Развлечение для настоящей леди - Ли Джейд

На ум тут же пришел Эдвин Томпсон. Он был высокий, с короткими каштановыми волосами и серьезными карими глазами. Вежлив, умен, и после трех чаепитий и ужина в его компании она чувствовала себя довольно непринужденно. Может быть, она могла бы выйти за него.

А может, и нет. В конце концов, кроме Маркуса, Томпсон являлся единственным знакомым джентльменом, вполне подходящим ей. Однако впереди было еще полтора месяца балов и приемов, на которых она наверняка встретит потенциальных мужей. И она, без сомнений, выберет одного из них.

Собравшись с мыслями, Фантина приняла решение – выйти в свет и провести сезон вовсе не ради поисков мужа. Она намеревалась вычислить Фиксу. Но она ведь способная девочка, так что, несомненно, сумеет выполнить задание отца и заодно найти себе мужа. В конце концов, именно об этом и мечтал Пенуорти.

И она тоже об этом мечтала.

Особенно сейчас, когда Маркус больше не будет вмешиваться в ее жизнь и будоражить ее своими поцелуями. Его мать выразилась предельно ясно и даже велела ему уехать из Лондона. Он не будет отвлекать Фантину, и у нее появится возможность встречаться с мужчинами из высшего общества. И, по всей вероятности, очень скоро у нее не будет отбоя от кавалеров.

В глубине души ее продолжало коробить от одной этой мысли. Последние десять лет она смеялась над аристократическим происхождением прямо в лицо Пенуорти. Издевалась над ним, утверждая, что будет жить не по его, а по собственным правилам.

Но одна мысль о возвращении в трущобы, о том, что снова придется воровать ради куска хлеба и мерзнуть, заставила ее понять, какого дурака она сваляла. Жизнь требует компромиссов. Не стоит цепляться за принципы, когда единственное, что они тебе дают, – это пустой желудок и холодный очаг.

Она устала. И стала взрослой.

И как ужасно осознавать, что твой отец оказался прав! Пора свить уютное гнездышко с мужем. Лучше так, чем умереть с голоду. И если раньше Фантина считала, что брак – это та же проституция, правда, с единственным клиентом и в рамках приличия, то теперь начала думать, что Луиза права. У таких, как она, нет другого выхода.

В голове эхом раздались слова Маркуса: «Никаких намерений у меня нет».

Фантина тяжело вздохнула и, свернувшись калачиком, расплакалась.

– Выглядите изумительно. Просто восхитительно! Лотти, у тебя отличный вкус. Это шелковое платье цвета красного вина – идеально. Оно придает волосам красноватый оттенок. А белая верхняя кружевная юбка должным образом подчеркивает скромность девушки, которая первый раз выходит в свет. Идеально, детка. Вы само совершенство.

Фантина кивнула, как кивала, не переставая, последний час.

– И помните, главное – не испачкать юбку в грязи. Иначе это будет катастрофа. Жаль, что у вас такие короткие волосы. Это платье их идеально оттеняет. Но, несмотря на их длину, я полагаю, получилась очаровательная прическа.

– Да, миледи.

– И помните – больше двух раз с одним и тем же партнером танцевать не положено.

– Мама! – вмешалась Лотти. – Фантина все это знает.

– А что за историю мы будем всем рассказывать? Наверное, скажем, что Фантина не только племянница Пенуорти, но еще и приятельница моей доброй знакомой. Так сказать, приятельница соседки моей соседки.

– Она прекрасно все знает.

Обе женщины повернулись и пристально взглянули на Фантину.

– Я все помню, – послушно ответила она.

– Бог мой, – продолжала леди Анна, – я должна еще сама одеться. Не волнуйтесь, Фантина. Вы будете обворожительной.

– Да, миледи.

Леди Анна секунду раздумывала, а потом поспешила к себе в спальню. Осталась одна Лотти, которая едва заметно хмурилась.

– Фантина… – с тревогой в голосе произнесла Лотти.

– Все в порядке. Честно. Вы и ваша мать были необычайно добры. Я хорошо усвоила уроки. Клянусь, вам не придется за меня краснеть.

Лотти еще сильнее нахмурилась и стала размахивать веером.

– Ты неправильно меня поняла. Я знаю, что ты будешь вести себя идеально. Но все равно волнуюсь.

