Ни за какие сокровища - Фальски Вера
Удачно сложилось, что несколько месяцев назад Александр забился в деревенское захолустье. Это естественным путем уничтожило конкуренцию, которой хватало в Варшаве, где Кропивницкого окружал хоровод женщин, от которых невозможно было отбиться. И неудивительно. Такой товар – и свободен? Подобного в природе не бывает.
У них все начиналось так: в отличие от других работников, общавшихся с шефом в основном по телефону, Патриция, чтобы обсудить текущие дела, приезжала к Александру лично. Сначала она вовсе не была уверена в том, что сможет добиться своего, но в итоге для реального успеха в постели понадобилось совсем немного времени. Сейчас она тоже к нему приезжала, но с той разницей, что оставалась на несколько дней, часто включая уик-энд. Однако изоляция Алекса от искушений не усыпила бдительности Патриции – она была слишком опытной участницей состязаний и сразу ловила тревожные сигналы. Именно так следовало действовать: предотвратить опасность до того, как она окончательно сформируется.
Когда однажды Александр мельком сказал, чтобы на этот раз она не приезжала на уик-энд, Патриция ничего не ответила. Зато появилась с самого утра в понедельник с папкой, полной материалов для обсуждения. И сразу поняла: что-то не так. Ей совершенно не понравилось появление в доме этой деревенщины. По непонятным причинам Алекс начал проводить с ней время, пропадая в своей библиотеке, наполненной совершенно ненужной, с точки зрения Патриции, и при этом стоившей невероятную кучу денег затхлой макулатурой. Что-то она не слышала, чтобы старые книги считались сто́ящим вложением капитала. Конечно, у каждого свои причуды. Она толерантна, и ей его хобби совершенно не мешает – с одной маленькой оговоркой: пока это не опасно.
Откуда Александр ее вообще вытащил? Со своей примитивной красотой она отлично подошла бы для работы, скажем, в баре – для местных завсегдатаев была бы в самый раз. Но зачем Александр ее нанял, Патриция понять никак не могла. Это лицо, не тронутое макияжем, предназначенным специально для того, чтобы улучшать внешность, и густые брови, не знающие коррекции… Алло, мы что, живем в Средневековье?! Ее волосы – сплошной беспорядок: пряди в разные стороны, ноль формы. Если бы Патриция была доброй тетушкой, то посоветовала бы ей какой-нибудь хороший бальзам, чтобы волосы не пушились. В этой девушке не было и намека на стиль. Патриция не удивилась бы, узнав, что та не депилирует ноги, – в такой глухомани этот навык, наверное, был необязательным. А уж о том, что она не депилировала свою киску, Патриция готова была поспорить вслепую. Впрочем, это не важно – главное, чтобы у Александра не было случая в этом убедиться.
«Успокойся, – говорила она себе, – это всего лишь прыщ на заднице, ты и не с такими справлялась». Патриция могла похвастаться тем, что убрала из поля зрения Александра популярную актрису сериалов, которая неожиданно открыла в себе страсть к лошадям и стала завсегдатаем конезавода в Марадках. Это было не слишком трудно, чего уж говорить о такой ерунде, как деревенская приблуда. Нужно действовать спокойно, но решительно. Для начала главное – вытащить его из дому. Алекс должен почувствовать, что развлекаться можно и в других местах. Патриция набрала нужный адрес на своем изящном айпаде. Самое время отправиться в экзотическое путешествие.
Эва смотрела на Бартека с нежностью и беспокойством. Как всегда, понадобилось некоторое время, прежде чем мальчик привык к новому окружению. И чтобы окружение привыкло к нему. Но лед был сломан, и Бартек уже вовсю играл с маленькой девочкой и ее братом чуть постарше возле Магистратского озера. Несмотря на громкое название, в действительности это был просто большой пруд.
«Иногда дети поразительно мудры», – подумала Эва, глядя, как естественно брат и сестра взяли на себя роль опекунов нового приятеля, который выглядел и двигался не так, как они, а несколько неуклюже.
Они были в Мронгово с самого утра. Эва одолжила у Сильвии автомобиль, так что без проблем попала на утренний эфир на местном радио. Акция сбора средств на лечение Бартека раскручивалась с каждым днем. После того как с помощью Сильвии сестры обклеили всю Венжувку и окрестности плакатами и засыпали листовками с призывом помочь брату, известие о семье, собирающей деньги для спасения страдающего редким заболеванием мальчика, разошлось по округе.
