Время не властно - Робертс Нора

Санни сама себе удивлялась. Она впервые провела в постели всю ночь и почти весь день. Спать удавалось только урывками. Блаженно потянувшись, она повернулась на бок — и уткнулась в Джейкоба. Он раскинулся на ее кровати, несокрушимый, как скала.

С самого рассвета он постепенно подталкивал ее к краю кровати. Ему удалось захватить девяносто процентов матраса и перетянуть на себя одеяло. Санни не падала на пол лишь потому, что сверху на ней по-хозяйски расположилась его нога, а шею охватывала рука — правда, небрежная хватка совсем не напоминала нежное объятие.

Она попробовала высвободиться, но у нее ничего не получилось. Санни прищурилась.

— Ну ладно, приятель! — процедила она сквозь зубы. — Придется тебе подчиниться, потому что я не хочу до конца дней своих падать на пол с кровати!

Она совсем не любовно двинула ему под ребра локтем. Он что-то пробормотал и переместил ее еще на сантиметр к краю кровати.

Санни решила, что нужно менять тактику, и легонько шлепнула его по мягкому месту.

— Джей-Ти! — прошептала она, покрывая его щеку поцелуями. — Милый!

— М-м-м?

Она нежно укусила его за ухо.

— Джейкоб! Любимый!

Он снова что-то забормотал, и его вторая рука оказалась на ее груди. Санни только вздохнула. Ее маневр не удался; наоборот, Джейкоб отвоевал еще один драгоценный сантиметр.

— Детка, — продолжала она, понимая, что запас нежных слов заканчивается. — Проснись, солнышко! Я кое-что хочу сделать. — Она нежно провела губами по его плечу. — Мне кое-что очень нужно.

Когда он скривил губы, она укусила его. Больно укусила.

— Ой! — Он мигом открыл глаза; в них пылали ярость и изумление. — Какого черта?

— Мне нужна моя половина кровати. — Довольная, она улеглась на подушку, которую он только что освободил, и, прищурившись, с удовольствием наблюдала за его мрачной физиономией. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты грубиян в постели? И воруешь одеяла. — Она быстро дернула одеяло за край и накрылась им.

— До тебя никто не жаловался.

Санни вздохнула. Она рассчитывала на то, что останется первой и последней. Нахмурившись, он потер укус на плече и покосился на Санни. Под глазами у нее залегли тени, и она казалась очень хрупкой и беззащитной. Но вздувшийся след от укуса на плече демонстрировал обратное.

В ее стройном теле таятся неисчерпаемые запасы энергии. И еще в ней море страсти, в которое ему не терпится окунуться — несмотря на ночной марафон. Ему предстоит многое для себя открыть, ко многому вернуться. Ночью она была ненасытна — и невозможно щедра. Она воспламенялась от одного прикосновения. И он тоже загорался, стоило ей прикоснуться к нему.

Яркое утреннее солнце освещало ее фигурку, укрытую одеялом. Она закуталась едва ли не с головой; он видел лишь светлый затылок. И он хотел ее.

Что ему с ней делать? Что сделать ради нее? Для нее? Он понятия не имел.

Интересно, что она скажет, если он во всем ей признается. Наверное, снова решит, что у него не все в порядке с головой. Но он может доказать, что совершенно нормален. А как только он ей все расскажет и докажет, обоим придется несладко. Все, что произошло с ними за время последнего оборота Земли вокруг своей оси, недолговечно и скоро закончится. Об этом ему даже думать не хотелось.

Впервые в жизни ему захотелось обмануть самого себя. Притвориться. В самом лучшем случае впереди у них всего несколько недель. Джейкоб понимал — больше, чем кто-либо другой, — сколь относительно время. Надо радоваться каждому дню и брать от жизни все, что можно.

Но как он может? Он сел и потер лицо ладонями. Так будет нечестно по отношению к ней. В высшей степени нечестно, особенно если инстинкты его не обманывают и она тоже к нему неравнодушна. Если он ничего ей не скажет, ей будет очень больно, когда все закончится. Если он ей все расскажет, ей станет больно еще до того, как все начнется по-настоящему. Наверное, так лучше всего.

— Ты куда собрался? — спросила она.

Однажды она уже задавала ему этот вопрос.

Он помнил, чем все тогда закончилось. Как же ей ответить? Как сказать, что он собрался улететь очень далеко? Ничего, она умная, поймет. Главное — изложить суть.

