Кристин Уокер - Учебный роман
Она побелела. Ее глаза налились слезами. Каждый мускул на лице дрогнул.
– Фиона, это действительно меня касается. Потому что я встречаюсь с Гейбом Веббером. Я. Я – та самая таинственная девчонка, которую ты поливала грязью заочно весь семестр. У нас с ним завязались отношения еще летом, в лагере. Он тоже там работал. Я не отважилась сказать тебе раньше, потому что знала, что это разобьет тебе сердце. Но теперь мне просто наплевать. Так что да, Фиона. Вот как обстоят дела. – Она вытерла слезы тыльной стороной ладони, размазав тушь по щеке. – И, честно говоря, я не понимаю, почему ты сама этого не заметила. Это же было очевидно. Помнишь, как он сказал, что любит женщин с подружками? Это касалось меня, а не тебя. И на отборе черлидеров он махал и подмигивал мне, а не тебе. – Марси хлопнула ресницами, смахнув слезинку. – Мы с ним даже целовались на трибунах, пока ты с Тоддом разговаривала. Как тебе это нравится? И на дискотеке тайком встречались. Помнишь, ты подслушала разговор? Так это была я. Гейб меня любит, Фиона, а не тебя. А тебя он уже ненавидит – я же рассказываю ему, как ты себя ведешь в последнее время. Так что перестань о нем мечтать – этого никогда не произойдет. А теперь прошу меня простить – меня ждет Гейб.
Она развернулась на своих блестящих высоких каблуках и понеслась прочь.
Нереально.
Наверное, мне это все приснилось.
Я на самом деле лежала в своей постели, и ничего этого не случилось. Просто нереально, чтобы моя единственная подруга призналась, что все наши лучшие моменты за этот год были пропитаны ложью. Моя любимая Мар ведь не предательница, она не могла вонзить нож мне в спину. Она никогда не была такой эгоисткой.
Она просто не могла этого сделать.
Это все неправда.
Но нет, она все же это сделала.
А теперь она уходит. В ночь и в объятия того, с кем рядом хотела быть я. На кого я хотела опираться. Чье лицо я хотела ласкать. А он принадлежал ей. Она шла к нему. Это уже никогда не буду я. А теперь у меня нет еще и ее. Я потеряла Марси. Я потеряла Гейба. Свою лучшую подругу. Свою любовь. Они оба – часть моего сердца. А теперь их нет.
Вдруг мне на плечи легли чьи-то руки и принялись толкать меня вперед. Ноги, заплетаясь, побежали сами. Рядом со мной неслась вся команда черлидеров. Настала наша очередь. Пора выступать.
А я не могла дышать. Я ничего не видела. Не чувствовала ни рук, ни ног. У нас за спиной бушевал огонь. Толпа ликовала, и я на автомате выполняла свои движения. Один номер кончился. Потом второй. Они сменяли друг друга, а я дергалась, как робот. Но молча. И без улыбки. Нет. Лицо залито слезами. Стекла очков все мокрые. И нога, на которой должна стоять Симона, влажная, как губка. Руки – как свинцовые водосточные трубы. Я не могу даже держать ее. Не могу удержать, когда она накреняется и падает. И остальные все тоже падают. Всюду руки, ноги. Крики становятся все пронзительнее, как будто кто-то прибавляет громкость. Я и сама получила локтем в щеку, очки слетели. И я лечу вслед за ними. И лежу на траве, как и вся команда.
Несколько секунд никто не двигался. А потом зашевелились все сразу. Перед моим лицом выросла пара черных, как гуталин, «Доктор Мартенсов». Сильные руки подняли меня за плечи. Осторожно вытерли слезно-пыльную грязь с глаз. Теперь я могла сфокусировать взгляд и увидела перед собой Джонни Мерсера. Его лоб под бейсболкой был весь в складку от волнения, а светло-коричневые глаза внимательно и быстро осматривали мое тело на предмет повреждений.
Он обеспокоенно спросил:
– Фиона, ты в порядке?
– Я все испортила, – сказала я.
– Забудь. Радуйся, что ничего не сломала.
Я попыталась оценить ситуацию в общем.
– Остальные нормально? – Крови я не видела. Костей тоже. Все шевелились. Вставали. И, хромая, расходились.
Ко мне подлетела Аманада:
– Что это была за херня?
Я провела рукой по щеке, попыталась найти очки:
– Прости, Аманда. Я не смогла ее удержать.
– Не смогла удержать? Да ты сама рухнула, а потом уже она. Ты даже не старалась. К тому же во всех номерах ты запаздывала, хлопала невпопад, руки не выпрямляла и, по-моему, даже рта не раскрывала! Я вообще не понимаю, почему мы решили, что у тебя получится. Зря мы позволили тебе вступить в команду!
Крик Аманды привлек внимание, и вокруг начали собираться ребята. Они смотрели на нас в пляшущем свете костра. Я смотрела на нее, и вдруг все чувства, которые накопились у меня за последние полчаса, разгорелись. Они крутились внутри, крутились, а потом сфокусировались строго на ней.
