Эмма Марс - Спальня, в которой мы вместе
Я не могла сказать о версии, которую сообщил мне Дэвид, но хорошо помнила о ней. В саду «Мезон-де-Брикур», в Канкале, он пригрозил своему старшему брату: «Я ему сказал, что если он совершит подобную глупость, то никогда больше не увидит Аврору», – признался он.
– Дэвид пообещал, что окончательно разлучит меня с Авророй, – подтвердил Луи.
– Он уже знал, что у вас с Авророй была связь?
– Очевидно. И сколько Дэвид ни клялся, что никогда не притронется к Авроре, он не мог перенести мысль, что я, его брат, могу обладать ею. Так у него появилась бредовая идея.
– Жениться на собственной сестре, втайне от всех или почти всех, – догадалась я.
Но я прекрасно понимала, что, желая добиться от Луи большего, должна была идти до конца. Прижавшись своей грудью к его, я решила спровоцировать его:
– То есть он обещает разлучить тебя с Авророй, а ты складываешь оружие без боя…
– Напротив, я сражался… Но произошло еще кое-что.
Я не шевелилась и даже не моргала, боясь, что он прервется и все будет потеряно навсегда.
– Я встретил на ралли Ребекку. Она мне очень нравилась, она была старше меня, приятная, веселая, всегда оживленная…
Ребекка безумно влюбилась в него. Это я уже знала.
– Но я никогда серьезно не отдавался нашим отношениям. Когда она забеременела…
Этого я не знала.
– …в мае 1988 года, за месяц до свадьбы Авроры и Дэвида…
– И… что она сделала с ребенком? – прервала я его рассказ.
Лежа рядом, я могла почувствовать, как лихорадочная волна дрожи пробежала по телу Луи. Наверное, я была первой, кому он рассказывал это.
– Она сделала аборт. Внезапно, за неделю до свадьбы.
– Но почему? Она же любила тебя!
– Да… Но она уже поняла, что я не останусь с ней на всю жизнь. И тогда сделала этот выбор, который я уважал.
Короче говоря, выбор, который отлично все уладил для Луи.
– Какая здесь связь с Дэвидом, вашей стычкой и свадьбой?
– Папа, – продолжил он дрожащим голосом, – папа никогда бы не потерпел аборта в семье. Ни в коем случае. Он был так воспитан, понимаешь? Он изо всех сил берег свою репутацию, «лак, придающий делам блеск», как он говорил.
– Дэвид шантажировал тебя этим, да? Ты ничего не говорил про их кровосмесительный брак, а он молчал про твои небольшие проблемы. Ты согласился на эту сделку? – удивилась я.
– Я был молод, – попытался защититься он. – На тот момент папа еще не решил, кто станет его наследником. Я также не хотел усугублять свои шансы из-за такого… глупого инцидента.
Тем самым он окончательно отказался от Авроры, от того, чтобы выставить свою любовь к ней на всеобщее обозрение.
– Это и было ваше соглашение?
– Скажем так: это лежало в его основе. Первая часть.
Луи больше не дрожал. Очищение от секретов шаг за шагом очищало его тело. Рассеянной рукой он обрывал лепестки в букетах, разложенных вокруг кровати, и рассыпал их вокруг нас, создавая дождь из белых лепестков.
– Что ты хочешь этим сказать? Что произошло между вами потом?
– Я не знаю, как Дэвид обнаружил, что мы с Авророй продолжили встречаться после их свадьбы.
– Он испугался, что все в конце концов станет известно?
– Думаю, да.
– И именно тогда у него появилась идея заставить Аврору исчезнуть…
– Именно. И он предусмотрел все, чтобы я не узнал об этом. Я на самом деле поверил, что она умерла! Все поверили в это.
Я представила боль Луи, тем более сильную, что ему приходилось хранить в тайне отношения с моим двойником. Ему было запрещено открыто выражать свои страдания.
– Когда ты догадался, что она жива?
– Примерно через два с половиной года после несчастного случая с «Ривой». Дэвид уже одержал победу и занял особняк Дюшенуа. Я тогда обосновался на проспекте Мандель, в их бывшей квартире. И мне показался довольно странным тот факт, что на этот адрес продолжает поступать почта для Авроры…
Так же, как карточки дополнительного медицинского страхования 1992 года, которые Луи затем оставил в ящике в «Рош брюне» и которые я в конце концов обнаружила спустя десятилетия.
– Сопоставив еще несколько деталей, я выяснил, где он держал ее в заточении. Я с пристрастием допросил Армана, и тот довольно легко признался.
Старый дворецкий был служащим у Дэвида, но ангелом-хранителем для Луи.
