Креольская принцесса - Уайт Бет

Он покосился на девушку и вяло улыбнулся.

– Я работаю на твоего отца. Я всегда чем-то обеспокоен.

Она улыбнулась.

– Да, действительно, раз вы так говорите. Но все вокруг какие-то слишком серьезные… и… А это новая пушка, да?

Теперь капрал явно расстроился.

– Вы всегда были очень наблюдательной юной особой. Наблюдательнее, чем полагает ваш отец.

Но он не ответил на ее вопрос.

– Почему столько индейцев прибывает в город? Я видела их на рынке, и каждый раз, когда я туда иду, их становится все больше. Есть новости с войны?

Тулли пожевал губами.

– Ну, мисс, вы же знаете, что я не очень разговорчив. Вам придется спросить папá.

– Ну хорошо, так и сделаю. Уверена, что все в порядке.

Тулли хмыкнул.

Через минуту они приблизились к штабу. Капрал постучал в дверь костяшками пальцев, потом открыл ее, не дожидаясь ответа.

– Вот она, сэр.

Он кивнул в сторону Дейзи и ушел.

Дейзи увидела, что отец стоит за столом и смотрит на карту вместе с полковником Дернфордом. Оба недовольно взглянули на нее, когда она вошла в кабинет.

Отец посмотрел на корзину.

– Ты могла оставить корзину Тулли, – мягко произнес он. Потом заметил выражение ее лица. – В чем дело?

Дейзи не хотела разговаривать при посторонних, но выбора не было. Она поставила корзину на стол отца и начала выкладывать еду.

– Я волнуюсь за тебя, папа. Ты мало ешь и почти не спишь. – Она замерла, держа в руках головку сыра. – Ты можешь что-нибудь рассказать мне о том, как идет война? – Она заметила взгляд полковника. – Простите меня, полковник Дернфорд. Я знаю, что мне не стоит…

Но полковник остановил ее, подняв руку.

– Ничего страшного, дорогая. Ваша озабоченность понятна. Мне самому пришлось бросить семью и приехать сюда. – Посмотрев на майора, он вздохнул. – В любом случае, это не тайна. Новости быстро разойдутся по окрестностям. Франция объявила нам войну и вступила в союз с мятежниками. Поэтому этот порт и Пенсакола оказываются в критическом положении. Мы с вашим отцом тяжело работаем, чтобы все жители города были в безопасности.

Она затаила дыхание.

– Папа…

– Ну, ну, не переживай так сильно, – попросил отец. – Как видишь, обстановка под контролем. Наши люди готовятся к любым ситуациям. Однако теперь мы должны переехать в штаб и жить в форте. Тебе нужно собрать вещи, но только самое необходимое, конечно. Будь готова к утру. Я пришлю повозку.

Дейзи удивленно уставилась на него.

– Папа, я не могу. А как же Лиз?

Отец смутился.

– Для нее здесь места нет, – хмуро ответил он. – Я знаю, что она тебе как сестра, но ее семья не присягнула на верность королю. С ними нужно вести себя очень осторожно. Я прошу тебя больше с ней не обсуждать наши дела. – В его голосе послышался металл. – Боюсь, что теперь вы должны перестать общаться.

– Но школа…

– Ты можешь учить детей, которые будут жить с нами в форте.

Дейзи почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. Она уронила сыр и оперлась руками о столешницу.

Больше никакой дружбы с Лиз? Как она сможет это пережить после потери Симона?

И куда теперь пойдет Лиз? Она едва ли сможет одна остаться в доме Редмондов. Она могла бы вернуться домой к отцу, но это означало бы, что детей в городе некому будет учить. Лиз расстроится.

Но самое главное: как Дейзи сможет помогать отцу и держать язык за зубами, учитывая ее взгляды? Это казалось невозможной задачей. Если отец узнает, откажется ли он от нее? Не выгонит ли из форта? Арестует?

Боже, что же ей делать?

12

Новый Орлеан

Середина марта 1778 года

За те пять месяцев, которые прошли с тех пор, как Рафаэль вернулся в Новый Орлеан вместе с Симоном Ланье, город превратился в еще больший котел бурлящих интриг. Он бродил по грязным, выложенным кирпичом улицам Французского квартала, насвистывая мотивчик, который услышал утром на одной из улиц города. Возможно, как только он выполнит задание Поллока, то сможет передохнуть и придумать для этого мотива слова. Это будет любовная песня. Лиз понравилась бы песня в ее честь.

