Этот прекрасный сон - Макгвайр Джейми

– Деб…

– Ты в порядке? – спросила она. – Скажи, что ты в порядке, и спокойной ночи. Все равно Куинн храпит.

– Не в порядке, – буркнула я, посмотрев в окно: у дома стояла моя зеленая зверюга. – Я пойду его искать.

Едва закончив разговор, я надела темно-синий пуховик, обулась, схватила ключи с сердечком, которое Джош мне подарил, намотала на шею шарф и побежала вниз по лестнице. Сунув руки в карманы и глядя на свое клубящееся дыхание, я прошагала мимо машины и направилась к дому Джоша. Жил он через три квартала от меня. Его машины на месте не было, но я все равно позвонила в дверь, подождала – никто не ответил.

Я ждала на крыльце, пялясь себе под ноги, пока не начала стучать зубами.

– Привет, Эйвери, – сказала Синда, проходя мимо. – Потеряла ключ?

Я поежилась:

– Не потеряла, а вернула.

– Ой, – сказала она, взглянув на пустое парковочное место, – а Джоша, наверное, нет дома.

– Не знаешь, где он может быть? Хотя, естественно, ты не обязана мне говорить.

– Я знаю Джоша: если ты вернула ему ключи, вряд ли он сейчас веселится. Наверное, он сделал какую-то глупость, да?

Я пожала плечами:

– Мы оба сделали.

– Уверена, он был бы рад, если бы я сказала тебе, где он. – Синда улыбнулась, а потом скривила губы: – Но я не знаю. Жаль. Если хочешь, можешь подождать его у меня.

– Нет, все нормально. Спасибо, Синда.

Я сбежала со ступенек и понеслась к машине. Ключ повернулся в замке зажигания, «додж» зарычал, я тронулась с места и поехала в сторону больницы. От нее до бара «Дыра на углу» было каких-нибудь полмили. Я не представляла себе, где еще искать Джоша, если он не у себя и не у Куинна.

Я заглушила двигатель, выключила фары, рычание моего монстра стихло. На парковке стояло несколько машин – в том числе Джоша. Я вдруг занервничала: «Эйвери, что ты творишь?»

Я посмотрела вперед и дернула рычаг. Я любила Джоша. Мы должны были преодолеть эту дурацкую полосу. У нас обоих скопилось достаточно мусора, от которого хотелось избавиться. Мне не стоило ждать, что Джош развернется на сто восемьдесят градусов и превратится в образец совершенства. Это было бы нечестно.

Хрустя гравием, я зашагала к облицованному кирпичом зданию. Что-то белое и пушистое упало мне на нос. Я запрокинула голову: из черноты сыпались миллионы одинаковых кусочков замерзшего неба. Я закрыла глаза и улыбнулась: вот Джош выйдет ко мне и мы вместе порадуемся нашему первому настоящему снегопаду.

Как только я потянула за ручку двери и вошла, меня обдало запахом несвежего пива и сигаретного дыма. Золотистая лампочка музыкального автомата была единственным источником света, если не считать огоньков над баром. Я с улыбкой вспомнила тот вечер, когда Джош помог мне побороть нелюбовь к Рождеству.

Среди немногочисленных посетителей у барной стойки Джоша не оказалось. Я села в середине и стала смотреть, как новый бармен трет стаканы белой салфеткой. Он подошел ко мне. Облегающая черная футболка с V-образным вырезом подчеркивала рельефные мышцы груди. Его брови были идеально выщипаны, и, когда он наклонился ко мне, как бы флиртуя, я не восприняла это всерьез.

– Вы недавно сюда устроились?

– Да.

– Я Эйвери.

Он улыбнулся:

– Ах, это вы! С днем рождения, Эйвери.

Я сощурилась:

– Спасибо.

– Меня зовут Джесс.

Я положила на стойку двадцатидолларовую бумажку:

– Это ваши чаевые. Мне только диетическую колу.

– Лить, не жалеть? – усмехнулся бармен.

– Просто колу, пожалуйста. Ой, и…

Я замолчала: на крючке за баром висел мой любимый мягкий джемпер с капюшоном. В первую секунду я вытянулась и с глупой улыбкой стала озираться по сторонам. Но мое лицо мгновенно помрачнело: из мужского туалета, спотыкаясь, выползла сестра Майклз. Помада у нее размазалась, волосы растрепались. Одернув мини-юбку и повертев головой, она вытерла рот тыльной стороной руки.

Мой взгляд упал на джемпер, потом снова на Майклз, и у меня скрутило живот.