И прорвались.
– Позволили вступить? – взвыла я. – Ты думаешь, ты мне что-то позволила? Как будто я сама хотела участвовать в этом сраном параде уродов? Нет, блин! Это я была нужна вам! Команда попросила меня присоединиться. Я не хотела! Я отказывалась. Я сказала Тодду, что ни за что на свете. Но он умолял меня. Умолял! Я была ему нужна. Я была вам нужна. Начнем с того, что я вообще не хотела этого делать, так что не надо гнать про то, что я руки не распрямляла и сбилась с ритма! Плевать мне на ваш сраный ритм! Ты что, думаешь, что конец света наступит из-за того, что я хлопала не так? Аманда, посмотри на вещи глобальней, блин. Вытащи голову из жопы и оглянись. Планета не взорвется, если выступление было неидеальным. Или с макияжем не все гладко. Или если у тебя в отношениях что-то не в порядке. Судьба мира от этих твоих мелочей не зависит! Ты не центр Вселенной, черт тебя побери!
На протяжении всей этой тирады Аманда стояла как вкопанная. Закончив наконец, я ждала какого-то ответа. Ее вспышки гнева. Ответного выстрела.
Но его не последовало.
Вместо этого она расплакалась. Сначала тихо, но потом начала громко всхлипывать, и слезы потекли ручьем. Аманда поспешно закрыла лицо руками, с каждым вздохом она содрогалась так, что подпрыгивали плечи. Тодд, который стоял во время моего монолога в нескольких метрах, сразу подлетел к ней, прижал к груди ее мокрое от слез лицо и обнял за плечи. Через несколько секунд он что-то шепнул ей на ухо, и она побежала в сторону спортзала, пробираясь через толпу. Потом Тодд повернулся ко мне:
– Что это была за херня?
Вокруг собралось уже больше народу. Я ответила:
– Да она мне сначала объявила о том, какой я хреновый черлидер, и о том, как вы ошиблись, взяв меня в команду.
Порыв ветра раздул костер, разбрасывая угольки.
Тодд кричал:
– Да что бы она ни сказала, она не заслужила, чтобы ты вот так орала на нее перед всей школой. Вымещай свой гнев на мне, с этим все нормально! Со мной можно, я все вытерплю! Но ее-то оставь в покое. Ей это больно. Она очень чувствительная.
– Чувствительная? – воскликнула я. – Господи, да она такая же чувствительная, как сиденье унитаза.
Пара ребят в форменных свитерах другой школы принялись давиться от смеха. Уроды.
– Она куда нежнее тебя! – сказал Тодд. – А вот ты совершенно бесчувственная.
Я тоже заорала:
– Что? Это я бесчувственная?
– Фиона, я тебя умоляю. Да, из всех, кого я знаю, ты самая бесчувственная.
– Как ты можешь такое говорить?
Ветер сменил направление, и у меня от дыма защипало глаза. Я сощурилась, потом заморгала.
– Потому что так оно и есть, Фиона. Ты напялила маску типа тебе на всех плевать, расселась вальяжно и давай всех судить.
Судить. Как раз в этом я обвинила Марси. Надеюсь, ее это задело так же, как сейчас задело меня.
Тодд не умолкал:
– Думаешь, ты все обо всех знаешь, но ни фига. Если бы ты на секунду – хотя бы на одну секунду – задумалась, как чувствуют себя другие люди, с тебя бы сошел этот снобизм.
– Снобизм? Я бесчувственная, да еще и сноб? Ты чего злой такой? Что с тобой не так?
Тодд рассмеялся с сарказмом:
– Видишь? Ты опять за свое. Конечно же это со мной что-то не так. Но не с тобой, нет.
Он все равно что по лицу меня ударил.
– Иди в жопу, Хардинг, – выкрикнула я.
Развернулась и пошла. Шагов через десять меня нагнал Джонни.
Я развернулась:
– А тебе чего? – И это был не вопрос, я хотела его обидеть.
– Вот, ты забыла, – смущенно сказал он, протягивая мне очки.
Я была зла, да еще и заревана, и не заметила, что их при мне нет.
Я вырвала очки из руки Джонни:
– Спасибо. – И снова отвернулась от него.
– Знаешь, он не прав, – сказал Джонни.
Я остановилась.
Он добавил:
– Тодд. Он не прав.
Я кинула через плечо:
– Хорошо, что ты заметил, Джонни. Спасибо. Пока.
– Фиона!
Господи, что этому чуваку нужно? Я вздохнула и в последний раз повернулась к нему:
– Что?
Он подошел поближе:
– Ты не бесчувственная. Надеюсь, ты это знаешь. И не сноб. Не слушай его. Ты… – он схватился за уголки своей кожаной куртки, натянул и начал наматывать на пальцы, – классная. Ты – классный человек, Фиона. Я подумал, что тебе надо это услышать после всего, что наговорил Тодд. Ты не такая, как он считает. Я думаю, что ты – отличная девчонка. Правда, отличная. Фиона, ты мне очень нравишься. Очень.
