Роберт Напп - Скрытая жизнь Древнего Рима. Рабы и гладиаторы, преступники и проститутки, плебеи и легионеры… Жители Вечного города, о которых забыла история
Вот отец горюет, что его ребенок не успел вкусить свободу, завоеванную для него отцом: «Посвящается богам. Я не укажу ни его имя, ни его возраст, чтобы горе не разрывало наши сердца, когда мы будем читать эту надпись. Ты был дорогим нам младенцем, но смерть слишком рано забрала твою жизнь. Ты так и не насладился свободой. Увы, увы! Разве не горько сознавать, что тот, кого ты так любил, ушел? Теперь вечная смерть дала тебе единственную свободу, которую ты будешь знать» (CIL 8.25006, Карфаген).
Трудно сказать, сколько детей обычно имели вольноотпущенники. Можно лишь предполагать, что многих детей, рожденных в рабстве, не смогли выкупить, что рабы, получив свободу в пожилом возрасте, так и не завели большой семьи. Также неизвестно, что происходило с их следующим поколением, ведь признак статуса вольноотпущенника (родовое имя, данное по имени патрона, а не родного отца) уже не упоминался в именах его детей. Судя по нижеприведенной надписи, супруги Аттик и Салвиола называли себя «вольноотпущенниками Эрота», тогда как своего сына, родившегося уже от свободных родителей, – «сыном Аттика», как принято у свободнорожденных: «Гай Юлий Аттик, вольноотпущенник Эрота, поставил при жизни этот монумент. Юлия Салвиола, вольноотпущенница Эрота, покойная, и Гай Юлий Виктор, сын Аттика, умерший в возрасте 18 лет, покоятся здесь» (CIL 13.275, Сен-Бертран-де-Комменж, Франция).
Как я уже говорил, либертины утверждали свое достоинство не только в свободе и семьях, но и в своих делах. Хотя среди них происходило естественное расслоение, зависевшее от успехов (например, различие между владельцем лавки и крупным торговцем, который путешествовал в иные страны), очень важное значение придавалось самой профессии и партнерам по работе. Приблизительно в половине эпитафий указывается ремесло или профессиональное занятие умершего – это чаще, чем в надписях свободнорожденных, в отличие от эпитафий на гробницах аристократов, где старались вообще не упоминать о какой-либо работе, предпочитая указывать государственную должность и заслуги перед обществом. Самое высокое положение среди вольноотпущенников занимали августалии, члены жреческих коллегий, созданных императором Августом для отправления культов ларов и пенатов, которые могли принимать активное участие в местной жизни, что до некоторой степени возмещало им запрет занимать посты в городском совете. Поскольку августалии с их амбициями можно уподобить городской элите, состоявшей из свободнорожденных, они не представляют для нас интереса.
Я упоминаю о них лишь затем, чтобы показать, что небольшая часть либертинов обладала некоторой долей власти, что для элиты было смыслом всей жизни. Основное большинство вольноотпущенников, как и свободнорожденных, не стремились к городской и общественной деятельности, а становились членами соответствующего профессионального или общественного союзов и предпочитали работу, семью и круг друзей.
Семья вольноотпущенника. Супруги держатся за руки, символизируя свои законные брачные узы. На заднем плане их дети. Национальный римский музей. Термы Диоклетиана, Рим. Фото Сингера любезно предоставлено Немецким археологическим институтом в Риме
Став свободным, как правило, вольноотпущенник уже имел какую-то профессию или занятие. Хорошим примером этому являются братья-рабы, кондитер и повар, в «Золотом осле» Апулея (10.13–16). Они жили и работали отдельно от своего богатого хозяина. Хотя нам не известен конец этой истории, но можно предположить, что со временем они стали свободными и каждый продолжил заниматься своим делом. Это было нормальным явлением: вольноотпущенники, занятые в самых разных областях предпринимательства. Чаще всего ими становились ремесленничество и торговля, так как это приносило хозяину доход. Эхион надеялся, что его сыновья станут цирюльниками, глашатаями или стряпчими; отец Горация перечисляет профессии торговца, глашатая и ремесленника. Среди друзей Тримальхиона, присутствовавших у него на пиру, были носильщик, гробовщик, лоскутник, портной, разносчик, стряпчий, трактирщик, актер, каменотес, изготовитель надгробных памятников, ходатай, глашатай, погонщик мулов, странствующий торговец, сапожник, цирюльник и кондитер. В других источниках упоминались либертины, являвшиеся гладиаторами, актерами, поверенными, лекарями и строителями. Можно предположить, что в связи с высокой смертностью в городах (здесь жило большинство вольноотпущенников) и наличием небольших семей постоянный приток либертинов из числа бывших рабов не приводил к излишку торговцев, ремесленников и разного рода работников, что в ином случае могло бы тяжело сказаться на экономике общества.
