Барбара Картленд - Капризный ангел
– Шведский? – эхом переспросила девушка. – А что это такое?
– Когда я гостил в Швеции, мне рассказывали, какой забавный обычай существует там для тех молодых пар, кто уже помолвлен. Там ведь зимой очень холодно. А в доме, как правило, только одна печь, и стоит она в гостиной. И вот, если молодые люди хотят поговорить о чем-то наедине, они уходят в другую комнату, где, естественно, нет печи, а потому стоит зверский холод. Тогда они ложатся вместе в постель.
– Не может быть! – воскликнула Тильда.
– Может! Жених и невеста укладываются в одну кровать, а между ними кладут валик – так, чтобы молодые люди не могли соприкасаться друг с другом. Это у них называется «построить дамбу».
– Странный обычай.
– Странный или нет, но в нашем положении вполне сгодится. Возьмите вот этот валик, который вы подсунули мне под голову, и положите его посередине кровати. Вот вам и дамба! Чем не надежная защита для юной особы, путешествующей без строгой компаньонки, а?
– Что ж, звучит разумно! – одобрила идею Тильда.
– Еще как разумно! Правда, я могу провести ночь и на полу: неприятно, но терпимо. Или же вы можете пристроиться вот на этом стуле и просидеть на нем, скрючившись в три погибели, до самого утра. Как видите, выбор у нас невелик, а потому соглашайтесь!
– Хорошо! Тогда начнем строить нашу дамбу, или как это там называется.
Тильда достала из-под головы Рудольфа валик и уложила его посередине кровати. Затем отступила на пару шагов, взглянула на плоды своего труда и осталась вполне довольна результатом.
– Я разденусь на кухне, а вы закроете глаза, когда я войду, ладно?
– Обещаю!
– Точно?
– Клянусь честью солдата!
– Звучит не очень убедительно. А какие у вас в Обернии есть святые покровители?
– О, их много! Но самый любимый – святой Герхард.
– Да? Никогда не слышала о таком святом! И чем же он прославился?
– Начинал как все. Убил кучу драконов и даже женился на принцессе. А потом задурил.
– То есть? – непонимающе уставилась на него Тильда.
– То есть оставил свой замок, бросил жену и детей, облачился в монашеские ризы и отправился странствовать в поисках креста Господня.
– Наверное, хотел приобщиться к лику святых.
– О! А по-моему, это самый простой способ улизнуть от исполнения своих прямых обязанностей. Но, как бы то ни было, я готов поклясться вам именем святого Герхарда, если вам так нравится.
– Этого мало. Надо еще подумать о наказании, которое вы понесете в случае нарушения клятвы, – полушутливым тоном сказала Тильда.
– И каково же оно будет?
– А что вы больше всего на свете любите или боитесь потерять?
Рудольф задумался на минутку, а потом сказал с веселым смешком:
– Мой ответ прост: вино, женщины и песни. Впрочем, если честно, то по части песен я не особенно силен.
– Тогда повторяйте за мной: «Святой Герхард! Если я нарушу свою клятву, то пусть у меня до самой смерти не будет ни вина, ни женщин!»
– Ну, это уж слишком! – возмутился Рудольф.
– Вы же сами предложили!
Рудольф немного помолчал, а потом торжественно проговорил:
– Святой Герхард! Если я нарушу свою клятву, то пошли мне одну-единственную женщину до самой смерти!
– Не вижу особой разницы! – наставительно заметила Тильда. – Это значит, что вам придется жениться и коротать весь век с женой. Больше никаких Митси, никаких развлечений на стороне, веселых застолий! Будете сидеть дома подле супруги. Вот!
Тильда звонко рассмеялась и взглянула на Рудольфа, и смех застыл тут же на ее устах. Она почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.
– Все зависит от того, на ком я женюсь! – своим волнующим голосом ответил ей Рудольф.
Глава 6
Тильда помогала фрау Штрудель мыть посуду после завтрака. Они немного задержались, потому что долго сидели все втроем: говорили о всякой всячине, шутили, смеялись.
– У меня предчувствие, что сегодня моя пациентка наконец родит, – сказала хозяйка.
– Вы уверены?
– В чем можно быть уверенным в нашем грешном мире? Да и детки – такие непредсказуемые создания!
Тильда улыбнулась, ставя на полку последнюю тарелку. Потом глянула в окно и тотчас же испуганно вскрикнула:
– Ой! Взгляните, фрау Штрудель!
По тропинке к дому медленно шли двое полицейских в форме.
– О, это наш констебль! – сказала хозяйка, выглянув в окно. – А с ним кто-то еще.
– Боже, что же нам делать? И где спрятаться?
Фрау Штрудель поспешно выбежала в прихожую и закрыла дверь на засов.
