Даниэла Стил - Питер, Поль и я
Вечером того же дня, когда я готовила детям обед, раздался звонок по внутреннему телефону, и швейцар сообщил, что нам принесли какую-то посылку. Вслед за тем позвонили в дверь, и я послала Сэма узнать, что это за посылка. Он вернулся в кухню, широко улыбаясь.
– Ну, что там? – Я предупредила его, чтобы он не открывал сразу, а сначала посмотрел в глазок.
– Это не что, а кто, – торжественно произнес он с таинственным видом, но тут же пояснил: – Это Питер вернулся. Он снова в хорошем настроении. Наверное, он решил не ездить в Калифорнию.
Слова Сэма заинтриговали меня. Я отложила в сторону лопаточку, которой помешивала жаркое, и кинулась к двери, забыв впопыхах снять передник, под которым были джинсы и старый свитер. Я распахнула дверь и увидела его, а рядом с ним на полу – фиолетовые чемоданы из крокодиловой кожи. Это был Поль. Он стоял и лучезарно мне улыбался. По-видимому, он смог уговорить швейцара не объявлять его имени: Поль всегда давал тому щедрые чаевые.
На нем сверкали и переливались атласные штаны в стиле диско, а сверху красовался норковый полушубок. Я не заметила под ним рубашки – на голой груди Поля сиял все тот же кулон.
– Счастливого Рождества! – изрек он и поцеловал меня с нескрываемой страстью.
– О! – выдохнула я, окидывая его взглядом с головы до ног. За прошедшие три месяца он ни капельки не изменился. Любой другой принял бы его за Питера, но я-то знала, что это Поль. Он вернулся из мастерской, где его системы и провода основательно почистили, а микросхемы заменили. Одному богу известно, что в него заложили на сей раз. Тем не менее я была рада его видеть. – Ну, как ты? – Только сейчас я поняла, как сильно по нему соскучилась – гораздо больше, чем могла признаться Питеру или даже самой себе.
– Тоска зеленая, что и говорить. Целых три месяца без головы – с ума можно сойти! Я и не знал, что он снова уехал. Мне сказали об этом только сегодня утром. Вот я и примчался.
– Наверное, он передумал в последнюю минуту, – пробормотала я, мысленно упрекая себя за то, что так рада его возвращению.
Вместе с Питером мы чудесно провели три месяца… но Поль привносил в мою жизнь нечто волшебное и необычное. Это было похоже на веселое безумие домовых или шаловливых эльфов. На ногах у него были желтые ковбойские сапоги из крокодиловой кожи, а когда он снял норковый полушубок, под ним оказалась расстегнутая прозрачная рубашка, усыпанная стразами. Вид у него был праздничный и счастливый.
Поль обнял детей, и Шарлотта вытаращила на него глаза.
– Ну что? Снова за старое, Питер? – Она радостно улыбнулась. Ей нравилось, когда он был немного не в себе.
Сэм захихикал, заметив его необычный наряд, а Поль налил себе стакан виски. Теперь он знал, где я держу спиртное, и вытащил бутылку из буфета, ухмыляясь и подмигивая детям.
– Ты снова хочешь пожить с нами? – осведомился Сэм.
В прошлый раз, когда «Питер» нарядился, как павлин, он переселился в комнату для гостей на целых две недели. По мнению Сэма, желтые ковбойские ботинки выглядели по-дурацки, однако за эти несколько месяцев он очень подружился с Питером и считал, что тот останется его другом что в брюках цвета хаки, что в атласных желто-зеленых штанах. Дети привыкли к тому, что они считали резкими перепадами настроения и частой сменой вкусов в одежде. Подтверждая мои догадки, Шарлотта, выходя из кухни вместе с Сэмом, шепнула мне потихоньку:
– Мама, по-моему, ему следует принять какое-нибудь лекарство. То он тише воды, ниже травы и играет с Сэмом в «Скрэббл», то врывается к нам в костюме Принца, кривляясь, как Мик Джаггер.
– Да, дочка, но ведь у него так много работы. Люди по-разному борются со стрессом. Мне кажется, когда он так одевается, то освобождается от комплексов и внутренне расслабляется.
– Не знаю, не знаю. Я уж было привыкла к нему, когда он нормальный. А так он какой-то странный. В тот раз я решила, что он клево выглядит, а теперь думаю, что это просто глупо.
Я улыбнулась: Шарлотта взрослеет.
– Через две недели он станет прежним, Шэр. Вот увидишь.
– Посмотрим, – скептически заметила она, пожав плечами, и поставила миску с салатом на стол.
