Проклятие королей - Грегори Филиппа

Мы мчимся вниз по течению, в Гринвич, где чистый воздух пахнет солью с моря, и король настаивает, чтобы его покои каждый день мели и мыли и чтобы никто не подходил к нему слишком близко. Король, которого Бог предположительно наделил даром исцелять прикосновением, никому не позволяет к себе приблизиться.

Его отвлекают от страхов испанцы, присылающие посольство в надежде на союз против Франции, и под их учтивым надзором мы неделями притворяемся, что все в порядке, что королевство не терзает болезнь и что наш король не в ужасе. Как всегда, встречаясь с испанцами, король выше ценит свою испанскую жену, поэтому добр и внимателен к королеве, восхищается тем, как она ведет с послами изысканные разговоры на их языке, и приходит по ночам в ее постель и отдыхает на чистых простынях. Подруга королевы Мария де Салинас вышла замуж за английского аристократа, Уильяма Уиллоби, и все рассуждают о естественной любви между двумя странами. Чередой идут пиры, праздники и турниры, ненадолго начинает казаться, что все как в старые добрые дни; но когда испанские гости уезжают, мы узнаем, что в деревне Гринвич есть заболевшие, и король решает, что мы безопаснее будем в Виндзорском замке.

На этот раз он полностью изолирует двор. С ним разрешено ехать только королеве, кучке друзей и личному врачу. Я возвращаюсь в свой дом, в Бишем, и молюсь, чтобы потливая горячка миновала нас в Беркшире.

Но смерть следует за королем Тюдором, как следовала за его отцом. Пажи, прислуживающие в его спальне, заболевают, один умирает, и король уверяется, что смерть идет за ним по пятам, преследует, как темная гончая. Он прячется, оставив всех слуг, взяв с собой только королеву и врача, переезжает из дома в дом, как виновный, ищущий убежище.

Решив куда-то ехать, он высылает вперед врача, и тот допрашивает хозяев, узнает, болен ли кто-то в доме или горячка его обошла. Генрих заходит в дом, только если уверен, что все здоровы, но и так ему приходится приказывать, чтобы седлали лошадей, и ехать дальше, потому что горничная пожаловалась на жар в полдень или потому что младенец, у которого режутся зубы, плакал. Двор теряет достоинство и изысканность, переезжая из дома в дом и в смятении бросая за собой мебель, белье и даже столовое серебро. Хозяева не могут подготовить дом для короля, стоит им заказать дорогую еду и развлечения, он объявляет, что в доме небезопасно и что не может остаться. В то время как все сидят по домам, стараясь избегать поездок, не принимают незнакомцев и тихо надеются на Господа, король скитается по стране, требуя защищенности в опасном мире, пытаясь получить гарантии там, где все неустойчиво, словно боится, что самый воздух и вода в Англии ядовиты для того, чей отец присвоил их против их воли.

В Лондоне, охваченном болезнью, лишенные правителей подмастерья выходят на улицы и бунтуют, требуя, чтобы им сказали: где король? где канцлер? где лорд-мэр и отцы города? Лондон что, нужно оставить? Как далеко убежит король? В Уэльс? В Ирландию? Дальше? Почему он не встанет рядом со своими людьми и не разделит их беды?

Простые люди, – падающие в обморок, когда идут за плугом, кладущие горячие головы на рабочие скамьи, пивовары, роняющие ложки для сусла и говорящие, что им нужно отдохнуть, пряхи, ложащиеся в лихорадке и больше не поднимающиеся, – простые люди теперь против короля, того самого молодого короля, которого обожали. Они говорят, что он трус, что он бежит от болезни, от которой им не укрыться, боится хвори, носящей его имя. Его проклинают, говорят, что Тюдор-отец принес с собой смерть, а теперь сын бросает их ей на растерзание.

Бегство короля освободило меня от придворной службы, и мне не нужно заботиться о принцессе Марии, которая живет и здравствует в детской. Я могу посвятить лето себе, работать над своими постройками, землями, фермами и своей выгодой, а еще наконец-то над браком своего сына Монтегю.