– Я не понимаю, ты мог бы раскрыть правду, рассказать все прессе. Дэвид был бы не в состоянии удерживать сестру под колпаком.
– Поверь мне, я хотел это сделать сотни раз…
Те пресловутые документы из сундука служили лишь одной цели: разжечь этот скандал. Но тогда почему же они покрывались плесенью в сарае старой виллы? Какой очередной аргумент придумал Дэвид, чтобы защитить свою честь и положение?
– Именно здесь появляется вторая часть нашей договоренности. Дэвид сказал, что, если я пущу в ход аргументы подобного рода, он направит все свои действующие полномочия и силу на то, чтобы уничтожить меня. Кроме того, и это был не самый слабый из доводов, Аврора никогда не простит мне такого. Он предложил мне новую сделку.
Я уже догадывалась, куда это приведет, но хотела услышать, как Луи расскажет все своими словами.
– Он пообещал мне, что, если я помогу ему найти другую женщину, женщину «как Аврора», он не будет больше возражать против нашей любви.
Следовательно, именно в тот самый момент, двадцать лет назад, я родилась в воспаленном воображении Дэвида.
– Но это полное безумие! – возразила я, пытаясь совладать с раздражением.
– Знаю. Но в то время это мне казалось самым безболезненным выходом. В конце концов, говорят, что у каждого человека в мире есть свой двойник… Нужно было всего лишь найти копию женщины, которую я любил. Это должно быть не так сложно.
– Особенно с «Ночными Красавицами», которые делали всю черновую работу, – сыронизировала я.
– Действительно, была такая мысль.
– Твоя мысль, – подчеркнула я.
– Да… Я думал, что это загладит мою вину перед Ребеккой. Она была без работы. Агентство решило эту проблему. Я думаю, что сегодня она мне более чем признательна.
Я воздержалась и не стала противоречить ему: странная работа – найти двойника той, которую любит мужчина твоей жизни. Неудивительно, что Ребекка посвятила этому так много лет, возможно, не вкладывая в сей труд всю свою готовность и желание.
– Но ваш план не сработал, – подвела я итог вместо Луи усталым голосом.
– Не так быстро, как это предполагалось, и не так, как того ожидал Дэвид.
– Ты навещал Аврору?
– Сначала… В течение года, может быть, двух. Арман предупреждал нас, когда Дэвид уезжал в командировки, и я спешил на Орлеанскую площадь. Мы почти никогда не виделись на улице, опасаясь, что нас могут застать врасплох и что Дэвид узнает об этом.
– Что же побудило вас прекратить встречи?
– Мы больше не могли видеться тайком! А так как у меня не получалось найти ее двойника, мы решили смириться…
– Ты не предлагал ей убежать с тобой?
– Напротив. Однажды мы даже чуть не сделали это, решившись всерьез, сразу после их свадьбы. И затем во второй раз, вскоре после создания агентства… Но Аврора не пришла на условленное нами место встречи, – добавил Луи упавшим голосом.
Она не могла решиться оставить своего брата, такого заботливого, внимательного, любящего до безумия…
– А затем со временем, находясь в длительном заточении, она в самом деле стала психологически хрупкой, в чем ее и хотел убедить Дэвид.
Но история не заканчивалась на этом спиральном витке забытья, в которое постепенно уходила Аврора. Одна.
Чтобы еще больше запутать следы и спрятать за семью замками информацию о своем договоре, братья не прекращали накапливать ложь и выдумки. Так, например, они хотели заставить меня поверить в то, что Луи разбил колено, пытаясь спасти Аврору, когда она тонула. Это была абсолютная ложь, поскольку она никогда не погибала в рифах. Также как и обманом оказалась история о шрамах на руке Дэвида, появившихся в результате попытки самоубийства.
– Зачем надо было требовать, чтобы ты меня посвятил? – спросила я. – Дэвид в конце концов отыскал меня. Он должен был просто жить своей жизнью… и дать тебе жить твоей. С Авророй или с кем-то другим.
– Представь себе. Ты была абсолютной копией его сестры. Дэвиду хотелось, чтобы я тебя унизил, чтобы испортил чистый образ, прежде чем он прикоснется к тебе.
На самом деле это казалось вполне правдоподобным. Вот почему Дэвид был со мной таким жалким любовником. Необходимость спать с образом Авроры выводила его из равновесия и делала слабым. Но по какой причине Луи принял это последнее условие?
– Что до меня, – продолжил он, избавив меня от необходимости задать ему свой вопрос, – думаю, все очевидно: я полюбил тебя с первого взгляда. Даже если у меня не сразу получилось признать сей факт. Сначала я даже подумал, что никогда не смогу сделать это с Авророй.
