Мэгги Робинсон - Любовь и верность
Шум в коридоре не затихал, пока Мэри подбирала нужные слова. Странно. Ей всегда было нужно многое ему сказать, но сейчас она не могла собраться с мыслями.
Наконец Мэри глубоко вздохнула.
– Я бы хотела одну ночь… страсти, – наконец промолвила она.
Наверное, он теряет зрение, да и слух отказывает ему.
– Прошу прощения? – переспросил лорд Рейнберн.
Мэри подняла глаза к потолку.
– О, не заставляйте меня еще раз произносить это!
Алек почувствовал себя крайне глупо.
– Произносить что? – уточнил он.
– Черт! Не важно.
Он вскочил с кровати.
– Нет-нет! Погоди! Я не расслышал, что ты сказала, ведь ты едва ли не палкой от меня отбивалась, если не считать этого неожиданного поцелуя. Нет, я не хочу сказать, что он мне не понравился. На самом деле он понравился мне больше всех… – О Боже, он лепечет что-то невнятное! – Ты ведь не говорила того, что мне послышалось?
Она сложила руки на своем роскошном декольте, по-прежнему придерживая платье.
– Я могла это сказать.
Алек сел, чтобы не упасть.
– Я?! Ты хочешь, чтобы я избавил тебя от…
– От девственности, – договорила за него Мэри. – Да. Думаю, что так. Завтра я, возможно, передумаю. Но, видишь ли, мне не кажется, что при моей работе у меня в жизни будет много возможностей повстречать подходящего мужчину. А такие мужчины, как ты, встречаются не каждый день.
Это правда. Алек никогда в жизни не бывал в бакалейной лавке, правда, теперь, когда миссис Спотвуд ушла, ему, возможно, придется самому делать покупки.
– Ты учла мою репутацию? – спросил он.
– Именно поэтому я считаю свое предложение хорошей идеей, – ответила Мэри. – У тебя позади годы активного общения с женщинами. Полагаю, ты знаешь, что надо делать.
– Надеюсь, – едва слышно проговорил Алек. Он подумал обо всех сговорчивых куртизанках, актрисах, женах и вдовах, которые побывали в его постели. Хотя нет, не обо всех – он стал вспоминать образы и звуки. Он никогда не жаловался, несмотря на то, что некоторым его леди платили слишком хорошо, чтобы они лишь ублажали его и больше ничего не делали.
Алека слегка затошнило. А вдруг он далеко не тот Казанова, за которого Мэри его принимает?
Ее румянец пропал, и она вновь стала разумной и даже деловой женщиной, которая расчесывала волосы, даже не глядя в зеркало, по-прежнему прижимая лиф платья к груди.
– Как я уже говорила, мне почти тридцать лет, – начала она. – Не надеюсь, что я когда-либо выйду замуж, но мне не особенно хочется умирать девственницей. Не то чтобы я хотела вступить в какие-то сложные романтические отношения – у меня на это попросту нет времени… У меня немало тайн – я хочу сказать, что это было бы трудно сохранить в секрете, а если тетя об этом узнает, она не будет в восторге. Но ночь – или две – в Нагорье меня бы очень устроили. Тогда я вернулась бы в Лондон, обогащенная знаниями, которые помогли бы мне в работе.
Интересно, какого рода бакалейную лавку держат ее родственники, если кассирам там нужны знания о плотских утехах?
– По-моему, ты говорила, что ваши магазины находятся в Оксфордшире, – напомнил Алек.
– Мы могли бы разделиться, – неуверенно сказала она. – В любом случае я могла бы отделиться. У меня много лет не было никаких развлечений.
Развлечений? Развлечений?Ни одна приличная женщина из его окружения не сочла бы секс развлечением – скорее он был для них поводом для печали. Именно поэтому он предпочитал проводить время в обществе неприличных дам.
– Ты можешь оказаться разочарованной, – промолвил Алек, чувствуя ощутимое давление.
Мэри Арден взглянула на него своими ореховыми глазами, полными задумчивого сияния.
– Сомневаюсь, – заявила она. – Ты производишь впечатление замечательного мужчины. И мне понравился твой поцелуй. Что может пойти не так?
– Твоя тетя… этот паренек Оливер…
– О, мы будем осторожны… Рейнберн-Корт огромен, не так ли?
– Да.
– Мы просто найдем спокойный уголок вдали от них. Нам даже будет удобно, что в твоем доме сейчас не так много слуг. Прислуга не станет сплетничать. К тому же никто и никогда не узнает, кто я такая.
Мэри – кандидатка в сумасшедший дом, вот кто она.
– Думаю, вам следует переспать с этой идеей, мисс Арден, – вежливо заметил лорд Рейнберн. – Если к утру вы не передумаете, мы снова поговорим об этом.
