Тайные желания короля - Эмерсон Кейт

Последовавшие за неудачными родами недели прошли для Анны словно в тумане. Она плохо помнила те святки. Леди Хангерфорд руководила проведением праздничных гуляний, устроенных для арендаторов и домашней прислуги, пока ее невестка лежала в своей спальне, безразличная ко всему происходящему.

На следующий день после отъезда леди Хангерфорд Анну разбудил стук конских копыт и въезжающих на мощеный двор повозок. В ее сознании шевельнулось любопытство.

– Кто там приехал, Мериэл? – спросила она шепотом.

Но Мериэл в комнате не оказалось – она уже спустилась вниз, чтобы обо всем узнать. С того дня, когда Анна потеряла свое дитя, она еще ни разу не была так бодра. Охваченная нетерпением, женщина поднялась с постели. Если она хочет получить ответ поскорее, ей придется самой об этом позаботиться. Нетвердой походкой Анна подошла к окну и раздвинула занавески, заставляя позолоченные кольца, на которых они висели, скользить по перекладине.

Оконные стекла были покрыты морозными узорами, но, потерев стекло ребром ладони, Анна смогла рассмотреть небольшой участок внутреннего двора. Женщина нахмурилась, увидев броские вензеля Стаффордов на занавесях паланкина и толкущихся вокруг него людей в черно-красных ливреях герцога Букингема. Анна не видела своего брата с того злополучного дня при дворе и представить себе не могла, что его сюда привело. Также казалось маловероятным, чтобы его супруга-герцогиня надумала посетить Эшби-де-ла-Зуш в январе.

Все объяснилось в следующую минуту, когда дверь в спальню Анны распахнулась и в комнату ворвалась Мадж Геддингс.

– Леди Анна! – воскликнула она. – Вы простудитесь и умрете, если будете стоять в одной ночной сорочке.

Квохча, словно наседка, хотя она была на несколько лет младше Анны, Мадж заметила теплый пеньюар и настояла, чтобы женщина его надела. Покончив с этим, Мадж разворошила угли в очаге, заставив их ярко разгореться, затем велела принести хлеб и эль, чтобы Анна позавтракала. Несомненно, она нашла бы еще чем услужить, если бы Анна не схватила ее за руку.

– Что вы здесь делаете, Мадж?

Как только Мадж перестала хлопотать, ее внутреннее беспокойство стало очевидным. Она не могла заставить себя взглянуть Анне в глаза.

Появление Мериэл, следом за которой шли слуги с едой и питьем, заставило Анну повременить с разговорами. Вместо этого она уселась за небольшой стол и пригласила Мадж разделить с ней трапезу. Мадж дождалась, когда их оставят наедине, и медленно сняла свою накидку.

Анна изумленно уставилась на нее. Мадж была беременна, и до родов оставалось совсем немного.

– Что за безумие заставило вас отправиться в дорогу зимой? Или мой брат надеялся, что вас с ребенком постигнет в пути несчастный случай?

– Леди Анна! Что вы такое говорите? Я приехала навестить и приободрить вас. И избавить герцогиню от неловкости, которая была бы неизбежна, если бы я родила ребенка от ее мужа в Торнбери, под крышей их дома.

– Мой брат должен за многое ответить, – проворчала Анна, принимаясь за изрядную порцию хлеба с телятиной.

На столе стояли эль и теплый сидр с пряностями, и Анна выбрала первое. Мериэл постоянно повторяла, что ей нужно больше есть, чтобы восстановить силы.

– Что вы имеете в виду?

Мадж сидела с тревожным видом, не притрагиваясь к пище.

– Эдвард несправедливо обвинил меня. Решив, что я распутница, он сослал меня в жуткое место. Кто настоящая распутница, так это настоятельница Литтлмора, и к тому же жестокая. Вину за потерю ребенка я возлагаю на нее.

В порыве откровения Анна выложила Мадж рассказ о перенесенных мучениях, после чего почувствовала себя лучше оттого, что поделилась с кем-то своими переживаниями.

Первоначальное потрясение Мадж быстро сменилось пылкими уверениями.

