Где властвует любовь - Куин Джулия

Он улыбнулся. Похоже, это безумие завладело им навсегда. И слава Богу.

Колин никогда не был противником брака, однако ему претило жениться только потому, что так надо. Не был он и чересчур разборчивым. Просто ему хотелось, чтобы его брак основывался на страсти, дружбе и общих интересах. Чтобы можно было беседовать с женой и смеяться, если найдется для этого повод. Ему нужна была жена, от которой не хотелось бы искать развлечений на стороне.

Поразительно, но, похоже, все это он нашел в Пенелопе.

Единственное, что ему осталось сделать, – это убедиться, что ее «великая тайна» останется таковой. То есть нераскрытой.

Потому что он просто не в силах видеть боль, которая появится в глазах Пенелопы, если ее подвергнут остракизму.

– Колин? – шепнула она. Ее губы шевельнулись, и ему захотелось прижаться к ним губами.

Он склонился ниже.

– Да?

– Что-то ты притих?

– Я думаю.

– О чем?

Он снисходительно улыбнулся.

– Право, ты проводишь слишком много времени с моей сестрой.

– И что это должно означать? – поинтересовалась Пенелопа, изогнув губы в улыбке, свидетельствовавшей, что она никогда не упустит возможности поддразнить его. Да, с такой женщиной не соскучишься.

– Ты стала ужасно приставучей.

– Ты хотел сказать – упорной? Или, может, настойчивой?

– Можно сказать и так.

– И что в этом плохого?

Их губы разделяло лишь несколько дюймов, но им не хотелось прекращать эту шутливую пикировку.

– Ну, если ты проявишь настойчивость, демонстрируя послушание своему мужу, – глубокомысленно отозвался Колин, – то это даже хорошо.

– Неужели?

Колин кивнул.

– А еще лучше, если ты будешь упорно цепляться за мои плечи, отвечая на поцелуи.

Ее карие глаза так восхитительно расширились, что ему пришлось добавить:

– Ты не согласна?

И тут Пенелопа удивила его.

– Вот так? – спросила она, положив руки ему на плечи. Тон ее был дерзким, взгляд кокетливым.

Боже, до чего же она мила!

– Для начала неплохо, – сказал Колин. – Но ты могла бы, – он накрыл ее ладони своими, прижав их к себе, – держаться за меня чуточку крепче.

– Понятно, – кивнула она. – В том смысле, что я не должна тебя отпускать?

Колин на мгновение задумался.

– Пожалуй, – сказал он, уловив в ее словах более глубокое значение, чем то, что лежало на поверхности. – Именно это я и хотел сказать.

А затем слов стало недостаточно. Колин прижался губами к ее губам, вначале нежно, но не прошло и секунды, как им овладела страсть. Он даже не подозревал, что способен на подобные чувства. То, что он испытывал сейчас, выходило за рамки физического желания…

Это была потребность, жгучая и ненасытная, стремление пометить ее как свою собственность.

Он так отчаянно желал ее, что не представлял, как вытерпит целый месяц, остававшийся до свадьбы.

– Колин! – ахнула Пенелопа, когда он опустил ее на подушки дивана.

Но он был слишком занят, осыпая поцелуями ее шею, чтобы произнести что-нибудь более членораздельное чем:

– М-м?

– Мы не… О!

Колин улыбнулся, нежно прикусив мочку ее уха. Если бы она закончила фразу, вряд ли ему удалось бы продолжить в том же духе.

– Ты что-то сказала? – проворковал он, прежде чем снова приникнуть к ее губам в долгом поцелуе.

Он оторвался от ее губ ровно настолько, чтобы она могла вымолвить:

– Я только…

И он снова поцеловал ее, наслаждаясь стонами удовольствия, рвущимися из ее горла.

– Извини, – сказал Колин, забравшись рукой под ее юбки, – ты, кажется, что-то говорила?

Он скользнул рукой выше, поглаживая нежную кожу ее бедра.

– По-моему, – прошептал он, – ты хотела попросить меня, чтобы я коснулся тебя здесь.

Пенелопа ахнула, затем застонала, но все же умудрилась выговорить:

– Не думаю, что я собиралась просить тебя об этом.

Колин усмехнулся, прижавшись губами к ее шее.

– Ты уверена?

Она кивнула.