— Санни!

— Что? — Она положила руку ему на плечо и нащупала вздутие. В порыве раскаяния приподнялась на локте и поцеловала место укуса.

— Может быть, нам не стоило… — Улыбка на ее лице увяла, и он решил, что неудачно начал.

— Понимаю.

— Ничего ты не понимаешь! — Злясь на себя, он схватил ее, не давая выскочить из постели.

— Не волнуйся, — с усилием произнесла она. — Если бы тебя выкидывали с работы так же часто, как и меня, ты бы давно привык. Если тебе было плохо, если ты жалеешь…

— Мне не плохо! — Он сильно встряхнул ее и тут же увидел, что глаза у нее затуманились обидой.

— Больше никогда так не делай!

— Мне не плохо, и я ни о чем не жалею, — повторил он, стараясь совладать с собой. — Может, и стоило бы пожалеть, а я не жалею — ничуточки! Как я могу о чем-то жалеть, если все время думаю только об одном: как снова займусь с тобой любовью.

Она сдула со лба челку и приказала себе сохранять спокойствие.

— Не понимаю, что ты сейчас пытаешься сказать.

— Я и сам не понимаю. — Отпустив ее, он взъерошил ей волосы и выпалил: — Для меня это очень важно. — Он собирался поговорить с ней совсем о другом, но и это имело для него огромное значение. — То, что между нами произошло… это не просто так. Хотя сначала я был другого мнения.

Ледяной панцирь, сковавший ее, немного оттаял.

— Ты расстроен, потому что нас связало значительно большее, чем просто секс?

— Я расстроен, потому что нас связало нечто намного большее, чем просто секс. — Джейкоб понял, что трусит. Он не может честно признаться Санни, что их отношения закончатся, не успев толком начаться. — Даже не знаю, как теперь быть.

Она молчала. Джейкоб, видимо, злится — на себя. Ему, как и ей, сейчас не по себе. С ними произошло — они оба понимали это — нечто чрезвычайно важное.

— А может, пока не будем делать поспешных выводов?

Он заглянул ей в глаза. Хочется верить, что все так просто. Отчаянно хочется!

— А что будет, когда я уеду?

Ледяной панцирь растаял; Санни показалось, будто ее полоснули ножом по открытому сердцу.

— Тогда и будем думать. — Она тщательно выбирала слова. — Джейкоб, по-моему, ни ты, ни я не рассчитывали на что-то серьезное. Но оно случилось. И я ни за что не хотела бы, чтобы все было по-другому.

— Да, уж это точно.

Она поднесла руку к его щеке.

— Я уверена. — Боясь, что она слишком быстро призналась в слишком многом, она снова укрылась одеялом. — Раз с главным мы разобрались… Сегодня твоя очередь готовить завтрак. Крикни, когда все будет готово.

Он молчал. Его пугали признания, готовые вылететь из сердца и сорваться с губ. Если бы приходилось выбирать, что сказать, — слишком много или слишком мало, — он бы выбрал последнее. Он встал, подобрал одежду, подвернувшуюся под руку, и вышел.

Оставшись одна, она зарылась лицом в подушку и вдохнула его запах. Испустив долгий, усталый вздох, она приказала себе расслабиться. Она его обманула. Она очень болезненно переживала увольнение с очередной работы. Надолго замыкалась в себе и зализывала раны. Если же он ее отвергнет… это куда хуже, чем увольнение с работы.

Санни рассеянно терлась щекой о подушку и наблюдала за косыми солнечными лучами, которые проникали в комнату. Что она будет делать, если он ее бросит? Ничего, как-нибудь переживет. Очень хочется верить, что она переболеет и выздоровеет. Правда, если он ее бросит, на выздоровление может уйти вся жизнь.

Она не позволит ему сбежать, отказаться от нее!

Только не нужно на него давить. Санни знала, что к близким людям она предъявляет завышенные требования. От близкого человека она ждет любви, внимания, выдержки и веры. Сейчас все будет по-другому. Она сама проявит выдержку и будет верить.

Возможно, все окажется легче, потому что он так же ни в чем не уверен, как и она. Да и кто бросит в них камень? Их буквально толкнуло друг к другу! Если они сумели сблизиться за такой короткий срок, в ближайшие несколько недель им предстоит совершить еще немало открытий!