Легкое сумасшествие по имени любовь - Броган Трейси

Я чуть не пролила пиво прямо себе на футболку.

— Ты тоже остаешься тут? — Черт. И сколько же еще мужиков будет мозолить мне глаза, пока я здесь гощу?

— Я решил перенести парочку стен. Но цементная пыль — просто смерть для моей носоглотки. Да и тебе будет, чем заняться, пока я тут. Не собираешься же ты целыми днями болтать с мамочкой.

Напротив! Я планировала заняться кое-чем другим. Большим, толстым ничегонеделанием! Я хотела часами валяться на пляже, играть в шашки с детьми и пялиться в телевизор, похоронив все свои повседневные привычки. Я приехала сюда, спасаясь от мужского общества, но мои мечты о каникулах под влиянием исключительно эстрогена исчезали быстрее, чем снежные шапки под лучами солнца. Да, Фонтейн был забавным, как забавна сахарная вата, но таким же отвратительно сладеньким и обещающим головную боль просто потому, что это — Фонтейн. Я выдавила из себя улыбку.

— Отлично. Мы прекрасно оторвемся. — Я уставилась на воду и отхлебнула пива. Мои планы катились в тартарары. Но когда в моей жизни что-то шло так, как я ожидала?

— Кстати, конфетка моя, — Фонтейн легонько ткнул меня локтем, — а что еще в твоей жизни происходит, помимо, конечно, окончательного крушения брака?

В прямолинейности Фонтейну не откажешь. Я процедила сквозь зубы:

— Ничего. Ричард все еще бесится, что мне достался дом. Мать ругается, что я развелась, а сестра — что я не сделала этого раньше. Я собираюсь постричься. Ну а ты как?

— Да, думаю, тебе точно следует постричься.

— Я не это имею в виду… О, погоди-ка. Ты же сам сказал, что я хорошо выгляжу. — Он уже начал действовать мне на нервы.

— Да, в целом неплохо. Но волосы выдают твое состояние. Надо привести их в порядок, раз ты у нас снова на рынке свободных дам…

— Не собираюсь ни с кем знакомиться! — Я подалась вперед в кресле так резко, что спугнула целую стаю чаек, прогуливающихся по пляжу.

— Конечно, собираешься. — Он воткнул опустевшую бутылку в песок.

— Я так и сказала! — подала голос Доди, энергично закивав.

— Нет, не собираюсь! — Я столь же решительно замотала головой.

— Лучше смирись, Сэди, — усмехнулся Джаспер. — Ты — их проект на лето, если сама еще не догадалась.

— Джаспер, не мели чепухи. И вообще, брысь отсюда! — прошипела Доди.

— Значит, ты пригласила меня сюда именно за этим? — На меня накатила волна дурноты, даже шея вспотела, как будто у меня поднялась температура. Я должна была догадаться, что с тетиным приглашением не все так просто. Если бы в Белл-Харборе основали Клуб любителей совать нос в чужие дела, тетушку точно избрали бы президентом.

— Не слушай его, милочка, — стала уговаривать меня Доди. — Мы просто хотим поддержать тебя и помочь склеить твое разбитое сердце.

— Мое сердце в полном порядке!

Фонтейн с матерью переглянулись, как будто хотели сказать: «Она сама не понимает, насколько жалка».

— Серьезно, — отрезала я. — Я в порядке. Мне просто нужно немного отдохнуть.

— Ладно, ну что ты взъелась, моя кошечка, — вздохнул Фонтейн. — Тебе не помешает немножко развеяться, правда?

— Я могу прекрасно развеяться и без мужиков.

— Но, дорогая, — мягко возразила Доди. — Ты не в силах бороться с законами природы! Без сегодняшнего отчаяния тебе не достичь завтрашнего счастья.

— Это тебе доктор Фил сказал? — Джаспер сделал последний глоток и потянулся к холодильнику за новой бутылкой.

Доди покачала головой:

— Не доктор Фил, а Кунг-Фу Панда. Но как бы то ни было, Сэди, одна ложка дегтя не должна испортить твою бочку меда!

— Бочку меда? — Фонтейн хмыкнул, закинул руки за голову и смачно причмокнул: — О да! Но лучше всего ей помог бы грубый, первобытный секс. Ну, хотя бы… с ним. — Он ткнул пальцем в сторону берега.