Теперь, когда нам вернули состояние и имя, он – один из самых желанных холостяков Англии. Я женю его только на богатейшей наследнице, чье состояние умножит наше, или на девушке знатного рода. Конечно, искать особо не придется. Монтегю рос в детской моего кузена Джорджа Невилла, лорда Белгавенни, и почти каждый день виделся с кузиной Джейн. Мальчиков обучали всех вместе, как положено молодым аристократам, они не сидели за уроками с девочками; но он видел ее за обедом, в церкви, на пирах и на праздниках. Когда приходил учитель танцев, их ставили в пару, когда учитель музыки играл на лютне, они пели дуэтом. Во время охоты Монтегю вел Джейн через кусты и изгороди. Он привязался к ней, не думая, как бывает с юными мальчиками, а она предалась ему всем сердцем, бездумно, как бывает с юными девочками.

Когда они подросли, живя в одном доме, переезжая из одного великолепного дворца в другой, Джейн явилась из классной комнаты, и он увидел, что она преобразилась, едва ли не алхимически, из маленькой девочки, подруги по играм, из неинтересного существа, вроде уступавшего ему во всем брата, в молодую женщину – нечто загадочное и прекрасное.

Монтегю сам спрашивает меня, что я думаю о браке между ним и Джейн. Он не требует этого, как глупец, поскольку знает, что подобает его имени. Он предлагает осторожно, он говорит мне, что она нравится ему больше всех других девушек, которых он видел при дворе.

– Больше Бесси Блаунт? – спрашиваю я.

Бесси пользуется успехом у всех молодых людей, ведь она так мила и так ослепительно красива.

– Больше всех, – отвечает он. – Но вам решать, миледи матушка.

Я думаю, что это – счастливый конец печальной истории. Без помощи ее отца, моего кузена, я бы не смогла прокормить детей. Теперь кузен счастливо извлечет выгоду из своей верности и заботы о моей семье, сделав свою дочь леди Поул и получив вдобавок две сотни фунтов сразу и виды на мое состояние и титул после моей смерти. Выйдя за моего сына, Джейн приобретет высокий титул и обширные земли. Она сама наследница, она принесет в приданое небольшое состояние, а по смерти моего кузена Джорджа унаследует половину его богатства. Мой кузен Джордж Невилл стареет, и у него только две дочери, так получилось, что Монтегю пришлась по сердцу наследница огромного состояния, а он – ей.

Их дети будут Плантагенетами по обеим линиям, вдвойне королевской крови, они станут украшением двора Тюдоров и поддержкой своим кузенам Тюдорам. У них, без сомнения, будут красивые дети, мой сын – высокий красивый молодой человек двадцати пяти лет, а его невеста ему под стать, ее светлая голова достает Монтегю до плеча. Надеюсь, она плодовита, и, как говорит мой кузен Джордж, подписывая брачный контракт:

– Думаю, мы можем быть уверены, а, кузина? Ни один из нас, Плантагенетов, никогда не испытывал трудностей с производством сыновей.

– Тише, – говорю я, не задумываясь, пока подношу сургуч к пламени свечи, и потом оставляю на нем оттиск своей печатки, белую розу.

– Вообще-то король сам об этом говорит. Он всех спрашивает, почему такой полный жизни, сильный и красивый мужчина, как он, до сих пор не обзавелся сыном в детской? Тремя или четырьмя сыновьями? Что думаете? Что-то не так с королевой? Она, в конце концов, из плодовитой семьи. Что может быть не так? Возможно, в этом браке нет благословения?

– Я не стану это слушать, – я поднимаю руку, словно останавливаю армию шепотков. – Не стану слушать и говорить об этом не стану. И всем дамам говорю, что им не следует это обсуждать. Потому что, будь это правдой, что бы случилось? Она все равно его жена, с детьми ли без детей, она все равно королева Англии. Она уже несет всю боль и скорбь, должна ли она нести и вину? Сплетни об этом – оскорбление королевы, ей от них будет только хуже.

– Отступится ли она? – мягко спрашивает кузен Джордж.

– Она не может, – просто отвечаю я. – Она верит, что Господь призвал ее быть королевой Англии и совершил великие и страшные перемены, чтобы она приняла корону и встала рядом с королем. Она подарила ему принцессу, с Божьей помощью подарит и сына. Да и о чем мы говорим? О том, что брак нужно прекратить, если у мужчины восемь лет нет сына? Или пять лет? Жена что, имущество в аренде, по которому можно отменить договор в начале квартала? Нет, «в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас», а не «пока у меня не появятся сомнения».