Люби меня вечно - Линдсей Джоанна

— Плакал? — Он резко выпрямился в кресле и, покраснев, проворчал:

— Плакал? Скорее смеялся, думая, как скажу этому подонку после вашей свадьбы, что он женился на незаконнорожденной, Он лгал. Ясно, он не хотел признаваться, что способен на нечто человеческое — слезы. Скорее всего от виски он загрустил о потерянной возлюбленной. Но наверняка Кимберли никогда не узнает — и не надо.

Что до его угрозы, то она только улыбнулась.

— Почему бы мне не облегчить вам задачу, а? Вообще-то Лахлан скорее всего обрадуется, когда узнает, что во мне есть шотландская кровь.

Глава 44

— Она написала еще одно письмо! — сообщил Ранальд, бросая конверт на секретер в комнате Лахлана.

— То же самое, что в прошлых? — осведомился Лахлан.

— Угу.

Лахлан вздохнул. Несса никак не могла смириться с тем, что он женится. Она плакала, кричала и умоляла его не уезжать в Англию за невестой. Когда он пытался объяснить ей еще и еще раз, что не женится на ней, что для него это было бы все равно, что жениться на сестре — будь у него сестра, — она не желала слушать. Она клялась, что разыщет для него деньги, и тогда он передумает.

Когда он пробыл в Шерринг-Кроссе недели две, она написала ему и с тех пор прислала еще с полдюжины писем и в каждом твердила одно и то же: умоляла вернуться домой, говорила, что достала деньги — столько, сколько им нужно, но не говорила, откуда их взяла.

Конечно, это была ложь, жест отчаяния: Она по-прежнему считала, будто любит его, и не хотела уступать другой. Она никак не могла достать столько денег, чтобы на них можно было хоть какое-то время содержать замок. Но даже если бы это была правда, Лахлан бы своих планов не поменял. Он нашел ту, которая ему нужна. Он хотел жениться на ней, даже когда считал, что за ней не будет никакого приданого, — настолько сильно он хотел ее получить. — Прочитав первое письмо Нессы и расстроившись из-за того, что та никак не желала отказаться от своей навязчивой идеи принадлежать ему, он велел своим родичам, чтобы в дальнейшем они читали все ее письма. Что они и делали, как ни смущало их такое поручение.

— Ты не ответишь и на это? — полюбопытствовал Ранальд, когда Лахлан даже не заглянул в последнее послание.

— Какой смысл, когда мы завтра отправляемся домой? Может, увидев мою жену, она наконец убедится в том, о чем я говорил ей уже давно. Право, все остальное на нее не действовало, — ворчливо добавил он.

— Ей это не понравится, — предостерег Ранальд.

— Не сомневаюсь. Но придется смириться. Я не потерплю свар у себя в доме.

— Насколько я знаю Нессу, у тебя ничего другого и не будет, — предсказал с ухмылкой Ранальд.

— Нет, она примет мою Ким и пожелает мне счастья — или пусть отправляется к своему дядюшке на Гебриды.

Вечером Лахлан заволновался: не узнала ли Кимберли о Нессе и неприятностях, которые та может ей устроить, — настолько она казалась озабоченной. Конечно, ее странная задумчивость могла объясняться тем, что утром должна была состояться их свадьба. Неуверенность, волнение — как там это называется. Он сам ничего подобного не чувствовал, но женщины устроены иначе и на жизнь смотрят по-другому: тревожатся без необходимости, и…

В конце концов он не выдержал и прямо спросил ее, в чем дело.

— Что случилось, милочка? Если ты скажешь мне, что передумала, я тебя сию же секунду увезу отсюда в Крегору, где мы будем жить в греховной связи, пока ты не одумаешься.

Она улыбнулась:

— Это не понадобится. Я просто думала, вот и все.

— О чем?

Вместо ответа она вдруг спросила:

— Ты не знаешь человека по имени Айен Макферсон? Он широко раскрыл глаза от изумления.

— Где ты услышала это имя?

— Так, значит, ты его знаешь?

— Нет… Ну вообще-то да.

— Так да или нет?

— Я его не знаю, Ким, но я о нем слышал. Не думаю, чтобы в Шотландии нашелся хоть один человек, который не слышал бы об Айене Макферсоне. Некоторые даже не уверены, существует ли он на самом деле, такие странные истории о нем рассказывают.

