Энн Херрис - Спасенная виконтом
– Да. Я решил присматривать за вашим отцом, капитан Делси. Я даже пытался предупредить его об опасности, но не мог представить никаких доказательств против Гардинга. Ваш отец не пожелал меня слушать – или, быть может, решил, что может сам о себе позаботиться. Он горел желанием выяснить, что случилось с леди. Она погибла, катаясь верхом, но он не верил, что то был несчастный случай.
– Его экипаж остановили, не так ли?
– Все верно, сэр. Нападавших было шестеро, все в масках и с пистолетами. Они выскочили на дорогу и стали палить в воздух. Не знаю, каков был их план, но один из них ранил лошадь, и бедолага попятилась назад от страха. У экипажа соскочило колесо, а потом он весь накренился и рухнул в расселину вместе с лошадьми, пассажирами и грумами.
Гардинг принялся орать на своих людей, и тогда они прикатили с обочины огромный валун и положили его на дорогу, чтобы имитировать несчастный случай. Все случилось так быстро, что я ничего не успел сделать.
Когда негодяи ушли, я спустился вниз, чтобы проверить, но все погибли. Я пристрелил бьющуюся в агонии лошадь. Вашему отцу было уже не помочь, поэтому я уехал.
– И молчали об увиденном, – заметил Джек, глядя на него. – Отчего вы не дали о себе знать, когда я стал проводить расследование?
– Потому что я уехал за границу и устроился торговцем. В Англию вернулся лишь несколько месяцев назад и нашел работу управляющим поместья на севере. В Лондон я случайно отправился по делам. Отец мой умер, оставив мне свое поместье, и помощник адвоката настоял на совместном походе в город в тот вечер, чтобы, как он выразился, «показать мне городскую жизнь». Отец, как оказалось, под конец жизни смягчился, хотя никогда не искал меня… или не сумел найти.
– Ваше поместье находится на севере?
– Нет, в Восточной Англии. Я здесь по работе, а в поместье живет моя сестра с мужем. Я посетил лондонских адвокатов, просто чтобы подписать бумаги и позволить им и дальше жить в поместье. В Йоркшире у меня есть друзья, и я хотел прикупить здесь земли, но для этого мне требуется пять сотен гиней. Самому мне таких денег не собрать.
– Ожидаете, что я заплачу пять сотен гиней за эту информацию?
– Нет, милорд, за мои свидетельские показания. Я своими глазами видел, как погиб ваш отец и его слуги. Если хотите подать на Гардинга в суд, я готов подтвердить его вину.
Джек смотрел на него в молчании.
– Вы понимаете, что вас могут привлечь к ответственности за то, что чинили препятствия правосудию, столько лет храня молчание? Кроме того, если вам не поверят, вы наживете себе в лице Гардинга могущественного врага.
– Да, я готов пойти на риск… ради будущего жены и сына. – Скотт посмотрел ему в глаза. – Я знаю, что значит голодать, просить милостыню на улице и спать в подворотне. Я хочу, чтобы моя семья была защищена, милорд. Согласившись заплатить мне, вы поможете им, что бы со мной ни случилось.
– Почему вы мне так доверяете?
– Потому что слышал, что в ту ночь говорили в игорном клубе. Ни единый человек не сомневался в ваших словах, сэр. Все отзываются о вас как о честном и справедливом человеке. Именно по этой причине я вам и написал.
Джек кивнул. Он почувствовал симпатию к Джебу Скотту.
– Что ж, тогда договорились. Я всегда подозревал, что смерть моего отца не была случайностью и что Гардинг в самом деле приложил к этому руку. Осознание этого само по себе большое облегчение, но, если он выживет и будет в состоянии явиться на суд, я хочу, чтобы вы свидетельствовали против него. А пока примите это в благодарность. – Он вынул из кармана мешочек золота. – Здесь триста гиней. Это все, что у меня есть при себе, за исключением денег на дорогу. Спрячьте в надежном месте, а за остальным приезжайте ко мне в Эллингем. Несколько следующих недель я проведу там.
– Но я ведь еще не выполнил своей части соглашения.
– Думаю, я могу вам доверять, мистер Скотт, – ответил Джек. – Ваш рассказ стал подтверждением тому, что мои подозрения справедливы. Пока не уверен, как лучше воспользоваться этими знаниями. Если я решу урегулировать ситуацию законным путем, то свяжусь с вами, но имеются и другие способы наказать подонка.
Мистер Скотт улыбнулся:
– Что ж, хорошо. Желаю вам удачи, сэр. Я куплю себе хорошую ферму, которую уже присмотрел, а остаток денег отложу на будущее. Спасибо, что поверили мне. Не каждый бы на вашем месте поступил так же.
