Гарриэт Лейн - Элис. Навсегда
– Конечно, кто бы спорил, – кивает Оливер. Моя реакция поразила его. – Вот только люди продолжают шептаться. Особенно о твоей дружбе с Кайтами.
– И что? Да, я вхожа в эту семью, но это никого не касается, и тебя в том числе.
Что ему известно? Неужели кто-то видел меня вместе с Лоренсом?
– Ты же знаешь нашу публику. Всех этих сплетников… – Оливер склоняется так близко, что меня обдает запахами спиртного и чеснока. – Их хлебом не корми, дай только посудачить, запустить в кого-нибудь свои острые зубки. Должен заметить, что я лично всегда защищаю тебя. И когда слышу, как кто-то называет тебя «семейной скорой помощью», знаешь, куда я их посылаю? Очень далеко я их посылаю.
Я ошеломленно смотрю на него, чувствуя, как краска предательски проступает у меня на щеках.
– «Семейной скорой помощью»? Кто же это, интересно, меня так называет? Почему такое странное прозвище? Что оно означает?
Но я, конечно же, сразу думаю о Шарлотте Блэк и Сельме Кармайкл. Наверняка это дело рук Сельмы. Мне нужно было проявить больше такта и осторожности, когда я отвергала ее предложение.
– Так это неправда? Что ты сумела познакомиться с Кайтом и его дочкой, потому что стала свидетельницей аварии со смертельным исходом?
В тоне, каким Оливер задает вопросы, мне слышится эхо многих его предыдущих разговоров на эти темы – обо мне, моих амбициях и намерениях. От этого легкий озноб пробегает по спине. Я чувствую, насколько шатки мои позиции. Особенно если Оливер в своих остроносых штиблетах будет продолжать распускать всю эту грязь обо мне по городу, получая доступ на вожделенные приемы как человек, обладающий любопытной информацией.
Но! Я обдумываю ситуацию и прихожу к выводу, что следует взглянуть на нее с иной точки зрения. Безусловно, мне ненавистна мысль, что Оливер будет за мой счет отпускать шуточки по углам шумных ресторанных залов, однако во всем нужно уметь видеть и положительную сторону. Это ли не подтверждение моего нового статуса? Я стала одной из тех личностей, сплетнями о которых кормятся стаи мелких и незначительных людишек. Я даже могу подкинуть Оливеру еще чего-нибудь для пересудов.
– Свидетельницей самой аварии я не была и никогда не утверждала этого, – объясняю я. – Просто оказалась на месте происшествия. До чего же странные люди нас окружают! Я никого не пыталась ввести в заблуждение. И вообще, почему это вызывает нездоровый интерес?
– Ну ты же знаешь нашу публику, – вздыхает Оливер, и я понимаю, что тема потеряла для него остроту и он уже поглядывает через плечо на дверь покинутого клуба. – Им дай только повод.
– Да. Но мне пора. – Я поднимаю воротник пальто и двигаюсь вдоль тротуара.
– Рад был повидаться! – кричит Оливер мне вслед, и я слышу, как с грохотом закрывается дверь, когда он возвращается в клуб, чтобы продолжить веселье.
Своими переживаниями я не делюсь с Лоренсом. Пусть считает, что я всем довольна. Жизнь отныне строится вокруг него, и я не могу пожаловаться, что мне не нравится подобная перемена. Или что я тоскую по прежнему своему существованию.
Теперь, если ближе к концу недели я иду в супермаркет, то покупаю круассаны, вакуумную упаковку с кофе того сорта, что он держит у себя на кухне, и бутылку дорогого вина, какую никогда не выбрала бы для себя. И иногда – что случается чаще всего – Ло мне звонит, а иногда – нет.
При встречах с ним я достаточно осторожна, чтобы не заводить речи о своих подлинных чувствах. Я прочно держу их в себе. Так же крепко, как прижимала к груди сумку, чтобы не дать зазвенеть лежавшим в ней ключам, в тот вечер, когда Полли едва не застукала нас в Хайгейте. Мне страшно оказывать на него даже небольшое давление.
Но однажды весной наступает субботний вечер, когда я решаю, что настала пора рискнуть.
Лоренс звонит в среду, и мы договариваемся о встрече в конце недели. Но какой вечер он имеет в виду? В пятницу? Или в субботу? Я не уверена, и не могу заставить себя перезвонить ему и уточнить. А потому провожу всю пятницу, когда у меня уже выходной день, слоняясь по квартире и ожидая, что в любую минуту он может появиться. Но Лоренс звонит мне только в субботу. Приглушенным голосом спрашивает по телефону:
– Ты свободна? Мы можем увидеться?
Я как раз закончила пылесосить лестницу и взялась за мойку ванны. Мои руки сушит чистящий порошок, и начинает проступать краснота. Я зажимаю мобильный телефон под подбородком и наношу на ладони немного крема для рук, а потом начинаю медленно втирать его.
