Барбара Картленд - Любовь всегда права
Обзор книги Барбара Картленд - Любовь всегда права
Барбара Картленд
Любовь всегда права
Глава 1
Норман Мелтон сидел за письменным столом, перелистывая страницы контракта, который лежал перед ним в ожидании его подписи.
– Ну, кажется, мы справились, Джонсон, – наконец сказал он, не поднимая глаз от бумаг.
– Да, сэр Норман.
– Вы внесли все исправления, которые мы обговаривали с Миллером?
– Да, сэр Норман.
Он взял ручку.
– Этот день следует отметить в наших анналах как праздничный. Это самая удачная сделка из всех, что когда-либо заключала наша компания, или из тех, что ей когда-либо удастся заключить.
– Да, сэр Норман.
Сэр Норман с досадой бросил ручку на стол.
– Черт бы вас побрал, Джонсон! Неужели вы не можете произнести ничего, кроме «да»? Пришлите ко мне Миллера. Нет, подождите, я позвоню, когда он мне понадобится.
С удрученным выражением лица Джонсон вышел из комнаты.
Оставшись в одиночестве, сэр Норман поднялся на ноги и подошел к окну. Он чувствовал, что весь на нервах, и недоумевал, почему сегодня его так раздражает обычная манера Джонсона отвечать односложно.
Норман привык сдерживать эмоции в присутствии подчиненных. Он хорошо помнил те годы, когда сам ненавидел крикливых начальников.
Несмотря на всю свою добросовестность, Джонсон принадлежал к той породе секретарей, которая была Норману не по душе. Он считался незаменимым, и все же его безликость давно действовала хозяину на нервы.
– Мне нужно отдохнуть, – проговорил сэр Норман, глядя на оживленный двор через окно кабинета.
Только что прозвучал гудок, возвестивший об обеденном перерыве. Люди толпами повалили из цехов, на ходу надевая пальто, доставали из карманов бутерброды или с облегчением закуривали.
Высоко над зданиями красовалась большая вывеска: «Автомобильные заводы Мелтона».
От двора его отделяло целых четыре этажа, и, глядя вниз, сэр Норман на какой-то миг почувствовал, будто он, директор и председатель этой огромной фабрики, может контролировать судьбу каждого работавшего на него человека.
– Я – часть их, я один из них, – пытался уверять себя сэр Норман.
Но он знал, что это только иллюзия. Он давно отдалился от этих людей и уже не имел ничего общего со своими бывшими товарищами, не имел никакого отношения ни к их жизни, ни к их работе.
Он был хозяином.
Он помнил свои собственные чувства, когда, еще юношей, пришел работать на этот завод – тогда это было маленькое мрачное здание – и впервые увидел Эдварда Буллера, одетого в черное пальто.
Тогда он вряд ли мог себе представить, что через двадцать девять лет займет место Буллера и завод будет носить его имя.
Сегодня был день его величайшего триумфа.
Он даже не осмеливался до конца поверить, что добьется для своей фирмы правительственного контракта на «теневой» завод, однако у него все получилось.
Как только лежащий у него на столе контракт будет подписан, пойдут заказы на новые здания, новое оборудование, и появится по меньшей мере пять тысяч новых рабочих мест. Это была победа, ради которой он работал почти три месяца.
По сравнению с большими, крупными фирмами, которые принимали участие в программе переоснащения, его завод был относительно небольшим.
По всей стране насчитывалась около дюжины подобных заводов. У чиновников не было никаких оснований выбрать именно этот – разве что его директора отличали напористость, неординарное мышление и умение предвидеть события. Именно эти качества требовались для успеха в работе.
За последние пять лет дела «Мелтон мотор компани» шли невероятно успешно.
Акции выросли в цене настолько, что собрания акционеров превратились в праздничные мероприятия, с бесконечными здравицами и победными спичами.
Но в свой сорок второй день рождения председатель проснулся с ощущением, что пополнил ряды пресыщенных жизнью миллионеров.
Только теперь, получив правительственный контракт, Норман Мелтон понял, как нужна была ему эта работа, как хотелось ему заполучить в свои руки что-то новое, найти выход своей энергии, которую он тратил на пустяки.
В течение последней недели Норман чувствовал, что находится на грани нервного срыва.
Впервые его начало угнетать чувство ответственности. Норман уже почти боялся того, что затеял. Это было такое крупное дело; ничего подобного ему раньше совершать не доводилось.
Он отвернулся от окна и закурил. Над камином висел небольшой рисунок, на котором неумелой рукой была изображена старая фабрика Буллера.