– Быстро! В спальню! – скомандовала она девушке.
Рудольф ошарашенно уставился на женщин, почти вбежавших в его комнату.
– Полиция! – выдохнула Тильда.
Фрау Штрудель метнулась к пузатому платяному шкафу, стоявшему возле стены.
– Ложитесь оба в кровать! – велела она молодым людям. – И поживее! На самую середину!
Тильда уставилась на нее непонимающим взглядом, но Рудольф моментально все понял и слегка подвинулся, освобождая место для Тильды. Минуту поколебавшись, девушка взялась за край перины и юркнула под одеяло. Она пока не знала, что именно собирается предпринять фрау Штрудель, но перспектива оказаться лицом к лицу с полицией с последующей транспортировкой в участок для дальнейших допросов так ее напугала, что ничего не оставалось, кроме как целиком положиться на хозяйку.
А та сняла с верхней полки самодельный плед, сшитый из разноцветных лоскутков, и бросила его на кровать. В Англии мастерицы тоже увлекаются подобным рукоделием: составляют настоящие живописные композиции из обычных тряпочек, а в результате из их рук выходят на редкость красивые покрывала.
Впрочем, не тот был момент, чтобы любоваться орнаментом или изысканно-сложным рисунком самодельного пледа! Тильда ровненько вытянулась подле Рудольфа, и тот полуобнял ее за плечи. Она вздрогнула, почувствовав необъяснимое смятение. Еще никогда она не находилась в такой тесной близости от мужчины.
Фрау Штрудель разровняла перину по всей ширине кровати и накрыла ее сверху пледом. Наконец-то и Тильда поняла затею хозяйки. Уложив их с Рудольфом на середине кровати, она рассчитывала, что пуховая перина, да еще прикрытая сверху пледом, полностью замаскирует их присутствие. Просто более пышная, чем обычно, постель, и все.
А раз кровать застелена, то и подозрений не возникнет, что там кто-то прячется. Рудольф, который уловил суть замысла фрау Штрудель с самого начала, вытащил из-под головы подушки и отодвинул их ближе к краям кровати, так что их с Тильдой головы оказались в промежутке между ними.
Фрау Штрудель еще раз поправила покрывало, и тут в дверь постучали.
– Лежите тихо! – прошептала она и пошла на кухню, намеренно оставив дверь в комнату полуоткрытой, словно давая понять непрошеным гостям, что ей нечего скрывать.
Послышался лязг отодвигаемого засова и удивленный голос хозяйки:
– Доброе утро, херр обер-инспектор! Вы ко мне? Вот так сюрприз!
– Доброе утро, фрау Штрудель! – отвечал мужской голос. – Да, я к вам, и не один, а вместе с херр обер-полицай-испектором!
– Доброе утро, майн херр! – приветствовала хозяйка высокое полицейское начальство. – Пожалуйста, проходите в дом. Чашечку кофе?
– Благодарствуем, фрау Штрудель, – проговорил местный констебль. – Но у нас, к сожалению, мало времени. Херр обер-полицай-инспектор имеет к вам несколько вопросов.
– Слушаю вас, майн херр!
– Мы проводим расследование по делу двух студентов, которые три дня тому назад угнали полицейский фургон и скрылись из Мюнхена.
– Полицейский фургон? – страшно удивилась хозяйка. – Но зачем он им?
– Затем, что они воспользовались им, чтобы ускользнуть из города и скрыться от полиции. Все должностные лица, виновные в столь непростительном головотяпстве, уже понесли заслуженное наказание.
– И поделом! Но, уверяю вас, в нашей деревне нет никаких фургонов. Точно вам говорю!
– Фургон-то уже нашелся, а вот угонщики как сквозь землю провалились. Пока все наши поиски ни к чему не привели!
– Но мы так далеко от Мюнхена. Едва ли эти студенты смогли беспрепятственно добраться до наших мест.
– В том-то и дело, что их видели именно здесь, фрау Штрудель. Наши люди пытались задержать беглецов, но они скрылись в горах. Полиция даже открыла огонь, но, судя по всему, никого не задели.
– Ну, тогда тем более нет смысла искать их у нас. Они уже давным-давно в другом месте.
– Вот и я про то же толкую! – подал голос констебль. – Но херр обер-полицай-инспектор настоял, чтобы лично переговорить со всеми, кто мог бы оказаться свидетелем происшествия или что-то слышать о нем.
– Так вы говорите, двое молодых людей?
– Полицейские, которые их преследовали, говорят, что это были два молодых человека. Хотя дело было ночью и утверждать со всей определенностью они не могут. Вполне возможно, это были молодой человек и его барышня. В любом случае, фрау Штрудель, коль скоро вы ничего не видели, то едва ли сумеете нам помочь.
