Джоди Хедланд - Свет твоих глаз
Ей понравился бы ужин. Пьер был в этом уверен.
Ему так нравилось наблюдать, как она наслаждается каждым кусочком.
Рукоять топора в ладони показалась ему неподъемной. Так хотелось выпустить ее из пальцев и поддаться собственной импульсивной натуре. Пусть у него не было времени жарить утку, но что-то другое он точно успел бы сделать. И наблюдал бы, как светятся от удовольствия ее ожившие глаза, радовался бы тому, насколько ей нравится его готовка.
В доме зажглась масляная лампа, мягко осветив интерьер.
Пьер смог разглядеть отцовское весло, висевшее на стене. Яркие цвета – синие и красные полосы – словно издевались над ним, напоминая о дне, когда отец повесил весло на стену и поклялся, что никогда больше им не воспользуется, что дни торговли мехом остались в прошлом.
Это было весной, после последней отлучки отца. Он приплыл на остров, ушел от своей бригады по берегу и сразу же, войдя в дом, первым делом повесил весло на стену. А потом подхватил матушку на руки, поцеловал ее, долго и страстно, и поклялся, что больше никогда не уйдет.
От этих воспоминаний к горлу Пьера подкатил горький комок.
Отец заявил тогда, что он изменился, что посвящает свою жизнь Господу и хочет теперь привести дом в порядок – хочет любить свою жену и детей так, как велит ему Господь. Он сказал, что, если у мужчины есть жена и дети, нельзя бросать их на девять месяцев в году, предпочитая работу.
И Пьер был согласен. Он тоже поклялся, что никогда не поступит так со своей женой. Он не станет жениться на женщине, чтобы бросать ее.
И уж точно не поведет ее за собой в лесную глушь. Жизнь в каноэ никак не подходила женщинам и детям.
Пьер вглядывался в висящее на стене весло. Истина заключалась в том, что, если он хотел жить с любимой женщиной, он должен был бросить торговлю мехами, как и его отец.
А сможет ли он это сделать? Сможет ли поступиться любовью к лесам и путешествиям ради любви к женщине?
Дверь в дом была открыта, и он видел, как Анжелика помогает матушке сесть на стул, а затем расплетает косу, которую матушка носила подвязанной у шеи, и расчесывает длинные волосы.
Сердце сжалось при мысли о том, как рисковала Анжелика, оставляя таверну, чтобы помочь Мириам искупаться и вымыть волосы.
Анжелика Мак-Кензи была самой доброй и милой женщиной из всех, кого он знал.
Если и существовала та, ради которой он мог бы бросить прежнюю свою жизнь и остепениться, то Пьер именно сейчас смотрел на эту единственную.
Глава 13
Осторожно пройдя по темному коридору, Анжелика взялась за лестницу, ведущую на чердак, молясь про себя, чтобы ступени не скрипнули.
Она слишком задержалась, помогая Мириам.
И когда сумела проскользнуть обратно на постоялый двор, мимо забитой людьми столовой в сторону черного хода, она старалась не дышать, ожидая, что в любой миг Эбенезер выйдет из кухни и остановит ее. Но, видимо, он задержался на пляже с индейскими женщинами.
Она пошарила рукой в темноте, нащупывая задвижку люка, и застыла, когда пальцы наткнулись на железный крюк, свободно свисающий вместо того, чтобы надежно сидеть в петле. Анжелика напряглась. Кто-то был в ее комнате. Эбенезер часто взбирался на чердак за припасами, но, когда он спускался, он всегда закрывал люк. Может, кто-то из вояжеров пробрался по темному коридору? И теперь ждет ее там, готовый выпрыгнуть из засады, как только она доберется до матраца?
Анжелика толкнула люк и помедлила. Раньше у нее никогда не было проблем с вояжерами, которые останавливались в жилых комнатах постоялого двора. Эбенезер настаивал на том, чтобы все мужчины пользовались внешней лестницей, ведущей в длинную спальню над столовой.
Внезапно со стороны комнаты, которую Эбенезер делил с Бетти, донесся резкий крик. Кто-то напал на Бетти? Анжелика содрогнулась, соскальзывая с лестницы. Она не могла позволить кому-то причинить вред этой бедняжке, не говоря уж о нерожденном ребенке.
Анжелика осторожно шла по темному коридору, ведя пальцами по стене, пока не наткнулась на дверную ручку. Затем остановилась и прислушалась. Снизу долетали привычные раскаты смеха и громкие голоса мужчин, которые пили и играли в карты. Табачный дым от их трубок пеленой застывал во влажном и жарком ночном воздухе. В комнате Бетти было тихо.