– Я убеждена, что ваш брат ничего об этом не знал! Не спорю, у него вспыльчивый характер и он прогневался на вас, поскольку счел, что ваше поведение порочит доброе имя Стаффордов. Но в глубине своего сердца герцог способен к состраданию, об этом свидетельствуют его щедрые пожертвования бедным богоугодным заведениям. Обитель Литтлмор – это маленький монастырь?

– Маленький, отсталый и запущенный, – ответила Анна.

Мадж кивнула, словно это подтверждало ее правоту.

– У вашего брата слабость к подобным монастырям. Он старается творить добро. Так, в Хинтоне, недалеко от Бата, он платит за обучение одного из слуг настоятеля, а недавно взял под свою протекцию парня, порекомендованного ему монахом. Герцог собирается послать его учиться в Оксфорд.

– Где его, возможно, также испортят монашки из близлежащей обители Литтлмор, – проворчала Анна.

– Я расскажу герцогу о том, что сделала с вами настоятельница.

– Нет!

– Но почему нет? Он позаботится о том, чтобы она была наказана.

Так ли это? Анна в этом сомневалась. Но сказала другое:

– Я сама хочу ей отомстить.

– Каким образом?

– Я напишу на нее жалобу епископу. Впрочем, я не уверена в том, что он обратит внимание на мое письмо, если слышал, за что меня туда сослали.

Анна отодвинула поднос – ей расхотелось есть.

– Вам нужен посредник, – сказала Мадж. – Вы могли бы послать к епископу своего духовника.

Лицо Анны исказила гримаса недовольства. С духовником Джорджа, сэром Джоном Канном, у нее не сложилось дружеских отношений. Ей очень не нравилось то, что ей приходится ему исповедоваться. Но совет Мадж натолкнул ее на интересную мысль. Анна была знакома с другим священником, который, возможно, имеет определенное влияние.

Томас Уолси, королевский духовник, венчавший Анну, проявил сочувствие к ее слезам, встретив ее в часовне в Ричмонде. С тех пор его авторитет в церковной иерархии возрос, и, кроме того, он стал членом королевского Тайного совета.

– Ваш брат очень добр ко мне, – сказала Мадж, отвлекая Анну от размышлений.

Анна сурово взглянула на нее.

– Мадж, вы девушка благородного происхождения. Вам следовало бы выйти замуж за сельского сквайра и рожать ему сыновей, которые унаследуют его земли. Эдвард – эгоистичная свинья.

– Но я люблю его!

Анна открыла было рот, но затем тут же его закрыла. Она и раньше видела такой восторженный взгляд у женщин. Если Мадж возомнила, будто она влюблена в Эдварда, то бесполезно пытаться убедить ее в том, что ничего хорошего из их романа не выйдет. Анна также не сказала о своем желании, чтобы Эдвард пережил такие же страдания, какие претерпела она. Время несколько притупило ее жгучую жажду мести, но она по-прежнему была бы рада нанести ущерб репутации своего брата.

Снова оставшись в одиночестве, Анна достала пергамент, перо и чернила и сочинила длинное письмо Томасу Уолси, королевскому духовнику, члену Тайного совета и декану [16] Линкольна и Херефорда. Она в подробностях изложила свою жалобу на настоятельницу Кэтрин Уэллс и после этого, чтобы причинить своему брату хотя бы те небольшие неприятности, которые были в ее силах, намекнула на то, что благотворительность герцога в отношении монастыря в Хинтоне, возможно, так же неблагоразумна, как и его покровительство обители Литтлмор.

30

Расписание передвижения королевской процессии на каждый год оглашалось при дворе в июне и содержало все предполагаемые остановки двора и чи́сла, на которые они приходились. В каждом пункте остановки могли длиться от одной ночи до трех недель, а путь, который король и его свита проезжали за день, насчитывал от пяти до без малого двадцати миль. С тех пор как в середине июля король и его придворные покинули замок в Виндзоре, они посетили Нортхэмптон и Харроуден, остановились в аббатстве Пайпвэлл и Лидлингтон, две ночи провели в монастыре в Лестершире, расположенном примерно в пятнадцати милях от Эшби-де-ла-Зуш. Теперь процессия разместилась в замке в Ноттингеме, где она пробудет до конца месяца.