Джастин Элиот - По требованию, или Люкс для новобрачных
– Не остановлю, – радостно подтвердила Рейчел: слова вылетели сами собой.
Эверетт с силой развел ей ягодицы, он вспарывал ее, раскрывал навстречу своим неистовым рывкам. Рейчел согнула ноги в коленях; насаживаясь на ствол шефа, она словно просила: «Глубже! Сильнее!»
– Любишь грубость, да, потаскушка? – бормотал Эверетт. – Раз любишь, непременно получишь. Грубо, быстро, часто. В любое время в любом месте. Хоть больно тебе, хоть нет… а больно будет.
У Рейчел немели запястья, однако пожаловаться она не могла. Она не могла даже почувствовать боль, потому что вся ее кровь стеклась в промежность. Девушка рыдала, стонала, истекала соками, и Эверетт подошел к развязке вместе с ней. Он пронзал ее, долбил, метил. Рейчел дернула шелковые путы, и один галстук с треском порвался.
Эверетт развязал половинку, так и болтавшуюся на запястье девушки.
– Подарок жены, – объявил он, глянув на лейбл. – Мы проверили его на прочность. – Эверетт швырнул обрывок в мусорную корзину и нежно улыбнулся Рейчел. – Надеюсь, тебе было хорошо.
– Да, – кивнула та. – Очень.
– До сих пор не верю своему счастью, – признался Эверетт.– А после поездки в Европу ты с ним встречалась? – спросила я.
Рейчел загадочно улыбнулась поверх бокала.
– Сталкивались пару раз на вечеринках. Эверетт обещал не тревожить меня по истечении договора и слово сдержал.
– То есть сама ты новых встреч не искала?
– Дело не в этом. Пока я была в Европе, Эверетт встретил другую. По-моему, они сейчас женаты.
– Ясно. И так он разжег в тебе страсть к БДСМ?
– Не то слово! Я приехала в Европу, но романтичные смуглые мальчики с виноградников вдруг потеряли очарование. Меня потянуло к зрелым мужчинам в костюмах. Представь себе, в Париже я не сидела кафе Монмартра, а болталась у здания Биржи.
– Хоть один stockbrokeur [12] клюнул? – засмеялась я.
– Не-а. В плане секса тот год стал полным разочарованием. Вокруг толпы красавчиков, и ни к одному не тянет. Порой у судьбы странное чувство юмора, – вздохнула Рейчел.
– Да уж, – согласилась я, потягивая апельсиновый сок через соломинку.
Мимо прошел Чейз, явно собираясь потолковать со старшим барменом.
– Вот из кого выйдет отличный доминант, – шепнула Рейчел, провожая его взглядом.
– Ничего подобного! – торопливо возразила я. – Он гей.
– Гей? Ты уверена? – Рейчел присмотрелась к Чейзу.
– Да, уверена, – пробормотала я. – Лучше расскажи про вечеринки. Ну, на которых ты встречалась с Эвереттом.
Рейчел заказала еще один коктейль.Здоровье и фитнес
Он опять за свое.
Велотренажеры, тредбаны, эллипсы могут провалиться сквозь землю. Огромный экран, на котором круглосуточно показывают клипы музыкального канала «Ви-эйч-1», может перегореть: никому он не нужен. Силовые тренажеры и турники – лишь часть совратительных приспособлений. Для бедняжки, угодившей на вводный суперинструктаж Линкольна, существует только Линкольн. Я печально улыбаюсь и отступаю от стеклянной двери тренажерного зала, вспоминая пору, когда сама проходила вводный суперинструктаж. Мы все его прошли, кое-кто не единожды. Было время, когда суперинструктаж считался легендой гостиничного хозяйства. Вот как он проводится.
В тренажерном зале появляется Новая Девушка и просит вводный инструктаж.
На Новую Девушку тотчас набрасывается красавец-мужчина Линкольн.
На инструктаж Девушка надевает новехонькую лайкровую форму, в которой ее фигурка почти мечта.
Через сорок минут обливания по́том лайкровая форма валяется на полу душевой, а Линкольн показывает Новой Девушке эксклюзивный комплекс упражнений.
Разумеется, это блиц-версия инструктажа. К каждому пункту можно добавить примечания. Как Линкольн в обтягивающей майке и спортивных брюках, незыблемый, словно гора Эверест, стоит, скрестив руки на груди, и смотрит на девушку, выплывающую из раздевалки в форме, которая вдруг кажется чересчур откровенной. Как губы Линкольна растягиваются в неожиданно бесхитростной улыбке. Как ласкает слух его предсказуемо бархатный голос. Как озорство и изысканность соседствуют в божественно-красивом теле. Разве тут устоишь? Большинство женщин западают на Линкольна даже раньше, чем он приступает к непосредственному обольщению.
Флирт Линкольна набирает обороты поэтапно, примерно так же, как возрастает нагрузка на гребном тренажере. Первый этап – комплименты шепотом и шуточки с нешуточным подтекстом. А еще постоянное подбадривание: «Верь в себя, милая! Ты лучше всех». Разумеется, новенькая думает, что инструктор считает ее особенной. О да, в тот день она особенная, единственная и неповторимая.