– Да, все замечательно, – отвечаю я. – Приезжай, если хочешь.
А сама думаю, заметил ли он некоторое изменение моего тона, в который я намеренно добавила легкий оттенок недовольства.
Лоренс приезжает, и я не скрываю своего плохого настроения. Я с ним холоднее, чем обычно. Чуть раньше прерываю наш первый поцелуй, а когда он проводит тыльной стороной ладони по моей щеке, перехватываю его руку и отвожу в сторону.
Я избегаю его взгляда и смотрю на улицу. Теперь несколько окон в здании напротив открыто, чтобы впустить внутрь первое весеннее тепло. Во дворе кто-то моет машину, пользуясь ведром и губкой. Но цвет неба остается по-прежнему каким-то неопределенным.
– Хочешь, пойдем прогуляемся? В парк? В кино? А потом я бы пригласил тебя куда-нибудь поужинать, – предлагает Лоренс, и в его тоне слышится отчаяние и беспомощность.
Это уже что-то новенькое. Как правило, он осторожен и боится выходить со мной, чтобы не быть узнанным, не столкнуться случайно с кем-либо из знакомых.
Я соглашаюсь отправиться на прогулку. На такси мы доезжаем до Риджентс-парка, а потом от Кэмдена сворачиваем в сторону Бейкер-стрит, и оттуда открывается вид на минарет и покрытый медью купол мечети. На деревьях проклюнулись первые зеленые листочки. В пруду мельтешат утки.
Лоренс старается проявлять ко мне повышенное внимание. Очень обходителен, мягок и настроен примирительно. Мы говорим о моей работе, о книге, рецензию на которую я сейчас пишу, а потом он рассказывает мне о своем новом романе. Мол, только сейчас ощутил верное направление развития сюжета и вполне доволен им. Кажется, книга получится удачной.
Мимо нас пробегает, тяжело дыша, группа спортсменов. На парковых лужайках идет игра в футбол с импровизированными воротами из сваленной в кучки верхней одежды. Лоренс берет меня за руку и произносит:
– Ты должна всегда говорить мне, если я поступаю неверно.
Я оставляю свою руку в его ладони. На мгновение мной овладевают сомнения. Не лучше ли спустить сегодня все на тормозах, подождать пару недель, а потом попытаться снова? Но мне мешает нетерпение. Разумеется, я поступаю как азартный игрок, делая ставку, хотя не уверена в результате. Ведь я понятия не имею, согласится ли Лоренс пойти мне навстречу.
– Мне не совсем ловко говорить об этом, – начинаю я. – Не знаю даже, как это выразить словами.
Он смотрит на меня. Мне мерещится, будто он думает: «О Господи, что ей от меня нужно?» А может, ему в голову приходит иная мысль: «Я сделаю все, лишь бы не потерять ее».
– Я устала от того, что ты воспринимаешь меня как должное! – восклицаю я. – Мне не нравится чувствовать себя… Быть твоей маленькой грязной интрижкой.
– Неужели именно так ты себя ощущаешь? – удивляется Лоренс.
Я киваю. Он подносит мою руку к губам и целует.
– Милая, я понятия не имел об этом. Прости меня.
Мы продолжаем шагать рядом. Слева доносятся радостные вопли одних футболистов и стоны отчаяния других.
– Конечно, я понимаю, как тебе нелегко самому, – произношу я. – У тебя все еще так много…
– Старого багажа, – с грустной улыбкой заканчивает он фразу. – Что ж, верно. Но это не может служить мне оправданием, если я делаю тебя несчастной. Ты заслуживаешь лучшего, дорогая моя. Хотя бы потому, что сумела сделать счастливым меня самого, причем в тот момент, когда я уже перестал верить в возможность счастья. Что нужно, чтобы все исправить?
Это несправедливо, раздраженно размышляю я. Если Лоренс наконец задумался о моем положении, сумел мысленно поставить себя на мое место, то должен знать, как все исправить. Но разве его эмоциональная лень для меня что-то новое? Разве я прежде не сталкивалась с его привычкой заставлять других брать на себя решение своих проблем?
– Было бы неплохо, – отвечаю я, – если бы ты научился относиться ко мне с уважением.
– Но разве я…
– Я знаю, что ты не хочешь рассказывать о нас Полли и Тедди. Разумеется, тебе совершенно ни к чему, чтобы нас видели вместе. Но сейчас меня мучает даже не это. Я стала замечать, что мы всегда встречаемся только на твоих условиях, когда тебе угодно. Моя квартирка всегда в твоем распоряжении.
Лоренс хмуро кивает, всем своим видом изображая понимание. Футбольный мяч выкатывается на тропинку, и Лоренс, сделав шаг вперед, точным ударом возвращает его играющим, а потом поднимает руку в ответ на выкрики благодарности.
