Барбара Картленд - Любовь всегда права
– Сначала вы с Вивианом отужинаете с нами.
– Но это же просто смешно! – воскликнула она. На ее лице были написано забавное выражение застенчивости и смущения. – Мы же такие зануды и навязываем вам свое общество. Если бы медовый месяц был у нас с вами, сэр Норман, я на месте Карлотты обязательно рассердилась бы.
– У нас с Карлоттой особые взгляды на подобные вещи, – ответил Норман. – Правда, дорогая? – И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Значит, решено. Вы с Вивианом отправляетесь домой переодеться, а потом приходите прямо к нам в номер на парочку коктейлей. Потом мы вместе поужинаем в «Ларю», а затем встретимся с вашими друзьями в «Кафе де Пари».
– Просто великолепно! – захлопала в ладоши Бубба. – Вы такой замечательный человек, сэр Норман. Карлотта, по-моему, вы самая счастливая женщина на свете!
Карлотта заставила себя улыбнуться. Она была рассержена, но боялась это показать. Наверное, впервые за все время знакомства с Норманом ей захотелось остаться с ним наедине.
«Поговорю с ним перед ужином», – сказала она себе и снова почувствовала дрожь, вызванную волнением и страхом.
Но эта мысль принесла ей облегчение – как только она узнает, как относится к ней Норман, кончится мучительное ожидание, неотступно преследовавшее ее с самого утра.
Однако едва они вернулись в гостиничный номер, все планы Карлотты рухнули. Открыв дверь в гостиную, Норман сказал:
– Карлотта, мне нужно сделать несколько важных телефонных звонков. Ты, надеюсь, не станешь возражать, если я займусь этим до ужина. Давай встретимся здесь, в гостиной, без четверти девять.
Карлотта была слишком удивлена этим, чтобы что-нибудь возразить. Но когда он был уже в дверях своей комнаты, вдруг опомнилась.
– Норман, – сказала она, – мне нужно с тобой поговорить!
Тот обернулся.
– Извини, Карлотта, но у меня куча неотложных дел. Надеюсь, ты поймешь это и извинишь меня.
Дверь за ним закрылась, и Карлотта осталась одна в уставленной цветами гостиной. Она прямо почувствовала, как буквально дрожит от злости. Он бросилась в свою спальню, громко хлопнув за собой дверью. Однако легче ей от этого не стало.
Она легла и, позвав горничную, попросила принести ей таблетку аспирина и смоченный одеколоном носовой платок. У нее и правда сильно разболелась голова. Выпив таблетку, лучше она себя не почувствовала.
Когда Элси ушла, Карлотта встала и несколько раз прошлась по комнате из конца в конец. Внезапно в голову ей пришла одна мысль. Сняв платье, она переоделась в красный халатик из легкого шифона, отделанного кружевами. В нем Карлотта выглядела чрезвычайно привлекательно и соблазнительно.
Она снова припудрила нос и побрызгала духами волосы и шею. Испытывая страшное волнение от того, что она собиралась сделать, Карлотта подошла к двери, ведущей в комнату Нормана, и постучала.
Ответа не последовало. Она немного подождала, затем постучала снова. Ответа не было и на этот раз.
Она немного помедлила и с вызывающим видом резко повернула дверную ручку.
Дверь была заперта.
Глава 18
Яркое солнце бросало золотистые блики на голубые волны Средиземного моря. Линия горизонта, где небо встречалось с морем, терялась в легкой мерцающей дымке.
На горах позади Канн зеленели деревья, сады радовали глаз яркими цветами.
Карлотта лежала на балконе. От палящих лучей солнца голову ей защищал большой бело-зеленый зонт. На ней было легкое платье с большим вырезом на спине, оставлявшее руки обнаженными.
За последние несколько дней кожа ее начала постепенно приобретать едва заметный золотистый оттенок. Вид у Карлотты был не особенно счастливый. Под глазами появились круги, в уголках рта залегли морщинки.
Норман предложил, чтобы она каждый день после ленча отдыхала на балконе, и Карлотта согласилась. Она уже привыкла соглашаться со всеми его предложениями.
Хуже всего были те два часа, которые ей приходилось проводить в одиночестве в своей спальне или на балконе.
Карлотта была замужем уже неделю и успела понять, что Норман оказался вовсе не тем человеком, каким она его себе представляла.
После того вечера в Париже он держался с ней как посторонний. Три дня и ночи, которые они провели во французской столице, стали для Карлотты настоящим кошмаром.
Норман окружил себя друзьями и знакомыми, и у нее совсем не было возможности остаться с ним наедине и поговорить. Он часто устраивал вечеринки, где Карлотта была вынуждена исполнять роль хозяйки.