Следующий этап – прикосновения. То Линкольн положит руку на бедро новенькой, то плечи разомнет, то покажет, как работают ее мышцы. Девушка ощущает его непоколебимость и гадает, под силу ли страсти поколебать и расплавить стальную плоть. С каждой минутой этот вопрос мучает ее все сильнее. Новенькая заглядывает в карие с золотыми крапинками глаза Линкольна, и тот понимает: дело сделано.
«Милая, хочу устроить тебе другую, эксклюзивную разминку», – говорит Линкольн. Милая либо хихикает, либо смотрит кокетливо, либо просто соглашается. Линкольн достает свой мастер-ключ и ведет ее в сауну-душевую, которая следующие полчаса будет закрыта.
Душевая у нас просторная, в черном кафеле. Линкольн постелит два коврика для упражнений на прорезиненный пол, обхватит могучей рукой поясницу Новой Девушки и прижмет ее к себе. Он дождется момента, когда новенькую осенит: в живот ей упирается вовсе не кегля. Линкольн извлечет выгоду из ее вытаращенных глаз и раскрытого рта – возьмет на руки, усмирит поцелуями и уложит на коврики. Затем начнется мучительно-неторопливое стягивание лайкры и хлопка. Затем – полное восторга исследование рельефного тела Линкольна, а он изучит самые нежные места новенькой. Затем – восхищение гладкостью его бритой головы и жесткостью бицепсов с трицепсами.
Затем ноги и руки переплетутся, ее бледные и его бронзовые. Фигурка новенькой прильнет к рельефному телу Линкольна, любая из их поз – находка для скульптора. Крупные ладони на высокой груди, губы слились в поцелуе, наманикюренные пальчики на тугих бронзовых ягодицах… Тонкое белье, пропитанное соками страсти, полетит на пол. Новую Девушку либо уложат на спину, чтобы ее маленькие стопы уперлись в широченные плечи, а киска, выстриженная или побритая на бразильский, американский или французский лад, предстала перед одноглазым завоевателем. Либо она оседлает Линкольна и станет насаживаться на толстый кол, замирая от страха перед его размерами. Либо бронзовое тело прижмет ее к блестящему черному кафелю, а невероятный стержень пригвоздит к стене, как мыльницу. В общем, вариантов хватит на целый каталог, только финал одинаковый. И медленный чувственный секс, и стремительный приводят к бурному оргазму, самому яркому и шумному в жизни Новой Девушки. Линкольн мысленно хвалит себя: «Молодчага!» и изливается в презерватив.
«Детка! – заученно стонет он. – Ах, детка!», потом включает душ, и оба, совершенно обессилев, лежат на промокших ковриках, отдуваются и подставляют серебристым струям распаленные сексом тела.
Оба получили, что хотели… однако горе женщине, возжелавшей большего. Линкольн способен дать только это. По крайней мере, мог до недавнего времени.
Обычно девушки встают, отряхиваются и принимают как должное, что вводным суперинструктажем отношения с Линкольном заканчиваются. Рано или поздно девушки смиряются. До некоторых доходит медленнее; понадрываются пару месяцев на тредбане или на гребном тренажере, посмотрят, как Линкольн охмуряет очередную новенькую, и волей-неволей усваивают суровую правду жизни. Линкольна неотвратимо тянет к новым вершинам, ему главное – покорить, а потом хоть бы хны. В спортзале непременно появится девушка с грудью поаппетитнее, с ногами подлиннее или, что еще важнее, с фамилией поизвестнее, и Линкольн будет готов. Чувств у Линкольна не больше, чем у кроватного столбика. Он ограничен собственным эго и завышенной самооценкой. Бедняга Линкольн! Его даже немного жаль. Хотя в день, когда порог клуба переступила его Немезида, я не слишком жалела суперинструктора.
– Привет, Софи! – крикнул Линкольн и подбежал к моей стойке, звеня золотыми цепочками. – Слышала, кто записался ко мне на инструктаж?
– Ее Величество? – с плохо скрытым безразличием предположила я.
Линкольн хохотнул. От этого звука твердели соски всех особей женского пола в радиусе полумили.
– Нет, милая, ты понимаешь, о ком я. О наших знаменитых подружках.
– А, ясно, Китти и Кэт. Они на групповой… гм, инструктаж записались или по отдельности?
Телескетч Китти и Кэт оказался таким успешным, что теперь девушки снимали у нас в городе целый фильм. Сюжетом он мало отличался от скетчей. Китти – беспомощная красавица, а Кэт – вульгарная хабалка, которая всегда выручает подругу. До жути оригинально, не правда ли? Я далеко не фанатка девушек, но в отеле они вели себя на диво прилично – никаких звездных заморочек, и я была готова поверить, что они не такие зануды, как кажется по их скетчам.