Конечно, если прежде ее братец-головорез не прикончит его.

Короткое путешествие из Мобила в Новый Орлеан прошло почти без приключений, учитывая неуравновешенность Ланье. Рафаэль использовал это время, чтобы лучше познакомиться с рыбаком-пиратом, и обнаружил, что подружиться с ним намного сложнее, чем с Лиз. Симон был умным, независимым молодым человеком, который не доверял никому, кроме своих ближайших подельников. То, что он согласился на союз с Рафаэлем, свидетельствовало о том, что он отчаянно не хотел расставаться с золотом.

Золотом Рафаэля.

Но роптать было бессмысленно. Половина груза лучше, чем ничего. И если Ланье можно использовать, тем лучше.

Но сначала нужно было встретиться с американским агентом, капитаном Джеймсом Уиллингом. Хозяин магазина в Натчезе присоединился к повстанцам в самом начале войны и действовал, как одно из звеньев в секретной цепи снабжения Питтсбурга и Филадельфии. Когда британские офицеры в Натчезе узнали о его измене и выбросили его из города, он вернулся в родную Пенсильванию и присоединился к повстанцам в чине капитана. Впоследствии, поскольку он хорош знал южный край, ему поручили атаковать южные британские поселения вдоль реки Миссисипи, либо заставляя лоялистов объявлять нейтралитет, либо забирая их в плен.

Рафаэль еще не был знаком с Уиллингом, но Поллок считал его очень ценным человеком. Поговаривали, что британское командование в Пенсаколе было в бешенстве из-за того, что Гальвес не только согласился приютить Уиллинга в Новом Орлеане, но и позволил ему продавать на аукционе собственность британских граждан у них под носом. Поллок, всегда отличавшийся практичностью, оставлял себе половину прибыли, тем самым возвращая деньги, которые у него взял в займы Континентальный конгресс [35] и которые, как он подозревал, ему не вернут.

Мысленно пожав плечами, Рафаэль завернул за угол и очутился на улице Баронн. Шум с рынка стал практически невыносимым. Невероятное сочетание блеяния, мычания, кудахтанья, человеческих криков и смеха, скрипа и грохота было способно свести с ума. Сопутствующие всему этому запахи, к которым Рафаэль все никак не мог привыкнуть, были частью жизни Нового Орлеана. Здесь всегда царило оживление, но сегодня покупатели, которые хотели приобрести все необходимое до воскресенья, толпились перед прилавками, словно стаи шакалов возле трупа лошади. Рафаэль с огромным трудом протолкался сквозь толпу. Наконец он оказался возле невольничьего рынка. Это было неприятное и отвратительное место, которое он обычно избегал, но Уиллинг настоял на встрече именно здесь. Так он сможет лично наблюдать за распределением добра, захваченного во время его речных рейдов. Рафаэль сел на открытой веранде питейного заведения напротив обменного пункта, который находился немного выше окружающих зданий, и перегнулся через перила, выискивая в толпе Уиллинга.

Никто не обращал на него ни малейшего внимания, на что он и рассчитывал. Рафаэль был одет в обычный коричневый плащ и жилет, штаны тускло-желтого цвета, заправленные в его самые старые сапоги. Треуголка затеняла верхнюю часть его лица. Рафаэль хмурился. Запах немытых человеческих тел и навоза был сильнее, чем обычно.

Борясь с желанием заткнуть нос, он посмотрел на помост, где распорядитель торгов в длинном пальто ругался с каким-то британским джентльменом, который выделялся высоким ростом и отсутствием левой руки. Хотя он не слышал, о чем они говорят, Рафаэль понимал досаду джентльмена из-за того, что его вещи вот-вот должны были уйти с молотка.

– Приятно видеть, что теперь и лоялисты понимают, каково это, когда у тебя внезапно отбирают все добро, не так ли?

Рафаэль повернулся и увидел невысокого мужчину, который, вероятно, был всего на несколько лет старше его. Он тоже перегнулся через перила и наблюдал за аукционом с явным удовольствием. Рафаэль попытался угадать, кто это.