Его слова потрясли Мэри.
– О! Ты меня не хочешь! – воскликнула она. – Я понимаю. Я слишком обнадежила себя. Вероятно, ты флиртуешь и целуешься со всеми подряд.
– Нет, это не так! – солгал Алек. – И я – да. Я хочу тебя, вот так. Ты… совсем… другая. В хорошем смысле, – быстро добавил он, увидев, как помрачнело ее лицо. – В очень хорошем смысле. И ты должна простить меня. Дело в том, что обычно такие вещи предлагаю я. Не слышал подобного предложения с тех пор, как закончил школу. От похотливой молодой женщины… Впрочем, подробности тебе знать ни к чему. – Господи, неужели этот вечер никогда не кончится?!
– Она тоже была девственницей?
– Боже, нет! Грейс спала со все… Вот что, я должен быть откровенен с вами, мисс Арден. Насколько мне известно, я никогда не лишал женщин невинности, даже когда сам был девственником… – Барон вспомнил Дори, аппетитную горничную, которая решила переспать со всеми тремя молодыми Рейнбернами, когда они приехали в лондонский особняк. Он глубоко вздохнул. – Ваша тетя, должно быть, говорила вам… В общем, это касается даже моей жены. Мы так никогда и не подтвердили наш брак супружескими отношениями. Она меня боялась.
– Но я-то тебя не боюсь.
– Должна бояться! А что, если ты забеременеешь после этой единственной ночи страсти? – Господи, почему его вообще это интересует? Да он должен был сразу воспользоваться шансом сделать то, что хотел сделать с мисс Арден, едва увидел ее.
– А я думала, ты знаешь, как этого избежать.
– Абсолютно надежного способа нет. – Насколько ему было известно, в окрестностях Рейнберн-Корта не бегали его незаконнорожденные дети, что само по себе было своего рода чудом.
А может, он стерилен? Мысль об том обескураживала. Но его наследником станет Эван, а после Эвана на очереди Ник – это на случай, если Эван свалится в бочку компании «Рейнбернз спешиал резерв».
В коридоре наступила тишина. Алек неуклюже встал.
– Я ухожу, – промолвил он. – Как я уже говорил, сегодня вечером не стоит принимать окончательное решение. Возможно, я не ваш мужчина. Что скажете об Оливере? Красивый мальчик.
Мэри снова прикусила губу.
– Боюсь, что нет.
Девчушка наверняка уже подкатывала к пареньку, учитывая, что их комнаты разделяет только тонкая дверь. Ну ладно. Алек все равно чувствовал себя польщенным – более или менее.
И немного напуганным.
Глава 13
Мэри не могла все свалить на алкоголь, потому что пила только чай и хорошую шотландскую воду. Что с ней случилось?
Алек Рейнберн. Он был рядом с ней, но не потребовалось бы много усилий для того, чтобы он этим вечером оказался на ней. И она хотела этого.
Где же ее хваленый здравый смысл? Уж точно не в Нагорье, в этом можно не сомневаться.
Но в самом деле, неужто так уж плохо хотеть запретного в ее немолодом уже возрасте? С тех пор как этот мужчина растирал ее плечи – и ее ступни! – у нее возникло странное ощущение того, что в ее крови и голове бурлят искристые пузырьки. Казалось, будто Алек Рейнберн открыл кран, и жидкое умопомрачение рекой хлынуло оттуда.
Всю жизнь Мэри игнорировала физическую часть своего существа, если не считать того, что она разумно поддерживала чистоту тела и должным образом прикрывала его. А последние четыре года оно было прикрыто сверх меры – весь тот черный бомбазин, уродливые шляпы, перчатки и очки. И этот ужасный, ужасный парик!
Никто и никогда прежде не говорил ей, что у нее красивые волосы. Никто никогда не целовал ее так, как Алек Рейнберн.
Если он согласится принять ее предложение, то снова поцелует ее.
И сделает еще много всего.
Мэри вздрогнула. Бедняга, похоже, очень хотел поскорее уйти из ее спальни. Она его шокировала. Что ж, вступайте в клуб, лорд Рейнберн, потому что она себя тоже шокировала и чувствовала себя прекрасно.
Перед окончанием школы она слышала всякие истории в дортуаре. Книги Харриет в некотором роде помогали. Выдавая себя за собственную тетю, Мэри слышала немало разговоров личного характера, абсолютно неподходящих для ушей молодой женщины. Но ее знания в лучшем случае были обрывочными. Настало время это исправить.
– Мне не нужен день для того, чтобы передумать. Как только я принимаю решение о чем-либо, я довожу дело до конца. – Тетя Мим говорила, что ее племянница так же упряма, как и она сама. – Надеюсь, у тебя нет никаких болезней?