Поль уже сидел там вместе с Сэмом и угощал нас байками о том, как он встречал Рождество в прежние времена. Сэм был в восторге, а я лишь изумленно уставилась на него. Как и Шарлотта, я успела привыкнуть к Питеру, и возвращение Поля застало меня врасплох. Вряд ли мне захочется снова в течение двух недель предаваться любовным утехам и проделывать в воздухе четырехкратные кульбиты. В глубине души я готова была сознаться, что сдержанные ласки Питера нравятся мне гораздо больше. Он был гораздо чувственнее и сексуальнее Поля, только в своем амплуа. У Поля был переизбыток энергии, и он потреблял столько виски, сколько весь штат Небраска не выпивает и за год. У меня не нашлось шампанского, и когда Поль попросил чего-нибудь на десерт, то мне пришлось подать ему полбутылки «Шато д’Икем», оставшейся с прошлого его визита.
Вечером он обучил Сэма игре в покер, а после сыграл с Шарлоттой в кости. Дети обыграли его и, довольные, отправились спать, все еще недоумевая по поводу его внезапного превращения из зануды в весельчака. Он сказал им, что отменил поездку в Калифорнию и остался у нас только потому, что поселил в своей квартире друзей из Лондона. Поль считал себя обязанным объяснять свое появление детям, чтобы они не узнали правду о нем самом и Питере.
Но как только дети улеглись, у нас с Полем состоялся откровенный разговор. Я высказала ему все, что думала по поводу его визита:
– Поль, тебе не следует здесь оставаться. За последние несколько месяцев наши отношения с Питером перешли на новый уровень. У нас с ним все очень серьезно. Не думаю, что ему бы это понравилось. – И что самое главное, мне тоже. Я не могла больше себе этого позволить.
– Да ведь это была его идея, Стеф. Я бы не приехал, если бы он меня к тебе не прислал. Мне позвонили из его офиса. – Его сообщение меня удивило. Мне показалось, что Питер был недоволен сентябрьским визитом клона. – Он хочет, чтобы мы были вместе, пока он в отъезде.
– Интересно знать почему? Я вполне способна провести две недели в одиночестве.
Неужели Питер считает меня нимфоманкой, которой требуется секс по четырнадцать раз на дню и которая повесится на люстре, если не получит желаемого? Все не так просто. Кроме того, я буду занята с утра до вечера: у детей скоро каникулы; я начала подыскивать себе работу; нам прислали приглашения на дружеские вечеринки. Сидя в гостиной с Полем, я попыталась объяснить ему все это, пока он открывал очередную бутылку виски.
– Возможно, он просто не хочет, чтобы ты чувствовала себя одиноко на Рождество. Он ведь не просто так прислал меня – у него для этого были причины.
– Я должна с ним переговорить, – сказала я, мучительно соображая, как мне достойно выйти из того щекотливого положения, в котором я очутилась.
– А я бы на твоем месте не стал этого делать. Думаю, ему спокойнее, если я с тобой, но не уверен, что ему хочется об этом слышать от тебя. – Я и сама до этого дошла. – Я твой воображаемый друг, если ты понимаешь, что я имею в виду.
Понимаю, как же.
– Поль, ну какой же ты «воображаемый»? После твоего отъезда у меня целых два месяца спина болела.
Четырехкратное сальто оказалось не таким простым трюком, хотя Поль проделывал его мастерски. Питер был прав: я запросто могла покалечиться. Питер отослал меня к своему мануальному терапевту, который помог мне избавиться от болей в спине. Он не спрашивал, каким образом я повредила себе спину, однако, без сомнения, догадывался.
– Уж и не говори. Мне заменили все провода на затылке, – заявил Поль и победно ухмыльнулся. Несмотря на все свои благие намерения держаться от него подальше, я невольно поддалась его обаянию. – Но я ни о чем не жалею. Ну же, Стеф… ради нашей прошлой дружбы… всего две недели. Скоро Рождество. Если я сейчас уеду, мне будет так обидно и горько.
– Если бы ты уехал, так было бы лучше для нас обоих. Зачем начинать все сначала? Я люблю его, и ты это знаешь. Я не хочу все испортить.
– Ты и не испортишь. Я его двойник, не забывай об этом. Я – это он, а он – это я.
– О господи, опять! – простонала я, уступая его напору. – Мне этого не вынести.
– Ты стала ближе к нему за время моего отсутствия? – спросил он, оскорбленный в лучших чувствах.
– Откуда тебе известно? – подозрительно спросила я. Дело в том, что он попал в точку. Но как он догадался? Непонятно.
– Стеф, это все объясняет. Наверное, именно поэтому он и прислал меня. Я показываю тебе те грани его души, которые сам он стесняется тебе открыть.
Я бросила взгляд на желто-зеленые штаны и рубашку, усеянную блестящими стразами, однако его теория прозвучала не очень убедительно. Если у Питера имелась такая грань в характере, вряд ли он захотел бы посвятить меня в свою тайну. Поль – всего лишь плод воображения Питера, безумный эксперимент, вышедший из-под контроля. Сумасшедшая фантазия, которой нет места в моей жизни. Это его мечта, а не моя. А теперь я начинала сомневаться, что и сам Питер мечтает об этом.
