Затерянные в смерти (сборник) - Гэфни Патриция

– Готова? – Мы с Сономой идем к берегу по отмели, полной камней. Разумеется, я очень осторожна. Всякий раз, ставя ногу на камень, я боюсь поскользнуться. Но на этот раз мы добираемся до берега без приключений.

Иногда я пытаюсь застать Соному врасплох.

– Кто спас Монику, Сонома? – спрашиваю я. – Хм. Кто спас Монику – ты или я?

Уши ее едва заметно дергаются, когда она слышит собственное имя. Затем Сонома смотрит на меня счастливыми глазами, в которых – полное неведение.

Сейчас, когда мы поднимаемся по тропинке к дому, я вдруг придумываю новый трюк.

– Эй, Сонома! Как тебе понравится, если мы тебя стерилизуем? Хочешь, чтобы тебя стерилизовали?

Не могу поверить своим глазам! Ее хвост грустно повисает, уши становятся плоскими.

– Нет? – На секунду мое сердце болезненно сжимается. – Не хочешь, чтобы тебя стерилизовали?

Сонома так энергично трясет головой, что уши ее становятся похожими на карты в тот момент, когда тасуют колоду.

– Хорошо, – говорю я дрожащим голосом. – Хорошо, можешь не волноваться: мы этого не сделаем.

И что же это было? Что сейчас произошло?

– Тот же выбор предстоит сделать мне, – пожаловалась я Сономе, двигаясь дальше по тропинке. – Если не хочешь проходить стерилизацию, рано или поздно забеременеешь. Мы с Сэмом говорили об этом. Он «за», но старается выглядеть безразличным. Что ты думаешь по этому поводу?

Но контакт собаки с человеком уже нарушен. Она нашла что-то интересно пахнущее в живой изгороди из папоротника. Закончив обнюхивать, Сонома радостно справила нужду на понравившемся ей месте.

Итак, мне снова остается лишь догадываться о том, что думает моя собака. Не так приятно, как знать наверняка, но поскольку она – лучшее, что есть во мне, я не могу ошибиться слишком уж сильно. Когда бы то ни было: решая этические дилеммы, ища ответы на житейские вопросы, пытаясь разобраться в запутанных ситуациях. Мне достаточно просто спросить себя: «А что бы сделала Сонома?»

Мэри Блейни

Пропавший в раю

1

Лето 2009 г.

Исла Пердида [1],

Малые Антильские острова

– Нам не следовало даже пытаться попасть туда. Это проклятие никогда не утратит свою силу. – Отец Жубэ осенил себя крестным знамением.

– Проклятие? Какое проклятие? – «Почему он вдруг об этом заговорил?» – с удивлением подумала Изабель. День выдался великолепный. Катер с пыхтением двигался по спокойной, прозрачной воде, в которой плавали рыбы и колыхались водоросли.

Небо над головой было ослепительно-синим – таким ярким, каким только может быть небо; видневшийся впереди остров, целиком покрытый буйной растительностью, выглядел именно так, как, по всеобщему мнению, и должен выглядеть остров в Карибском море. В воздухе было разлито тепло. Нависавший над заливом старый форт был тем немногим, что отличало представшую перед путниками картину от той, которую обычно изображают на стандартной почтовой открытке с надписью «С приветом из тропического рая!». Полноправным хозяином острова был Себастьян Дюшейн – властный, привыкший к роскоши красавец, о котором на материке никто ничего не знал.

Когда Изабель повернулась, чтобы спросить отца Жубэ, что тот имел в виду, то увидела, что он, словно завороженный, не отрывает взгляда от чего-то, находящегося сзади.

Посмотрев на корму, Изабель потрясенно ахнула. Небо на горизонте стремительно темнело. Быстро формирующиеся облака прямо на глазах затмевали дневной свет.

– Разве может шторм прийти сюда с запада? – Изабель сложила перед собой руки. – Это, должно быть, всего лишь шквал.

Катер внезапно заходил ходуном. Двигатель по-прежнему работал ровно, но усиливавшиеся волны создавали все большую тряску.

– Шквалы быстро проходят. Помоги, Господи! – Изабель шептала слова молитвы, а волны вокруг вздымались все выше и выше.

– Мы его опередим! – обернувшись, крикнул капитан.