Фантина обернулась. От продолжительного стояния разболелись ноги, но она не решалась садиться, опасаясь, что помнет бальное платье. Она бросила на собеседницу мрачный взгляд.

– Не понимаю.

– Пропади оно все пропадом! – воскликнула Лотти, падая на кровать и совершенно не заботясь о том, что помнет платье. – Ты только посмотри на себя!

Фантина опустила глаза, недоумевая, что же она сделала не так.

– Не на платье! А на себя!

Лотти вскочила, развернула Фантину к зеркалу. Ее лицо покрывала бледность, что считалось модным в высшем свете, подведенные глаза казались большими и темными, выражение лица – невозмутимым. Словом, Фантина выглядела как любая барышня, первый раз выходящая в свет.

– Когда Маркус впервые привел тебя на мой порог, щеки у тебя были розовыми, глаза блестели, а сама ты, казалось, вдыхала жизнь во все, что тебя окружало. А сейчас… – Лотти покачала головой. – Не знаю, что я с тобой сделала. Вчера и сегодня весь день ты словно марионетка.

Фантина прикусила губу. Неужели ее мысли написаны у нее на лице?

– Это мама виновата? – допытывалась Лотти. – Она тебя напугала?

Фантина резко обернулась.

– Нет, нет, что вы! Вы и ваша мать невероятно добры ко мне! Просто леди Анна привыкла брать бразды правления в свои руки и…

Лотти глубокомысленно кивнула, как будто именно такого ответа и ожидала. Потом встала с кровати, скрестила руки на груди и так укоризненно посмотрела на нее, что Фантина опять засомневалась, все ли в порядке с платьем.

– Я так и думала. Отлично, Фантина, мне-то ты можешь признаться. И что мой распутный братец сделал на этот раз?

– Маркус?

– Разумеется, Маркус. Если виной всему не бал, не мама, не я, то, следовательно, это Маркус.

– Лотти, бог мой! – воскликнула Фантина. – Мир не вращается вокруг вашего брата. Существует много поводов, по которым я могу расстроиться. И они не имеют никакого отношения к Маркусу!

– Отлично, тогда назови их!

Фантина всплеснула руками, отвернулась и от Лотти, и от своего отражения в зеркале. Именно в это мгновение она увидела того единственного мужчину, мысли о котором тщетно пыталась отогнать последние двадцать четыре часа.

Маркус.

Красив, как всегда. Она и раньше видела его в бальном наряде: в черном фраке и панталонах, с одной-единственной бриллиантовой булавкой, которая сверкала так же ярко, как и его глаза.

Все, как и раньше, не считая того, что на этот раз он стоял в дверях ее спальни и на его лице читалась страсть, которая настолько обжигала ее, что у нее, казалось, вскипела кровь.

– А ты что здесь делаешь? – воскликнула Лотти. – Разве мама не отослала тебя в Шотландию?

– Я не всегда еду туда, куда посылает меня матушка.

– Поэтому ты решил явиться сюда, чтобы нарушить покой Фантины именно в тот момент, когда он ей больше всего необходим. Признаться, мой дорогой братец, я думала…

– Довольно, Лотти, – перебил ее Маркус, не сводя глаз с Фантины. – Вы с мамой не сможете удержать меня вдали от Фантины, как бы ни старались. Почему бы просто не смириться с неотвратимым и не уйти достойно, а?

– Высокомерная до невозможности свинья! – Это вырвалось у Фантины и напугало всех, включая и ее саму.

Лотти пристально взглянула на девушку.

– Впервые за день ты проявила хоть какие-то чувства.

– В таком случае я останусь, – заявил Маркус, – и посмотрю, каких еще чудес я смогу добиться.

Фантина открыла было рот, чтобы ответить отказом, но не успела. Ее опередила Лотти.

– Она примет тебя в библиотеке, – сказала Шарлотта и решительно захлопнула дверь перед носом Маркуса.

– Но… – начала Фантина и запнулась.

Лотти обернулась, на ее лице читалось материнское участие.

– Нет, Фантина. Теперь я скажу. – Лотти шагнула вперед, взяла руки Фантины в свои, усадила девушку на кровать. – Ты в него влюбилась.

Если секунду назад щеки Фантины пылали, то сейчас внезапно стали холодными и покрылись липким потом.