В этом социально-экономическом слое, более низком по сравнению с классом элиты, шла бурная религиозная деятельность. Обычно в этом смысле больше известно о севирах августалиев, жреческой коллегии из шести старшин, служивших культу императора, о которой я выше упомянул. Но и другие вольноотпущенники повседневно участвовали в различных обрядах верующих. Как мужчины, так и женщины входили в религиозные общины вместе с рабами и свободнорожденными, особенно в домашние, как в этом примере: «Посвящается Скрибонии Гелис, вольноотпущеннице, почитателями домашних богов и Фортуны Луция Кадия Корда» (АЕ 1992.334, Кастельвеккио Субекво, Италия).
В то время как ранние христианские общины, объединявшие самых разных простых людей, были весьма необычными для античного общества, в нем существовало множество различных союзов, отвечавших разного рода социальным запросам – домашним, профессиональным, местным, этническим и особенно религиозным. В них состояло значительное число вольноотпущенников, которые были даже священниками традиционных римских религиозных культов – в противовес распространенному представлению, что якобы они могли служить только Благой Богине, т. е. богине плодородия Бона Деа:
«Менал, помощник священника, посвящает этот памятник Филематио, вольноотпущеннику императора, священнику Боны Деа» (CIL 6.2240, Рим).
«Гай Авилий Децембер, мастер-каменотес, свято выполнил свой обет Боне Деа вместе со своей женой Веллией Синнамией. [Этот алтарь] воздвигнут, когда Клавдий Филадеспот, императорский вольноотпущенник, был священником, а Квинт Юний Марулл – консулом, в шестой день месяца ноября» (СIL 10.1549, Поццуоли, Италия).
Но среди них были и священники, служившие другим богам. Например, в Чиети было найдено надгробие с такой надписью: «Гай Деций Бит, вольноотпущенник Гая, священник Венеры, посвящает это надгробие Петиции Полумнии, вольноотпущеннице» (АЕ 1980.374).
В то же время имелось множество тех, кто был связан с культом весталок: «Децимий Лициний Астрагал, вольноотпущенник Децимия, священник весталок [посвящает это]» (CIL 6.2150, Рим) и Цереры: «Публий Валерий Алексий, вольноотпущенник Публия, священник Цереры, благочестиво прожил 70 лет; теперь покоится здесь» (ILTun 1063, Карфаген); «Элвия Кварта, вольноотпущенница, прислужница Цереры и Венеры, при жизни поставила себе этот памятник» (CIL 9.3089, Сульмона, Италия).
Таким образом, вольноотпущенники участвовали во многих культах. Из 250 изученных мной латинских надписей, где говорилось о данном богам обете, более половины посвящены римским богам (если исключить обращение к местным): Юпитеру под разными именами, Геркулесу, Меркурию, Сильвану, Юноне, Диане, Аполлону и Фортуне. Единственный культ иноземного происхождения – это культ Исиды, хотя другие надписи подтверждают, что либертины служили в храмах еще одной «иноземной» богини – фригийской Великой Матери (Magna Mater), а некоторые были при них священниками. Такое множество традиционных и новых богов типично для всей культуры древнеримского мира и его населения. И опять-таки вольноотпущенники не «отставали» от своих свободнорожденных сограждан в религиозной и культурной жизни.
Кроме того, в городке Исола-Сакра, расположенном между Римом и Остией, есть кладбище с могилами простых римлян. Здесь стоят вперемежку надгробия свободнорожденных и вольноотпущенников, и они ничем не отличаются друг от друга. Исключение составляют надписи, в которых либертины выражали свою гордость за обретение семьи и свободы. Как и везде, почитание мертвых совершалось в соответствии с общими для народа правилами и обычаями.
Заключение
Либертины не могли забыть «кошмар» их прежнего, рабского существования. Во всяком случае, так нас уверяют. Принято считать, что их всю жизнь преследовал позор прошлого рабства, каких бы успехов они ни достигли. Для элиты, которая считала достойной только свободную жизнь (вне зависимости от других), сам факт пребывания в рабстве означал несмываемую каинову печать, которая обрекала носившего ее на тяжелое и беззащитное существование. Но фактические данные этого не подтверждают. Вольноотпущенники нисколько не стыдились, напротив, даже гордились тем, что сумели выйти из рабства, и открыто говорили об этом в своих надгробных надписях. В то время как элита постоянно подчеркивала их жалкое происхождение, сами либертины скорее гордились тем, что когда-то были рабами, но своим трудом и талантами заработали право называться свободными. Фактически большинство рабов получали «вольную» от хозяина в награду за верную и честную службу. Не по своей вине человек когда-то стал рабом, зато то, что он сумел оказаться на воле, служило серьезным доказательством его незаурядных способностей. Обычно он сохранял хорошие отношения со своими бывшими товарищами-рабами и, став свободным, легко общался и с теми и с другими, не испытывая душевных противоречий. Либертин, помня о том, что своих высот он достиг благодаря в том числе хорошим отношениям с хозяином, теперь умело лавировал в мире господ, зная, когда проявить угодливость, предложить совет или промолчать, когда и как надавить; он выстраивал отношения с элитой, влиятельными людьми из свободнорожденных, с простолюдинами или такими же вольноотпущенниками. Освоив искусство выживания, типичный вольноотпущенник проявлял себя в самых разных областях общественной жизни, понимал действие социальных законов, норм и был готов к экономической деятельности, в результате чего являлся активным участником в мире простых римлян.