– Я считаю себя хорошим судьей человеческих характеров, – ответил Джек. – Думаю, из вас получился бы превосходный офицер. Жаль, что вы впутались в историю, которая погубила ваше будущее.
– Я был молод и глуп и доверился офицеру, чего делать не следовало, – с улыбкой ответил Скотт. – Позже я очень в этом раскаялся. Теперь бы уж точно так не поступил.
Кивнув, Джек встал из-за стола и направился к выходу, спиной ощущая пронизывающий взгляд голубых глаз.
Вскочив в седло, он поскакал прочь от постоялого двора. Его мысли были далеко, поэтому он не заметил за собой слежки. Выстрел, сбросивший его на землю, прогремел, казалось, из ниоткуда, и Джек вскрикнул от удивления, ощутив жгучую боль в плече. Стоило ему закрыть глаза, как сознание заволокло черной пеленой.
«Шарлотта, мне жаль…» – было его последней мыслью, прежде чем он лишился способности думать и погрузился в манящую бездну.
Глава 10
Экипаж следовал по длинной подъездной аллее, и Шарлотта с любопытством смотрела в окно на возвышающееся впереди величественное здание. Дом маркиза в самом деле поражал своей роскошью: длинное главное здание с фасадом, облицованным белым мрамором, с колоннами и большой парадной дверью под аркой. Высокие окна забраны свинцовыми решетками, ромбовидные оконные стекла ярко сверкают на солнце, как драгоценности. К главному зданию с двух сторон пристроены боковые крылья, похоже, в разное время. Перед домом разбита лужайка, на ней розы и другие кустарники. Дорожка от лужайки ведет в парк. Шарлотта запомнила, что за парком расстилается озеро, гладь которого она заметила среди деревьев, когда они проезжали мимо.
– Мы, наконец, на месте? – жалобным голосом спросила леди Стивенс. – Я думала, мы никогда не доберемся.
– Да, – успокоила ее Шарлотта. – Кажется, мы въехали в ворота целую вечность назад, не правда ли? Поместье очень большое, матушка.
– Мы это и так знали, – отозвалась леди Стивенс, изо всех сил стараясь не показывать своего восхищения. – А где твой папа? Повезло ему скакать верхом. Это гораздо удобнее, чем ехать в закрытом экипаже.
Шарлотта воздержалась от ответа, потому что к ним уже торопился лакей в роскошной пурпурно-серебряной ливрее, чтобы открыть дверцу. Улыбнувшись, она подала ему руку и заметила в его глазах как бы ответ на свою улыбку, хотя его лицо оставалось серьезным.
– Добро пожаловать в Эллингем, мисс Стивенс, – сказал он. – Его светлость и леди Делси в утренней гостиной, мисс, и сэр Мордред с ними. Хозяева сгорают от нетерпения познакомиться с вами, мисс…
– Джонсон! – Резкий оклик заставил замолчать дружелюбного лакея, и Шарлотта увидела дворецкого в черной ливрее, стоящего во главе целой армии облаченных в черное и серое слуг, выстроившихся в одну линию.
Лакей молча помог леди Стивенс выйти из экипажа, а Шарлотта подошла к дворецкому, который отвесил ей величественный поклон.
– Мисс Стивенс, мы рады приветствовать вас в Эллингеме, – объявил он бесстрастным тоном. – Позвольте представить вас обслуживающему персоналу. Мое имя Эванс, я дворецкий маркиза здесь, в Эллингеме. А это экономка миссис Мур, Халоу, горничная ее светлости, мисс Робинсон, больше известная как Няня, Бидл, камердинер его светлости, горничная верхнего этажа…
Шарлотта двигалась вдоль длинного ряда слуг, включающего кухарку, пухлую улыбчивую даму средних лет, горничных, посыльных и личного секретаря маркиза, не говоря уже о тех людях, чьи имена названы не были. Шарлотта понимала, что всех запомнить невозможно, но ее личная горничная, Бетти, наверняка со всеми познакомится и будет напоминать ей, если в том возникнет необходимость. Горничная у Шарлотты появилась впервые, прежде она пользовалась услугами маминой, но отец настоял, что теперь, когда дочь собирается замуж, ей необходима своя горничная, и за три дня до отъезда из города они наняли Бетти.
– Сюда, пожалуйста, мисс Стивенс, мэм.
Шарлотта последовала за величественным дворецким в заднюю часть дома, где, очевидно, и находилась утренняя гостиная. Это оказалась залитая солнечным светом красивая комната, декорированная в зеленых и кремовых тонах. Мебель, выполненная из атласного дерева[5] с темной инкрустацией, была необыкновенно изысканной. Шарлотта предположила, что ее изготовил сам мастер Шератон. Застекленный шкаф, у стен столики в виде полумесяца, изящные стулья, небольшой диван и элегантный письменный стол у окна придавали комнате утонченный и в то же время уютный вид.