Если бы только у нее было оружие! Может быть, стоит вернуться на кухню и взять нож? Или прихватить из своего тайника гребень с костяной ручкой? У него очень острые зубцы.
Она уже начала разворачиваться к лестнице, когда из комнаты раздался новый крик. Времени идти за оружием не было, Анжелика, больше не медля, распахнула дверь и нырнула в темную комнату.
– Бетти?
Шорох простыней мешался со звуками надрывного дыхания.
Анжелика прищурилась, вглядываясь в темноту над кроватью. Бетти лежала одна, сжавшись и обхватив руками свой живот.
– Кажется, пришло время рожать, – простонала она.
Анжелика подошла к краю кровати. Все прежние страхи были смыты волной паники.
– Я позову повитуху.
Бетти испустила очередной тонкий вопль.
– Уже… уже слишком поздно для этого.
– Но что я могу? – Анжелика почти ничего не знала о том, как рождаются дети, и с ужасом представляла, что сделает с ней Эбенезер, если она не найдет повитуху. Его последняя жена умерла во время родов. И он точно не захочет, чтобы рождению его ребенка от Бетти помогали только неопытные руки Анжелики.
– Но я правда должна позвать повитуху, – сказала она дрожащим голосом, шаря в темноте в поисках фонаря.
– Если бы ты была дома, когда я тебя искала, было бы время ее позвать. А теперь слишком поздно.
Так значит, это Бетти забиралась на чердак и обнаружила ее отсутствие.
– Тоже, наверное, бегала на пляж пораспутничать, – злобно прошипела Бетти.
– Нет! – Весь прошлый месяц она видела, как Бетти становится все мрачнее. И видела, как Бетти провожала Эбенезера взглядом по вечерам, как искажалось от ненависти ее лицо. Анжелика не могла даже представить, как больно было этой девочке от неверности ее мужа.
– А может, это ты сманиваешь моего мужа? – Бетти дышала громко и неровно. – Я видела, какими глазами он на тебя смотрит.
– Он на меня не смотрит. – Анжелика содрогнулась от одной мысли об этом.
Бетти сдавленно вскрикнула.
– Я не понимаю, почему он до сих пор от тебя не избавился. Ты старше меня. Ты уже давно должна быть замужем.
– Моего жениха заставили уехать с острова, и он сейчас сражается на войне. – Анжелика подошла ближе к постели. – Я выйду за него, как только он вернется.
– А что, если он умрет? Что ты тогда будешь делать?
Анжелика изо всех сил гнала от себя подобные мысли. Не позволяла себе думать о том, что ждет ее, если Жан не вернется. Многие мужчины гибли на войне, но она знала, что Жан не погибнет. Он не мог умереть.
С каждым вдохом и выдохом голос Бетти становился все пронзительнее.
– Ты что, решила навсегда остаться в этой таверне и продолжать искушать моего мужа?
– Я не искушаю его.
– Если бы тебя не было здесь, он оставался бы со мной, а не сбегал постоянно, чтобы избежать искушения!
Анжелика могла лишь покачать головой. Обвинения были смешными и абсолютно необоснованными. И как только Бетти додумалась до такой глупости? Анжелика же изо всех сил старалась не быть привлекательной, как мама или сестра.
Юная женщина застонала и скорчилась на постели, обнимая себя руками. В смутном свете, проникавшем через окно, Анжелика видела, как спутались простыни вокруг ног Бетти, и видела темные пятна крови, которую она уже потеряла.
Анжелика погладила ее по напряженной спине.
– Не трогай меня! – зашипела Бетти, сгибаясь в очередной схватке.
– Что мне сделать? Как тебе помочь?
– Нужно было быть дома и привести повитуху!
– Я сейчас приведу. – Анжелика попятилась к двери.
Бетти помотала головой и начала вопить.
Анжелика споткнулась о разбросанные туфли и ударилась о край сундука. Если бы только она не пошла сегодня навестить Мириам! Она знала, что рискует, уходя с постоялого двора. Но она рисковала всю зиму, а с последнего визита к Мириам прошло уже несколько дней. И как бы ей ни хотелось это отрицать, Анжелика стремилась увидеть Пьера. Она с детства умела придумывать всевозможные причины повидать его и погулять с ним. Рядом с Пьером она чувствовала себя в безопасности, даже когда он оставался снаружи и колол дрова, пока она помогала Мириам. Чувствовать его присутствие, видеть его хоть мельком, ловить на себе его взгляд – все это придавало ей сил.
И когда он сказал, что собирается остаться до конца лета, сердце Анжелики наполнилось радостью.
У нее будет не меньше двух месяцев с ним. Целых два долгих месяца.