– Нет, он не мог…

Дверь открылась. Я застыла, разинув рот. Меня накрыло волной облегчения… а потом – отвращения.

Стараясь казаться невозмутимым, через бар прошел доктор Розенберг. Его щеки горели, а ширинка была расстегнута.

– Эйвери? – При виде меня он запнулся. От него пахло виски и необдуманным решением. – Я думал, вы больше сюда не ходите.

– Я ищу Джоша.

Не в силах скрыть брезгливость, я чуть отстранилась и отвернула лицо. Мне захотелось, чтобы Джош пришел и спас меня. Он был совершенно прав относительно Розенберга: обзаведясь семьей, человек не становится порядочным автоматически. Джош не скрывал своих похождений, и вся больница знала, что он бабник и засранец. А настоящей змеей оказался красавец-доктор с кольцом на пальце и домом в Алапокусе.

– Эйвери?

– Что? – буркнула я.

Доктору Розенбергу хватило наглости разыграть удивление:

– Что-то случилось?

Я посмотрела на его штаны и отвернулась:

– Нет.

– Если ищете Джоша, то он наверху.

– Наверху?

– С Джинджер. Пьяный. – Розенберг поглядел на лампочки, свисавшие с потолка. – Хотя слово «пьяный» не вполне описывает его состояние. Я пытался вас предупредить.

– С чего бы ему быть у Джинджер?

Доктор – лжец, а лжецам свойственно лгать. Один раз я уже совершила ошибку, поверив ему. Больше не попадусь.

Он пожал плечами:

– Она живет над баром.

– Вот как? Что ж, вам лучше знать. Застегните брюки и идите домой к жене.

Доктор Розенберг на секунду застыл, потом посмотрел вниз и, застегнув молнию, направился прямиком к выходу.

Джесс наполнил из пистолета мой стакан, делая вид, будто ничего не слышал.

– Где Джинджер?

– Наверху.

Я кивнула и задумалась над тем, задавать ли следующий вопрос:

– Она одна?

– Скажи ей, – пропела Майклз, вползая на соседний стул.

Я отпрянула и раздраженно простонала:

– С ума сойти! Чего мне еще ждать от сегодняшнего дня?

– Джош наверху. Я пыталась приласкать его, но он не захотел, – нисколько не стыдясь, промямлила Майклз заплетающимся языком. Я поджала верхнюю губу и подалась назад, чтобы не чувствовать запаха из ее рта. – Спроси у него. – Майклз медленно перевела пьяные глаза на бармена.

Джесс покачал головой:

– Не втягивайте меня в это. Не хочу потерять работу.

– Джесс! – Я положила ладони на барную стойку и сжала губы. – На моем месте ты бы тоже хотел знать, разве нет?

Бармен посмотрел на меня из-под длинных ресниц и пожал одним плечом, как будто уступая мне.

– Он наверху с ней? – настойчиво спросила я.

Джесс принялся широкими круговыми движениями вытирать столешницу, пряча виноватый взгляд. Такого ответа мне было вполне достаточно. Я кивнула и встала. Казалось, коленки вот-вот подогнутся под тяжестью этого молчаливого признания.

– Не огорчайся, дорогуша, – сказала Майклз. – Если тебя это утешит, он никем не интересовался, пока еще стоял на ногах.

Джесс наклонился ко мне, нависнув над стойкой:

– Джош не интересовался никем вообще. За первые двадцать минут моей смены он спросил о тебе раз пятнадцать. Думаю, он валяется в отключке. Любой бы вырубился от такого количества алкоголя. Ну а если даже он в сознании, то наверняка его выворачивает. В любом случае он не делает того, о чем ты подумала.

Я уронила голову:

– Ну и как же мне быть? Понадеяться, что он ее не трахает, и идти домой?

– На твоем месте… – протянула Майклз, раскачиваясь на стуле.

– Осторожно! – предостерегающе сказал Джесс.

Она от него отмахнулась:

– На твоем месте я бы туда поднялась. Но это из-за волос. – Она ткнула в свою дикую рыжую шевелюру. – Мы иногда такое откалываем!

– А я на твоем месте хоть на пять минут сдвинула бы ноги и раскошелилась бы на приличный лифчик, – пробормотала я себе под нос и, оставив бедного Джесса с Майклз, подошла к широкой коричневой двери.

– Это склад. А Джинджер живет там. – Бармен указал на другую дверь, рядом с музыкальным автоматом. Она была покрашена в серый и сливалась со стеной. – Только сначала постучи. И пожалуйста, не устраивай сцен.