Развлечение для настоящей леди - Ли Джейд

Был только один способ (хотя он и не желал этого признавать) проверить, как там Фантина, и не потревожить его матушку, – взобраться по стене в комнату Фантины. Если она там – все хорошо. Если нет – придется развлекать мать, пока Фантина не образумится и не вернется.

– Джейкоб, лучше поезжай домой, – вздохнув, сказал Маркус и спрыгнул на землю. – Не хочу, чтобы слуги видели, как их хозяева ставят себя в глупое положение.

– А я закрою глаза, – с улыбкой предложил кучер.

– Джейкоб, поезжай домой, – сухо приказал Маркус.

Джейкоб послушал его, припустив рысью, чтобы скорее добраться до теплой, сухой постели. А Маркус, который несколько секунд смотрел ему вслед, направился к дому и поднял глаза на окно Фантины.

Непросто было проскользнуть незамеченным за угол дома, когда столько слуг продолжали таскать мамин багаж. Ему пришлось пройтись дальше по улице, потом вернуться с тыльной стороны дома, проклиная холод, грязь и всех женщин. Когда он добрался до задней части дома своей сестры, то был совершенно не в духе.

– Фантина, – негромко позвал он, всматриваясь в темное окно.

Тишина.

Он вздохнул. Кричать громче Маркус не решился, но следовало проверить, дома ли она. А это означало, что нужно взбираться на стену.

Схватившись одной рукой за плющ, он начал подтягиваться вверх. К сожалению, листья были мокрыми, а его ноги в сапогах не находили опоры, поскольку ее вообще там не было. Приглушенно выругавшись, Маркус спрыгнул на землю и разулся. А потом, от души выругавшись, опять стал карабкаться.

Он все же добрался до ее окна, несмотря на хлеставшие по лицу мокрые листья. А затем попытался развернуться своим крупным телом на очень узком подоконнике и наклонился, чтобы открыть окно.

Окно не поддалось.

Маркус надавил сильнее, едва не соскользнув вниз, – но все тщетно. Окно было заперто.

Он не знал, то ли ему кричать от разочарования, то ли от злости стукнуть по окну. Он схватился за две крепкие на вид лозы, ступил на подоконник, отставив пятую точку назад. Эта непристойная поза позволяла ему прижаться лицом к окну и заглянуть внутрь.

Кто-то запер окно. Он мог только надеяться, что это сделала сама Фантина. Маркус прижался щекой к замерзшему стеклу и нахмурился. Ему показалось, что он различил какое-то движение в глубине комнаты, но не мог с уверенностью это утверждать.

– Фантина! – еще раз окликнул он. – Фантина! – И Маркус решил пойти на невероятный риск – отпустил одну руку и негромко постучал в стекло.

Ответ последовал незамедлительно. К окну метнулась темная тень. И не успел он опять схватиться за плющ, как окно распахнулось и он оказался лицом к лицу с собственной матерью.

– Маркус!

– Маааамочка!

Он не был виноват. Даже держась одной рукой, Маркус крепко стоял на подоконнике. Только плющ, за который он ухватился, именно в эту секунду оторвался от стены. И, несмотря на то, что Маркус старался изо всех сил, мокрые листья выскользнули из рук. В конечном счете лоза лишь замедлила его спуск.

Плюх! Он упал в грязь, подвернув ногу. Было больно. Очень больно! И все это время за ним пристально наблюдала его мать – на ее лице застыл ужас.

– Маркус? Ты с ума сошел?

– Да, мама, – простонал он, распластавшись в грязи.

– Ушибся?

– Да, мама. Но ничего серьезного.

– Вот и славно! – фыркнула она.

Маркус поднял голову и увидел Фантину, облаченную в ярко-желтое платье с высоким воротом. Девушка стояла рядом с его матерью и тоже выглядывала из окна.

– Видите, Фантина, – сказала мать, – даже в самых лучших семьях найдется одна паршивая овца.

Потом обе скрылись в комнате. Окно с грохотом захлопнулось.

Если бы он мог, то немедленно отправился бы домой. Маркус готов был ползти на четвереньках, но удрать было невозможно. На его крик сбежались слуги, все таращились на него и делали вид, что хотят помочь ему встать. Когда он понял, что любое движение причиняет ему боль, они тут же подхватили его на руки и внесли в дом, осторожно устроили в гостиной на диване, обращаясь с ним, как с сумасшедшим дядюшкой. Он едва не оскалился от злости и с трудом удержался, чтобы не прикрикнуть на них, только бы они ушли.