В их распоряжении был счет, на который каждый желающий мог сделать взнос. Фонд, который порекомендовал ксендз из прихода в Венжувке, неожиданно заинтересовался ими, но все же они выбрали фонд при больнице, предложенный доктором Мадейским. Бартек стал его подопечным, и Эва чувствовала огромное облегчение, видя, как ловко работающие там женщины ориентируются в куче законов и правил, связанных с нестандартным лечением. Теперь нужно было всего лишь… собрать полтора миллиона. Эта сумма – их цель! – практически не уменьшилась с того момента, когда они узнали о новой терапии; деньги неожиданно с неба не упали. Несмотря на это у Эвы словно крылья выросли, она чувствовала в себе силы стремиться к недостижимому. Сумма на счете росла со скоростью черепахи, мучительно поднимающейся в гору, но все же увеличивалась. Это не были ошеломляющие суммы – обычно двадцать злотых, иногда даже пять, – но Эва не могла унять волнения, думая об анонимных дарителях, которые, наверное, и сами имели немного, но решили поделиться с ними. Это вселяло надежду. Обнадеживало также сознание того, что есть люди, на которых можно рассчитывать. Помощь Сильвии была бесценной. Хотя у нее было множество своих проблем, все свободное время она посвящала помощи Охникам. Доктор Мадейский, их ангел-хранитель… Благодаря ему Эва ни на мгновение не позволила себе усомниться и подумать, что берется за дело, обреченное на неудачу. Должно было получиться – и все!
Молодая журналистка с радиостанции в Мронгово обратилась к Охникам с предложением принять участие в программе. Домашний совет закончился единодушным решением, что идти должна именно Эва, так как из всей семьи только она подходила для выступлений на радио. Эва не имела ничего против, особенно после того, как выяснилось, что эфир будет в среду, а радиостанция находится на улице Спацеровой. Из случайно подслушанного разговора (Эва могла поклясться всеми святыми, что было именно так) она знала, что в тот же день у Александра в первой половине дня встреча в ресторане «Старая хата» на Варшавской, то есть неподалеку, с другой стороны Магистратского озера. Нельзя сказать, что выступление по радио было менее важным, ничего подобного! Просто неожиданная встреча при иных, чем обычно, обстоятельствах, вне дома, в котором они виделись по работе, наверняка никому не навредит. Совершенно случайно именно в этот день Эва надела любимое платье в голубой цветочек, подарок мамы, вроде невинное и женственное, однако удачно подчеркивающее фигуру именно там, где нужно. Всегда, когда девушка его надевала, она чувствовала себя увереннее, так как понимала, что притягивает в нем взгляды мужчин. Утром Эва вымыла голову и высушила волосы на солнце. После такой процедуры они ложились естественными волнами, создавая ореол из локонов вокруг головы, – такого эффекта с помощью косметических средств не смог бы добиться даже лучший из парикмахеров.
Место, где играли дети, хорошо просматривалось с улицы. Должен же Кропивницкий их заметить! Однако для верности Эва села на скамейку, которую старательно выбрала как наблюдательный пункт, – отсюда было видно как детскую площадку, так и вход в ресторан. Она посмотрела на часы: встреча длилась уже почти час. Девушка бросила беглый взгляд на Бартека – к счастью, он не выглядел уставшим, а возведение холма из палочек, комочков земли и других найденных в траве мелочей, казалось, полностью поглотило его внимание.
Есть! В дверях ресторана появился Александр, и у Эвы сердце заколотилось в горле: он выглядел умопомрачительно! Общение с кем-то так бесстыдно привлекательным было для нее совершенно новым опытом, и от этого, надо признаться, можно было легко растеряться. Эта его непринужденная элегантность, свобода в ношении стильной одежды, которая, казалось, создана именно для него, – в дорогих вещах не всем удается выглядеть хорошо. Глядя на Александра, даже мысли в голову не приходило, что он одет дорого. Он выглядел великолепно, и, что самое важное, на первом плане была не одежда, она только дополняла своего хозяина. И это дополнение наилучшим образом подчеркивало харизматичность Кропивницкого.