Маленький катер заметно прибавил ход. Штормовые облака озарила вспышка молнии, протянувшая к судну с десяток своих зубцов.

– Мы не сможем это опередить, – сказал отец Жубэ, и Изабель с ним мысленно согласилась. Конечно, они не были синоптиками, но в любом случае оставались реалистами.

Изабель отвернулась и, схватившись за стойку, которая поддерживала навес над машинным отделением, посмотрела на берег.

Волны сильно увеличились в размерах. Было не только трудно стоять – волны стали настолько высокими, что Изабель уже не видела ни береговой линии, ни деревьев – лишь возвышающийся над гаванью форт. Несмотря на мерцавшие в темноте огни, вид его скорее внушал страх, чем ободрял и успокаивал.

Начался дождь, под давлением ветра его струи жалили путников, словно иглы. Изабель и отец Жубэ переместились под ненадежную защиту лишенной окон кабины и прижались к деревянным стенам, все же дававшим некоторое укрытие.

«Есть ли здесь спасательные жилеты?» – подумала Изабель.

– Спасательные жилеты в ящике с крышкой! – крикнул им капитан.

Изабель нашла только два. Оранжевый – с набивкой из капока [2] – был, вероятно, старше ее самой и кишел насекомыми, но все же это было лучше, чем ничего. – Возьмите их. Вы и капитан. Я-то умею плавать.

– Нет! – крикнул Жубэ и оттолкнул от себя жилет с таким видом, словно тот был сделан из раскаленного металла. – На сей раз я сделаю правильный выбор. – Второй жилет отец Жубэ бросил капитану, но тот не обратил на это никакого внимания.

Сильная волна окатила их водой и отбросила на другую сторону убежища. Отец Жубэ упал на палубу, и Изабель, соскользнув вниз, уселась рядом с ним.

– Вы не ранены?

– Нет-нет, Изабель! – Он потянулся за своей шляпой, но вода унесла ее прочь. – Да поможет тебе Бог, дитя. Что касается меня, я готов принять смерть, но от всей души молюсь за то, чтобы ты выжила, даже если этот остров в самом деле проклят.

– О чем вы говорите? – снова спросила она. – Отец, вы же знаете, что подобных вещей не существует.

– Дорогая, неужели ты думаешь, что только Бог может творить чудеса? На это способен и дьявол – отсюда и проклятие. Чудо, сотворенное нечистой силой.

Изабель не видела страха в его глазах, хотя дождь и ветер становились все сильнее, а белые барашки на гребнях волн вздымались уже выше самого катера.

– Скажите же, что вы имеете в виду! – настаивала она, изо всех сил пытаясь преодолеть страх. Она должна верить в мудрость Господа и свою собственную находчивость.

– Рано или поздно ты об этом узнаешь, Изабель. А сейчас у нас нет времени.

Она встала, чтобы оценить, сможет ли катер добраться до берега, прежде чем развалится на части, но не смогла ничего разглядеть. Волны и дождь – вот все, что сейчас осталось в их мире.

Катер внезапно взлетел вверх, и, прежде чем он опять рухнул в воду, Изабель увидела впереди огни. Они стали гораздо ближе, но все-таки недостаточно для того, чтобы катер успел достичь берега, прежде чем сильнейший шторм их погубит.

Деревянный траулер то вздымался вверх, то падал вниз, содрогаясь и грохоча, меж разошедшихся досок просачивалась вода. Изабель с трудом поднялась на ноги и помогла встать отцу Жубэ, плескавшаяся вокруг вода доходила уже почти до колен.

Катер снова содрогнулся, крыша кабины отлетела прочь. Когда шторм разломит судно на части, они смогут зацепиться за какой-нибудь крупный обломок. Вода достаточно теплая, чтобы можно было продержаться несколько часов.

– Послушай, Изабель! – крикнул отец Жубэ. Схватив за руку, он притянул ее вниз, под защиту рулевой рубки – так, чтобы Изабель могла его слышать. – Себастьян Дюшейн ведь разрешил нам в течение года оказывать на своем острове медицинскую и миссионерскую помощь?

– Ну да. – «Скорее, – подумала она. – У нас мало времени».

– Есть два момента, о которых ты должна знать, Изабель. Один из них довольно странный.