Он бы так и поступил, если бы в эту секунду в комнату не вплыла его мать, на лице которой явно читалось разочарование.

– Ну-с, Маркус, а теперь, будь любезен, изложи мне подробности. Насколько сильно ты ушибся? Получится у тебя танцевать? Стоять можешь? Если ты не сможешь завтра вечером сопровождать нас, я должна знать об этом незамедлительно, чтобы успеть найти замену. Твоего отца не будет в городе по меньшей мере еще две недели, поэтому скажи мне, намерен ли ты поставить меня в затруднительное положение?

Маркус дождался, пока она закончит свою речь. Когда она обернулась и нетерпеливо посмотрела на сына, он соизволил ответить:

– Мама, сегодня ты прекрасно выглядишь.

Женщина на самом деле была великолепна. Несмотря на полноту, она передвигалась с достоинством и грацией. Ее дорожное платье немного измялось, но все равно выглядело роскошно, а седые волосы были уложены с помощью булавок в красивую прическу.

– Маркус!

– Да? Я всего лишь восхищаюсь твоей новой прической. В последнюю нашу встречу ты все еще делала эти… – Он коснулся ушей. – Локоны. Так мне нравится больше.

Мать смотрела на него, открыв рот. Потом резко крутнулась на каблуках и распахнула дверь гостиной.

– Лотти! Лотти! Скорее сюда! Он сошел с ума! – Потом вернулась к сыну, присела рядом с ним на диван, шурша пышными юбками.

Маркус молча улыбнулся, понимая, что в итоге справился со своей задачей. Крики матери, вне всякого сомнения, подняли на уши весь дом, включая и Фантину. Он сможет ее увидеть и собственными глазами убедиться, что с ней все в порядке.

На зов матери в гостиную поспешила Лотти в сопровождении мужа. И она, и Кристофер были одеты наспех, но оба приветливо кивнули ему. Он искренне улыбнулся в ответ.

– Простите за плющ и грязь, – извинился он, указывая на испачканный диван и свои грязные босые ноги.

– Ничего страшного, ничего страшного, – прогудел зять и ободряюще улыбнулся ему. – Коньяк?

– Спасибо.

Лотти поспешила к брату, вытерла платком грязь с его лица.

– Крис, какой коньяк? Не думаю, что это хорошая мысль.

– Глупости, – ответил ее супруг. – Коньяк – как раз то, что нужно, когда в гостиной сидит грязный босой парень. Только подумай, разве что-нибудь поможет ему лучше, чем коньяк? Верно, старина?

– Верно, – ответил Маркус, не сводя глаз с двери гостиной. Где же Фантина?

– Он весь продрог! – охнула мать, прижав руку к его щеке. К сожалению, кружева на ее рукаве защекотали ему ноздри, и он поневоле громко чихнул. – Он заболел! Быстрее, мы должны его согреть!

– Точно, – прогудел своим рокочущим басом Кристофер, вклинившийся в разговор. – Твой коньяк…

– Спасибо…

– Коньяк! – воскликнула мама. – Нам нужны одеяла и горячая вода! Нужно согреть ему ноги.

– И тоник, – продолжала Лотти, давая знак дворецкому.

– Тоник! – хмыкнул зять. – Черт, ужасная гадость. Держи, Маркус, глотни коньяка.

– Премного благодарен, – ответил Маркус, когда Крис наполнил его бокал.

– Хвала Небесам! – воскликнула мать, когда явился дворецкий в сопровождении целой армии слуг с одеялами и горячей водой. – Лотти, помоги мне закутать ему ноги…

– Конечно, мама…

– А что за тоник? – без паузы продолжала мать. – Надеюсь, не то мерзкое средство, что я посылала тебе в прошлом году? Знаешь, от него петух сдох. Повар влил в него всего ложку…

Маркус никогда не слушал мамину болтовню. По крайней мере, внимательно не вслушивался, а когда в комнату вошла Фантина, вообще перестал что-либо слышать. На ней все еще было скромное желтое платье. Честно говоря, сперва он заметил яркое пятно платья. Но речи его лишило нечто иное.

Выглядела она ужасно. Девушка казалась совершенно безрадостной.

Она пристальным взглядом обвела присутствующих. Лотти, сидя у него в ногах, аккуратно вытирала его грязные пальцы. Мама едва ли не разлеглась на нем, когда укутывала сына тремя тяжелыми одеялами. Зять стоял в двух шагах от дивана, пытаясь сдержать смех и пряча улыбку за своим бокалом.