Креольская принцесса - Уайт Бет

Дейзи поняла их. Она не хотела плакать.

Симон тяжело вздохнул.

– Но я попрошу, когда вернусь. Если вернусь. Твой отец говорит, что есть шанс.

В этот момент она посмотрела на него. Его глубоко посаженные глаза, такие темные, почти черные, пристально смотрели на девушку. Страсть охватила ее полностью, без остатка.

Потом она поняла, что он сказал.

– Когда ты вернешься? Куда ты собираешься?

– Я не могу тебе сказать. И ты не должна меня ждать. Я отправляюсь на рассвете.

– Я не должна тебя ждать? Что ты имеешь в виду?

Он отвернулся.

– Если я не вернусь через год, ты должна будешь найти другого, который сделает тебя счастливой, потому что… потому что это будет правильно.

Она вскочила на ноги.

– Симон! Что ты наделал?

– Я нашел способ получить благословение твоего отца. Способ заработать для нас целое состояние. Тогда ты сможешь жить, как английская леди.

– Но я не хочу этого! Почему ты не спросил, чего я хочу? Мне нужен только ты!

Она почти прокричала это. Если она выглядела при этом, как жалкая попрошайка, пусть так.

Симон понурился и обхватил руками голову.

– Посмотри на меня, Симон Ланье! Я знаю, что ты любишь меня, и я знаю, что отец любит меня, но в этом случае вы совсем не правы. – Симон не шелохнулся. Тогда Дейзи опустилась перед ним на колени и обняла его ноги. – Пожалуйста, любимый, не бросай меня. Я поговорю с папá, и он увидит, что я люблю тебя и хочу принадлежать только тебе. Если он не согласится, мы найдем другое место, где будем жить вместе в мире. Да я лучше…

– Нет! – Он выпрямился, взял ее за руки и посмотрел в глаза. – Разве ты не видишь, что я не могу так поступить? Мой отец порвал со своей семьей навсегда, когда женился на той, что была ниже его на социальной лестнице, и я не хочу, чтобы ты допустила подобную ошибку. Ты не знаешь, что такое нищета. Пожалуйста, Дейзи, я не выдержу этого.

Упрямая гордость отразилась на его лице. Дейзи поняла, что ей непросто будет переубедить его.

– Хорошо, но должен же быть выход. Как насчет твоего деда? Лиз говорит, что он помирился с твоим отцом. Он богатый человек, а я бы помогла тебе. Или… он уже? – Она нахмурилась. Стоя на коленях, она обратила внимание на его богатый наряд. – Симон, где ты достал эту одежду?

– Я за нее заплатил, я на нее заработал. Как на все, что у меня есть. Никто, слышишь меня, никто не даст мне того, чего я не заработал. Ни дед, ни твой отец, ни даже ты.

– Но это неприемлемо для любви! Ее не зарабатывают, ее дарят просто так, не ожидая взамен ничего, кроме любви.

– Если ты любишь меня, ты поймешь, почему я должен идти своим путем. Дейзи, я такой, каков я есть, таким меня создал Бог. Он дал мне этот цвет волос и форму рук. – Он развел руки в стороны, зацепив пальцем ее платье. – Я должен что-то сделать, доказать себе, что стою тебя. Все равно дороги назад нет.

Дейзи пристально посмотрела на Симона, чувствуя, что он ускользает от нее. Наконец, она нагнулась и поцеловала каждую его заскорузлую ладонь.

– Хорошо. Но знай: если ты не вернешься через год, я отправлюсь на твои поиски.

10

С любопытством поглядывая по сторонам, Рафаэль беседовал со скрипачами о том, что они будут играть дальше. Он стоял и делал вид, что слушает, как один из музыкантов хвалит новую песенку «Любовь в деревне». Публика в зале постепенно менялась, как цвета в калейдоскопе.

Когда Рафаэль танцевал с Дейзи, то заметил в толпе высокого юношу, которого он не узнал со спины. Тот как раз разговаривал с майором Редмондом. Он был одет в темно-синий сюртук с кружевными манжетами, который плотно облегал широкие плечи, и светло-коричневые штаны. Кудрявые темные волосы, на которых не было ни следа пудры, были собраны в аккуратный хвост. В этом захолустном городишке не могло быть много людей, одевающихся по моде. Так кто же этот человек?

Когда юноша поклонился майору и обернулся, Рафаэль чуть язык не проглотил от удивления. Это же Симон Ланье. Когда это он успел стать таким денди? Неудивительно, что Дейзи сама не своя.