Норман постоял немного, разглядывая рисунок, затем вернулся к своему столу и нажал кнопку звонка.
Двумя часами позднее он уехал с фабрики. У него не было обеденного перерыва, но он отказался, чтобы ему в офис принесли что-нибудь поесть.
– Дома меня ждет сестра, – сказал он Миллеру. – Я уйду, как только мы закончим, и сегодня уже не вернусь. Скажите архитектору, чтобы он подготовил проекты как можно скорее. Мы не должны терять времени.
Норману казалось, словно время преследует его. Сама мысль: «Так много всего нужно сделать» – заставила его приказать шоферу:
– Как можно скорее, Дэвис.
Норман Мелтон жил примерно в трех милях от Мелчестера. Дом, в котором он жил всего пять лет, когда-то принадлежал древнему аристократическому роду из этого графства. Ворота «охраняли» каменные львы, державшие в лапах геральдический щит.
Железные ворота были открыты, и машина поехала по обсаженной дубами аллее. Дом являл собой типичный образец стиля короля Георга, хотя фундамент его был заложен несколькими веками ранее.
Едва машина подъехала, как открылась парадная дверь. Звонок из домика привратника у ворот был проведен в кладовую главного дома, поэтому хозяина или гостей всегда встречали вовремя.
– Где мисс Мелтон? – осведомился сэр Норман у дворецкого.
– В малой гостиной, сэр Норман.
Он прошел через широкий холл и открыл находящуюся на противоположной стороне дверь. Сестра сидела за столом и писала письма. Когда Норман вошел, она взглянула на него и приподнялась из-за стола.
– Ты сильно опаздываешь, Норман, – строго сказала она.
– Не мог вырваться раньше.
– Ты уже ел?
– Нет, и умираю от голода.
Она дотронулась до звонка и, когда дворецкий ответил, отдала необходимые распоряжения.
– Во сколько ты выехал из Лондона сегодня утром? – спросила она.
– Я ехал поездом, тем, что отходит в половине восьмого, – ответил он.
Элис Мелтон ждала. Она прекрасно понимала, как важна для Нормана эта поездка в Лондон – ведь от нее зависело, получит его автомобильный завод правительственный контракт или нет. Но Элис не задавала никаких вопросов. Ждала, когда брат сам поведает ей новости.
Элис любила Нормана, но порой ей бывало трудно его понять. Неудивительно, ведь она была старше брата почти на десять лет.
Казалось странным, что они брат и сестра. Элис не обладала энергичностью и неординарностью Нормана и была напрочь лишена уверенности в себе.
Норман был симпатичным мужчиной. Он был миллионером, и его личность невозможно было преуменьшать или не обращать на нее внимания.
«Ему надо снова жениться», – подумала Элис, глядя на брата.
И сама удивилась, почему ей вдруг в голову пришла эта мысль.
– Мы получили контракт, – безразличным тоном сообщил он, словно речь шла о чем-то незначительном.
– Я рада, – медленно проговорила в ответ Элис. – Хотя это значит, что тебе придется больше работать, ведь так?
– Верно, и меня это радует, – ответил Норман. – Иначе я становлюсь брюзгливым и занудным… Наверное, старею.
Но прежде, чем сестра успела что-либо ответить, дворецкий объявил, что ленч готов, и Норман молча прошествовал в столовую, оставив сестру в одиночестве.
Элис и не подумала последовать за ним. Она знала, что брату хочется побыть одному. Если ему захочется поговорить, он вернется к ней после ленча.
Она посмотрела в окно, где на газоне под деревьями уже показались нарциссы. Но они мало радовали Элис.
Когда умерла жена Нормана, он попросил Элис переселиться к нему. Ему и в голову не могло прийти, как горько она рыдала, покидая места, которые так долго были для нее домом и тем единственным, чем она дорожила в жизни.
Жена Нормана всегда жила в Лондоне. После ее смерти он закрыл лондонский дом и решил поселиться рядом с фабрикой. Как и до свадьбы, он теперь проводил там все свое время.
Он и не представлял, как одиноко здесь Элис. За исключением родства, у них было мало общего, и по большей части им было не о чем говорить друг с другом.
Элис сделалась для него превосходной экономкой, и если Норман вообще когда-нибудь думал о ней, то исключительно в том смысле, что жизнь в поместье пошла ей только на пользу.
Он медленно вошел в комнату. В одной руке он держал зажженную сигару, в другой – бокал бренди.
Прежде чем заговорить, Норман уселся возле камина. Вытянув длинные ноги, он задумчиво потягивал бренди. Затем, словно делая серьезное заявление, он произнес:
