Даниэла Стил - Грехи матери
Когда Оливия вернулась на палубу, там уже завтракала молодежь. Девушки собирались поплавать, а Алекс погонять в новом месте на аквабайке. Как только он об этом сообщил, бабушка с серьезным видом похлопала его по плечу:
– Ты не забыл, что задолжал мне одну поездку?
– Конечно, нет, бабушка, поедем, как только позавтракаю.
Оливия подсела к внукам, и те рассказали про фильмы, которые смотрели накануне вечером. Она не слышала ни про один и заявила, что начнет смотреть кино с ними, чтобы быть в курсе. Идея детям очень понравилась.
Сара читала литературный журнал, а Лиз улыбалась поверх голов молодежи. Она была благодарна матери за ее добрые слова. Лиз не сомневалась в правоте Сары и ожидала, что мать поддержит ее мнение. Она уже не верила, что написанная ею история может оказаться увлекательной. Она, как обычно, погрузилась в свои фантазии и потерпела фиаско. Ей это было знакомо. Удача в любом деле воспринималась ею как сюрприз, а не как закономерность.
Алекс, позавтракав, повез Оливию кататься на аквабайке, и она опять получила от этого огромное удовольствие. Девушки и Лиз совершили заплыв до ближайшего пляжа. Обедали поздно, когда Филипп и Джон вернулись с рыбалки. На этот раз они поймали несколько очень приличных рыбин и были весьма довольны. Повар приготовил часть улова на обед, все попробовали и хвалили.
Оливия предложила после обеда сойти на берег и обследовать Эльбу, но никто не проявил интереса. Молодежь загорала и купалась. Сара и Джон по своему обыкновению пошли вздремнуть, Аманда же уткнулась в книгу и ни с кем не общалась. Филипп отправился на рыбалку с одним из членов команды. Когда девушки и Алекс наплавались, Оливия опять с удовольствием уселась играть с ними в балду. Пока они играли, на палубу вышел Джон и стал делать наброски окружающего пейзажа. Его рисунки были очень хороши, работал он самозабвенно.
В тот вечер поужинали рано, так что можно было снова отправляться в путь. Предстоял ночной переход до Сардинии, куда планировалось прибыть к утру. На этот раз все женщины собирались пройтись по магазинам.
Ни с того ни с сего Филипп и Джон за ужином стали рассказывать истории из своего детства, и Лиз к ним присоединилась. Они вспомнили поездку в Диснейленд, которая состоялась в отсутствие Оливии, арендованный дом в Аспене, где жили во время весенних каникул, собаку, которую они нашли, но потом вернули хозяевам, подшучивания над соседом и неизбежно следовавшие за этим извинения. Истории были забавные, одна перетекала в другую, но Оливию огорчило, что ее не было ни в одном рассказе, в отличие от Джо и Мэрибел. Она отдавала себе отчет в том, как мало внимания уделяла семье и сколько упустила. К концу ужина она выглядела по-настоящему опечаленной. Это был самый действенный способ показать, насколько она не оправдала их ожиданий и сколь мало проводила времени с детьми. Теперь ей было очень горько это слушать. Алекс заметил выражение ее лица и после ужина, понизив голос, обратился к ней:
– Бабушка, ты себя хорошо чувствуешь?
Он был обеспокоен. Это был чуткий юноша, и он очень любил свою бабушку.
– Прекрасно!
Оливия не хотела говорить, что ее так огорчило. Алекс обнял ее. На палубе включили музыку, и все немного потанцевали. Потом яхта опять тронулась в путь. Девушки принесли новую игру, которую Оливия раньше никогда не видела, и рассказали правила. Тем временем Филипп с Джоном играли в кости на деньги, и к ним присоединились Сара и Лиз. Филипп победил, выиграв целых двадцать долларов, а за Оливией остался один раунд новой игры. Аманда опять ушла в каюту читать. Джон спросил брата, как она себя чувствует. Тот ответил, что прекрасно, и Джон не стал развивать эту тему.
Это был еще один замечательный вечер. Взрослые разошлись по каютам раньше. Молодежь задержалась, а с ней и Оливия – за компанию и присмотреть за детьми. Она опасалась, что кто-то упадет за борт. В конце концов Софи и Кэрол отправились смотреть «женское кино» про любовь, а Алекс остался поболтать с бабушкой.
– Бабушка, ты себя хорошо чувствуешь? – спросил он снова. С внуком ее связывали даже более нежные отношения, чем с внучками.
– Прекрасно.
И тут она решила говорить с ним откровенно. Он был достаточно взрослым, чтобы понять.
– Я очень многое упустила, когда мои дети были маленькими, потому что всё время работала, и теперь мне от этого грустно. Но историю не повернуть вспять и ошибки не исправить. Надо об этом помнить. Лучше сразу всё делать как надо, потому что шанс дается только один.
– Я думаю, ты поступала правильно. Ведь все довольны.
– Надеюсь. Но им не хватало общения с матерью. И я тоже лишила себя многого. Твои дедушка и прабабушка проводили с ними больше времени, чем я.
– Но если бы ты столько не работала, у нас не было бы всего этого, – сказал он, с улыбкой обведя рукой вокруг.
Оливия рассмеялась:
– Это правда. Но это не самое важное, – заметила она.
– Ну да, – согласился он. – Но всё равно яхта классная. Мне она очень нравится. Спасибо, что ты нас сюда пригласила.
– Мне здесь тоже хорошо, – сказала она, радуясь, что внук доволен. Они все отлично проводили время, а Аманда просто была собой и наслаждалась поездкой ровно настолько, насколько вообще была способна наслаждаться чем-то. Она не была командным игроком, в отличие от остальных, сплоченных Грейсонов.
– А что ты? В жизни всё получается так, как тебе бы хотелось?
Ей нравилось общаться с внуком, быть в курсе его дел и интересов. С Софи у нее тоже часто бывали хорошие беседы. Она не столь сблизилась с Кэрол, которая была более взбалмошной, а порой растерянной, как Лиз, но с Софи у нее было много общего.
– У меня всё нормально… – проговорил Алекс, и это прозвучало как-то вяло.
– Но?… – решила поддержать разговор Оливия. Она обожала своего внука.
– Не знаю. Ты сказала, что часто отсутствовала, когда мой папа, Филипп и Лиз были детьми. Мои родители всё время дома. Они никогда никуда не ходят без меня. Но, понимаешь, хотя они дома, их вроде как и нет. Некоторые из моих друзей говорят, что их родители ненавидят друг друга. А я думаю, что мои слишком сильно любят друг друга. Они всегда сидят в уголке и шепчутся, или целуются, или ходят «вздремнуть» в свою спальню. Я знаю, они меня любят, но иногда кажется, что в их жизни для меня нет места. Им никто больше не нужен. Иногда я сижу дома, и мне не с кем поговорить. У твоих детей были братья и сестры, а я один.
Это была проблема единственного ребенка, но не только. Оливия понимала, что Алекс имеет в виду. Бесконечный роман Сары и Джона оставил всех остальных, даже сына, вне их мира. Оливия сочувствовала внуку.
– Это сложный случай. Тебе повезло, что родители так любят друг друга. Но, как вижу, ты из-за этого чувствуешь себя одиноким.
Даже на яхте они постоянно исчезали в своей каюте, и несложно было догадаться, чем там занимались. Жизнь с ними в одном доме могла вызвать у Алекса чувство одиночества, и, похоже, так и случилось.
– А ты никогда не говорил с ними об этом?
– Это бесполезно. Они всегда были такие, а я и так скоро уеду в колледж. Я уеду, а они пусть делают, что пожелают. Мама предлагает остаться в Принстоне, но я хочу свалить. Только она сильно расстроится, если узнает причину.
Оливия подозревала, что именно так и будет.
– В общем… Не знаю… Я просто готов уехать и жить дальше без них.
Оливия чувствовала, что внук собирается сказать еще что-то, но он передумал и промолчал.
– Ты хочешь мне еще что-то сказать?
– Нет, это всё. И пожалуйста, не говори родителям того, что я тебе доверил.
– Не буду. Возможно, тебе самому надо им когда-нибудь это высказать, чтобы они поняли твои чувства.
– Им есть дело только до себя, – грустно проговорил Алекс. – Я бы хотел иметь брата или сестру.
Оливию в этот момент поразило, насколько парадоксальна жизнь. Она мало времени уделяла родительским обязанностям, поэтому Джон решил всё время проводить дома с сыном. Но он был настолько без ума от жены, и они были так увлечены друг другом, что отгородились от сына, и тому было так же одиноко, как если бы родители отсутствовали. Она осознала, что люди не видят собственных ошибок, хотя они бросаются в глаза другим и могут причинить им боль. В конечном итоге детство Алекса было даже более одиноким, чем у его отца, – по крайней мере ее детей окружали вниманием отец и бабушка. У Алекса же не было абсолютно никого, кроме родителей, помешанных друг на друге.
В ту ночь Алекс с бабушкой долго беседовали, пока яхта в свете луны мчалась к берегам Сардинии. Ночное плавание казалось Оливии чем-то очень спокойным и прекрасным. Когда внук отправился спать, она ушла в свою каюту, легла в кровать и взяла рукопись Лиз. Ей не терпелось ее почитать.
Глава 8
На следующее утро, вскоре после рассвета, они достигли пролива Бонифачо, отделяющего Корсику от Сардинии. Капитан предупредил Оливию, что может начаться качка, но ненадолго, потом море опять успокоится. Когда они проходили это место и корпус яхты стал вздрагивать на больших волнах, Оливия проснулась. Она не чувствовала тошноты, только беспокойство. Какое-то время полежала в кровати с этим ощущением, а потом решила выйти на палубу и осмотреться. Спать она всё равно не могла, а лежать и чувствовать, как с каждой волной яхта проваливается вниз, было только хуже. «Интересно, другие от качки тоже проснулись?» – подумала она.