У самой кромки воды по песку бежал мужчина. Идеальный самец, надо сказать. Высокий, стройный, накачанный, взмокший от затраченных усилий. Мужик, который прекрасно сознает, как солнечные зайчики, отскочившие от волн, играют на его блестящих от пота плечах. Тщеславный здоровяк, тип мужчины, которого мне хотелось видеть меньше всего. С нелепо длинными ногами и широкими плечами. На его бицепсе, от которого я не могла отвести глаз, уместно выглядела бы татуировка — «Я козел». Черт меня побери!

— Кто это? — прошептала я с придыханием, которое вовсе не хотела показать. (Я уже говорила, что мужик был взмокший?)

Фонтейн тонко улыбнулся:

— Да не знаю. Я называю его про себя Бегущим Человеком^[4].

Бегущий Человек продолжал бежать, Доди, Фонтейн и я продолжали смотреть на него, а Джаспер предпочел изучать наклейку на бутылке.

— Эй, Фонтейн! — Своим появлением Пейдж вывела нас из состояния коллективного транса.

— Привет, дорогуша! С тебя конфетка! — Он склонился и поцеловал ее в щеку.

Моя дочь обожала Фонтейна не в последнюю очередь потому, что вообще обожала все блестящее.

— Она царапается, — заметила Пейдж, поднявшись на носочки и потрогав его бородку. — Почему у тебя такие волосы на лице?

— Это называется стиль, подруга. То, что отличает нас от животных. И от реднеков^[5].

ГЛАВА 2

— Кофе, Сэди? — В вытянутой руке Доди болтался опасно накренившийся кофейник, будто ей было все равно, куда наливать кофе и стоит ли перед ней чашка. Этим утром тетушка украсила себя нежно-зеленым тюрбаном, через верхушку которого была пропущена копна светлых кудряшек. Больше всего она походила на пробирку, в которой началась неконтролируемая реакция.

— Непременно. — Я вынула чашку из буфета, пытаясь не обращать внимания на ее сомнительную чистоту, и поставила на стол.

Встать сегодня оказалось задачей нелегкой. Мой матрац напоминал мешок с апельсинами, а звук накатывающихся на берег волн вовсе не усыплял, а манил сходить пописать. А когда на рассвете Джордан забрался ко мне в кровать вместе с обеими собаками — и их слюнями, — я начала думать, что в Белл-Харбор мы приехали зря. Но Доди станет удерживать меня с упрямством свидетельницы Иеговы, если я не выдумаю вескую причину для отъезда.

— Как спалось? — Тетушка вернула мне чашку, наполнив ее доверху кофе и щедро посыпав его корицей. Кофейник она водрузила на стол криво.

— Замечательно, — с лицемерным видом буркнула я, мечтая вколоть себе кофе прямо в вену. Я протянула руку и поставила кофейник нормально, слегка потеснив блендер.

— Это так замечательно, дорогая. Я тут подумала, что после завтрака нам стоит прогуляться. Я покажу вам тропинку, которая ведет прямо к детской площадке у начальной школы.

Дети сидели за кухонным островком и взирали на меня припухшими со сна, но полными надежды глазенками. Я поцеловала их, и Пейдж ответила мне тем же, а вот Джордан отвернулся, упрямо склонив голову к плечу. Он становился слишком взрослым для всех этих поцелуйчиков, и мое сердце на секунду заныло.

— Ну, пожалуйста, мамочка, я хочу увидеть школу! — Пейдж одарила меня самой умильной из своих улыбок.

— А вы почистили зубы, прежде чем спуститься? — спросила я.

Джордан насупился:

— А лазве у нас не каникулы?

— Каникулы не освобождают от необходимости следить за зубками. Почистите их после завтрака — и мы отправимся на площадку.

Дети стукнули кулачком о кулачок победным жестом, радуясь, пока Доди не поставила перед ними тарелки.

— Что это? — удивилась Пейдж.

Я выглянула из-за ее плеча:

— Овсянка. Просто бери ложку и ешь.

— Это не похоже на нашу овсянку! Что это за пятнышки?

Я со вздохом посмотрела на мусор, покрывавший поверхность овсянки. Похоже, стряпня Доди с годами не улучшилась. Когда я была маленькая, мы с сестрой иногда заключали пари на всякую ерунду, а проигравшая должна была съесть тарелку тетиного странного супа. Овсянка особенно не удавалась ей и получалась бесцветной и липкой. Иногда в ней встречались инородные включения, и невозможно было понять, что именно ты ешь и как оно оказалось в тарелке. Я всегда подозревала, что Джаспер выучился на повара исключительно в целях собственной безопасности.