И что такое важное обсуждали Симон и майор добрых полчаса? Когда они вернулись и Симон надолго заперся в комнате с Дейзи, что было совершенно неприлично, любопытство Рафаэля разгорелось с новой силой. Происходило нечто странное.

Внезапно дверь в комнату открылась и на пороге появился Симон. Он пробрался сквозь толпу и вышел наружу, не сказав никому ни слова.

Рафаэль повернулся к скрипачу и махнул рукой.

– Да, да, сеньор, конечно, но я должен вас покинуть и вернуться к дамам. В противном случае они подумают, что меня больше интересует музыка, а не танцы, что правда. Но мне хочется произвести на хозяйку хорошее впечатление. Да?

Он отвесил поклон, потом спрыгнул на пол и последовал за Ланье.

Настало время поговорить, но не с Дейзи и не с Лиз. Он обернулся. Судя по количеству людей в мундирах в дальнем конце зала, Лиз забрасывали предложениями потанцевать. Рафаэлю очень хотелось выдернуть Лиз из этой толпы солдафонов, но он развернулся и вышел наружу. Сначала миссия.

Ланье растворился в темноте. Рафаэль стоял в нерешительности, прислушиваясь и пытаясь определить, в какую сторону пошел юноша. Он не знал, был ли Симон на лошади, но если майор Редмонд дал ему какое-то задание, то, вероятно, снабдил и передвижным средством.

Прежде чем он успел что-то предпринять, из-за спины Рафаэля послышался тихий голос.

– Вам что-то нужно, сэр?

Это был Зандер, слуга Буреля.

Рафаэль колебался, но решил не тратить времени зря.

– Я хотел бы поговорить с сеньором Ланье о доставке груза с моего корабля, но вижу, что он куда-то сбежал. Он не говорил, куда направляется?

Зандер подошел к лампе возле двери.

– Нет, сэр. Но он ушел пешком, направился к воде. Вы догоните его, если поторопитесь.

– Спасибо, Зандер.

Кинув ему монетку, Рафаэль перепрыгнул через ограду веранды и поспешил прочь.

Когда он завернул за угол и оказался на улице Дофина, то увидел несколько огней на пристани в том месте, где пирсы выдавались в море. Рыбаки, ловцы устриц и креветок чистили сети и сваливали остатки улова на телеги. Он прошел к Уотер-стрит, прислушиваясь и поглядывая по сторонам. Ланье мог зайти в любой дом, Рафаэль прошел бы мимо него и даже не заметил бы.

Испанец раздумывал. Возможно, ему стоит забыть обо всем и вернуться на вечеринку. Еще один танец с Лиз…

Вдруг из темноты послышалось приглушенное ругательство, в ответ на которое кто-то ответил вполголоса с креольским акцентом. Второй голос принадлежал брату Лиз, Симону. Он встречал Ланье лишь раз, и то год назад, но отличная память на голоса была его, можно сказать, наибольшим даром. Он пошел дальше к воде, направляясь на юг ко второму пирсу.

Голоса стали громче, усиливаясь за счет отражения звука от воды, но Рафаэль все равно не мог разобрать ни слова на расстоянии. Он заметил двух человек, топтавшихся на каком-то судне среднего размера. Один из них был крупный мужчина с большой головой, посаженной на широкие плечи, а другой – высокий гибкий человек в расцвете сил.

Рафаэль начал идти неровной походкой пьяницы, которую успел довести до совершенства еще во время учебы в университете в Мадриде. Он принялся насвистывать первое, что пришло ему в голову, – мелодию песенки «Любовь в деревне».

Мужчины на лодке замолчали.

– Кто там? – крикнул Ланье.

Крупный проворчал:

– Просто какой-то солдат заблудился. Не обращай внимания.

– Заткнись, – огрызнулся Ланье. – Подожди, пока он не пройдет мимо.

– Как скажешь.

Рафаэль протопал мимо кучи пустых бочонков и зацепил их ногой. Они раскатились во все стороны с глухим грохотом. Воскликнув что-то бессвязное, он тяжело повалился на землю и затих. Через минуту он захрапел.

Он услышал, как мужчины на лодке засмеялись.

– Видишь, нечего беспокоиться, – хохотнул Крупный.

Мужчины продолжили перетаскивать какой-то груз по сходням. Лежа среди бочонков, Рафаэль насчитал около двадцати ящиков, которые они таскали с пирса в трюм судна. Судя по тому, как мужчины пыхтели и ругались, ящики были тяжелые. Рафаэлю было очень интересно, что в ящиках и куда они собираются это переправлять.