, госпожа Линдис, – отметил он, наблюдая за тем, как она наполняет бурдюк водой.
Герлин ничего на это не сказала. Рыцари, как правило, не действовали так прямолинейно. Похоже, господин Бертольд не слишком-то умел обращаться с дамами.
– Мне кажется, вы не похожи на женщину, промышляющую на ярмарках.
– Я и не на ярмарке сейчас, – невозмутимо заявила Герлин.
– Такую красоту, как у вас, можно созерцать скорее в крепостях, – продолжал Бертольд.
– Красота, господин Бертольд, рождается везде, – язвительно заметила Герлин. – Вы, как рыцарь, должны об этом знать. Крестьянки часто жалуются на то, что их обесчестил вооруженный рыцарь.
– Нелепые слухи, госпожа Линдис. – Рыцарь оскалился.
Герлин закатила глаза.
– Ну конечно, вы ведь поклялись еще на посвящении в рыцари чтить вдов и сирот, а также защищать и жалеть женщин и девушек!
– Для жены цирюльника вы слишком хорошо осведомлены, какие клятвы мы даем при посвящении в рыцари, – заметил Бертольд.
– Жена цирюльника не всегда глупа и уж точно не слепа и не глуха, – отрезала Герлин. – Как уже говорил вам мой супруг, мы много путешествуем, а в поездках столько всего услышишь…