Они ездили на скачки, посещали театры и модные рестораны, осматривали парижские достопримечательности, однако при этом с ними всегда находились какие-то люди.
Карлотта плохо представляла себе, откуда взялись все эти новые знакомые и как они все собирались вместе. Объединяло их только одно – желание потратить деньги Нормана.
Когда Карлотта сошла с поезда, доставившего их из Парижа в Канны, она испытывала огромную моральную и физическую усталость.
Солнце светило здесь так ярко, а природа казалась настолько красивой, что у Карлотты мелькнула надежда, что поездка на Лазурный Берег может оказаться залогом ее будущего счастья.
– Я больше не могу этого выносить, – сказала она себе. – Не могу. Не могу.
Наконец ей представилась возможность высказать все это Норману.
Утром они распаковали чемоданы и после ленча поднялись обратно в номер. Там было пусто. Впервые за последние дни супруги остались одни.
– Тебе, наверное, хочется отдохнуть? – вежливо осведомился Норман.
Он был неизменно вежлив с Карлоттой, всячески подчеркивал свое внимание к ней, что ужасно ее раздражало – она чувствовала, что его отношение к ней наигранное и неискреннее.
– Норман! – ответила она ему. – Я хочу с тобой поговорить. Прошу тебя, выслушай меня, пожалуйста!
– Ну, конечно, – ответил он. – Что же ты мне хочешь сказать?
– Я вот уже несколько дней пытаюсь с тобой поговорить, – нервно начала она. – Но вокруг все время друзья, по крайней мере, вокруг тебя. Поэтому у меня просто не было возможности поговорить с тобой наедине.
– Очень жаль, – ответил Норман. – Я полагал, что тебе нравятся развлечения, которые я старался для тебя организовать. Кстати, на это ушло немало денег.
Карлотта вспыхнула.
– Норман! Ты обращаешься со мной просто ужасно!
– Вот как? – переспросил он. – Наверно, я чего-то недопонимаю. Я из кожи вон лез, чтобы наше свадебное путешествие получилось занимательным и приятным.
– Не надо притворяться! – выкрикнула Карлотта, теряя терпение. – Ты делаешь совершенно не то, что говоришь. Ты заполняешь все время общением с какими-то идиотскими людьми, до которых ни тебе, ни мне нет никакого дела.
– В таком случае, – ответил Норман, – приношу свои извинения. Я полагал, что Дрейсоны – твои друзья и что они тебе нравятся.
– Дело не в этом, – устало проговорила Карлотта. – Дело в нас с тобой, Норман. Я так сожалею о том вечере… ужасно сожалею.
– Радость моя, – успокоил ее Норман. – Пожалуйста, не тревожься о таком пустяке.
– Норман, ты теперь совсем не такой, каким был всегда. Ты неискренен со мной! – воскликнула Карлотта. – Неужели ты не понимаешь, что я тогда как обезумела, у меня была истерика, и я наговорила тебе кучу ужасных вещей, сама не знаю, что на меня нашло. Неужели ты собираешься вечно меня за это наказывать?
Норман посмотрел на нее пристально. Карлотте показалось, будто его глаза холодны как лед.
– Не нужно извиняться, – сказал он. – Я предпочитаю правду и поэтому не осуждаю тебя.
– Но это не было правдой, – возразила Карлотта. – Клянусь тебе, Норман, все, что я тебе тогда сказала, – неправда.
Норман пересек комнату и подошел к жене. Он даже не прикоснулся к ней, просто встал совсем близко и заглянул в глаза.
– Посмотри на меня! – требовательно произнес он.
Карлотта задрожала, но заставила себя поднять голову и встретиться с ним взглядом.
– Поклянись мне на Библии, поклянись всем, что для тебя свято, что тебе нужен я, а не мои деньги!
Карлотта остолбенела. Она не могла вымолвить ни единого слова. Язык не повиновался ей, губы пересохли от волнения. Она посмотрела на Нормана безумным, непонимающим взглядом, а затем, не выдержав, опустила глаза.
Норман издал короткий горький смешок, повернулся и вышел из комнаты.
Несколько минут она стояла не двигаясь, затем упала на диван и разрыдалась.
Когда они встретились снова, Норман вел себя так же, как и раньше. Он продолжал разговаривать с Карлоттой, однако таким тоном, словно это случайная знакомая, с которой следует быть подчеркнуто вежливым.
Они проводили время вместе, но Карлотте казалось, словно она обедает, ходит на прогулки и танцует с бездушным автоматом, а не с живым человеком. Между ними как будто встала преграда, которую ей никогда, похоже, не преодолеть. Еще ни разу в жизни она не сталкивалась с такой сложной проблемой, как дистанция, что возникла между ней и Норманом.