— Какие истории?

— Говорят, что подлее и черствее негодяя по нашу сторону границы не отыщешь — готов прирезать человека без всякого повода. Ходят слухи, будто он не выходил из своего дома с тех пор, как вернулся туда больше двадцати лет назад, что он — отшельник, ушедший от жизни. Другие говорят, что хоть он никогда не был женат, но незаконных детей у него больше, чем пальцев на двух руках, и что все они такие же подлые и черствые, как их папаша. Говорят даже, будто они развлекаются, пытаясь прикончить друг друга, а он сидит и их науськивает.

— Ты шутишь, правда? — недоверчиво спросила Кимберли.

— Нет, но это же просто сплетни, понимаешь? Никто толком не знает, что в этих рассказах правда, а что — вымысел. Но матери запугивают детей его именем, обещая, что если они будут плохо себя вести, то за ними явится Макферсон и скормит их своим кровожадным сыновьям. Припоминаю, когда мне было лет пятнадцать, мы с моими родичами отправились искать его дом, чтобы самим посмотреть, есть он на самом деле или это просто сказка.

— И посмотрели?

— Нет, мы его не увидели. Мы нашли дом, который, как решили, принадлежал ему: старинный мрачный замок на мысу на самом севере страны. Его окружают голые деревья, над ним нависли черные тучи… Мы не стали приближаться. Даже с виду место казалось зловещим, что, на наш взгляд, подтверждало все рассказы.

— Или послужило их причиной? — с надеждой предположила она.

— Угу, может быть, мне не захотелось выяснять. А где ты услышала его имя?

— От моего… от Сесила. Оказывается, Айен Макферсон может занести на свой счет еще одного незаконнорожденного ребенка, — объяснила она Лахлану и с печальной улыбкой добавила:

— Меня.

Он засмеялся, но заметив, что вид у нее совершенно серьезный, насторожился.

— Ты не шутишь?

— Нет. Тебе это неприятно? — с горечью спросила она. — Что я незаконнорожденная?

Он поймал ее руку, прижался к ней губами.

— Нет, почему это должно быть мне неприятно? Но что ты — дочь Айена Макферсона… К этому нелегко будет привыкнуть.

Она немного успокоилась и призналась:

— Я и сама никак к этому не привыкну.

— Ты хочешь сказать, что он только сегодня тебе об этом рассказал? Этот мерзкий…

— Он был ужасно пьян. Думаю, он не хотел мне об этом рассказывать вообще. Но проговорился, и… представь себе, я рада. Он никогда не вел себя по-отцовски, и теперь я хотя бы поняла, почему. Я решила, что тебе может даже понравиться, что я наполовину шотландка.

— Мне не важно, какая кровь течет у тебя в жилах, милочка. Хотя шотландская кровь — это прекрасно, — добавил он с улыбкой. — Я очень рад, что граф тебе не отец. Признаюсь, я ужасно боялся, как бы ты со временем не начала на него походить.

Она улыбнулась:

— Не правда!

— А вот и правда! Ты уверена, что ты — единственная дочь Макферсона?

— Единственная? Ты же сказал, что у него множество детей!

— Угу, так говорят — но все сыновья, и почти у всех разные матери.

Кимберли покраснела.

— Что до твоего вопроса, я уверена, что это так, поскольку знаю: граф не собирался мне ничего рассказывать. Он говорил, что я похожа на того шотландца, что даже улыбаюсь, как он.

— Черствый негодяй с ангельской улыбкой? — скептически заметил он.

— Не думаю, чтобы он всегда был негодяем. Наверное, только сам Айен Макферсон мог бы точно сказать, действительно ли я его дочь. Если он не был знаком с моей матерью и Сесилом (а они якобы в прошлом были хорошими друзьями), тогда все это ложь, так ведь?

— Угу.

— К тому же Сесил вовсе не заинтересован в том, чтобы об этом стало известно, раз уж он столько лет признавал меня своей дочерью. Это было бы серьезным ударом по его самолюбию. Я бы никогда не услышала этих слов, не будь он настолько пьян. А с другой стороны, — тут она пожала плечами, — возможно, он все это заранее задумал и вовсе не был пьян, а просто придумал эту историю для того, чтобы ты отказался на мне жениться.