– Значит, ты хочешь, чтобы я остановился.

Пенелопа яростно замотала головой.

Колин понял, что может овладеть ею прямо здесь и сейчас. Он может заняться с ней любовью в гостиной его матери, и она не только позволит ему, но будет наслаждаться происходящим.

Но это не станет для него очередным завоеванием. Это даже не соблазнение.

Это нечто большее. Возможно, это… любовь.

Колин замер.

– Колин? – шепнула Пенелопа, открыв глаза.

Любовь?

Нет, не может быть.

– Колин?

Или может?

– Что-нибудь случилось?

Дело не в том, что он боится любви или не верит в нее. Просто он… не ожидал ее.

Он всегда думал, что любовь поражает человека как удар молнии. Вот он прохлаждается на вечеринке, скучая до слез, и вдруг видит женщину, один взгляд на которую навсегда изменяет его жизнь. Нечто подобное случилось с его братом Бенедиктом, и, видит Бог, он и его жена София наслаждаются безоблачным счастьем в своем поместье.

Но его отношение к Пенелопе… Он даже не заметил, как оно изменилось. Все произошло медленно, как-то буднично, и если это любовь…

Неужели он бы этого не понял?

Колин пристально вглядывался в Пенелопу, пытаясь найти ответ в ее затуманившихся глазах, растрепавшихся волосах и сбившемся лифе платья. Может, если смотреть на нее достаточно долго, он поймет?

– Колин? – прошептала Пенелопа с беспокойством в голосе.

Он снова поцеловал ее, на этот раз со страстной решимостью. Разве поцелуй не лучший способ убедиться, что это любовь?

Однако поцелуй не внес ясности в его сознание, но, если его мозги по-прежнему пребывали в тумане, потребности его тела существенно обострились.

Дьявол! Они не могут заниматься любовью в гостиной его матери, даже если Пенелопа охотно принимает в этом участие.

Колин отстранился и вытащил руку у нее из-под юбки.

– Мы не можем заниматься этим здесь.

– Знаю, – отозвалась Пенелопа с таким сожалением, что решимость Колина следовать правилам приличий ослабела.

Он лихорадочно размышлял. Возможно, им удастся заняться любовью сейчас, не будучи застигнутыми на месте преступления. Бог свидетель, в его теперешнем состоянии все произойдет до неприличия быстро.

– Когда свадьба? – прорычал он.

– Через месяц.

– Что нужно, чтобы сократить этот срок до двух недель?

Пенелопа на секунду задумалась.

– Подкуп и шантаж. Возможно, то и другое. Наших матушек так просто не уломаешь.

Колин застонал, прижавшись к ней бедрами в последний восхитительный раз, прежде чем подняться. Ничего, скоро они поженятся и смогут валяться на недозволенных диванах в любое время дня. Но его долг перед Пенелопой, чтобы в первый раз они занялись любовью в постели.

– Колин? – окликнула она, расправляя юбки и приглаживая волосы, хотя Колин серьезно сомневался, что ей удастся придать им хоть сколько-нибудь презентабельный вид без зеркала, щетки и, пожалуй, горничной.

– Я хочу тебя, – шепнул он.

Она вскинула на него изумленный взгляд.

– Не думай, что я остановился, потому что поцелуи не доставили мне удовольствия.

– О! – произнесла Пенелопа с таким счастливым видом, что это выглядело даже забавно. – Спасибо, что сказал.

Он взял ее руку и сжал.

– Я выгляжу как пугало? – спросила она.

Колин кивнул.

– Да, но ты мое пугало, – шепнул он. И был очень рад этому факту.

Глава 16

Поскольку Колин любил пешие прогулки и довольно часто предпринимал их, чтобы прояснить мозги, было неудивительно, что он провел большую часть следующего дня, блуждая по Блумсбери и прилегающим районам, пока, подняв глаза, не обнаружил, что стоит в самом центре Мейфэра, на Гросвенор-сквер. А точнее, перед Гастингс-Хаусом, резиденцией герцогов Гастингсов, последний из которых был женат на его сестре Дафне.

Они давно не разговаривали, не считая обычного обмена семейными новостями. Из всех сестер и братьев Дафна была ближе всего ему по возрасту, и между ними всегда существовала особая связь, хотя они редко виделись из-за частых разъездов Колина и семейных обязанностей Дафны.