Надя Хашими - Пока не взошла луна
Люди прощаются по-разному, особенно когда прощаются навсегда.
Я заручилась помощью Абдула Рахима, чтобы собрать все необходимое для побега. Через несколько недель он постучался к нам и вручил мне большой конверт. Я крепко обняла Раису. Она ободряюще улыбалась, но в глазах стояли слезы.
Документы, которые купил Махмуд, были готовы. Даже его паспорт. Я коснулась его фотографии, такой маленькой, величиной с подушечку пальца, и с новой силой ощутила боль оттого, что мужа здесь нет и он не может уехать с нами. Я заставила себя попросить Абдула Рахима продать паспорт Махмуда тому же Посольству – за любую сумму, пусть даже дешево. Сентиментальность стала непозволительной роскошью.
– Обувайте самые крепкие башмаки. Сегодня мы отправляемся в путь. Если кто-то спросит вас, помните: в Герате живет ваша тетя. Помолитесь. Без Божьей помощи нам не обойтись.
Когда Салим открывал шкаф, чтобы взять зимнюю шапку, у него на запястье блеснули часы Махмуда. Я открыла рот, собираясь что-то сказать, но решила промолчать. Такие вещи должны оставаться между отцом и сыном.
Мы мало что смогли взять в дорогу: футбольный мяч Салима, несколько пластмассовых кукол Самиры, осколки фарфорового сервиза, который нам подарила свекровь. Я смотрела на горшки и сковородки, почерневшие от огня. Вытканный вручную ковер на полу в гостиной стал свидетелем того, как из жениха и невесты мы стали настоящей семьей и как эта семья за одну ночь разрушилась навсегда. В его узор впитались слезы радости и разбитого сердца. Все эти осколки нашей жизни я оставила Раисе. Я знала, что наш дом недолго простоит пустым. Когда кузены Махмуда узнали о нашем отъезде, один из них решил, что заявит о своем праве собственности. Весь Кабул играл в «горячие стулья». Бездомные, военные и родственники проникали в оставленные дома, стремясь опередить соперников.
Абдул Рахим нервно посмотрел на часы. Нужно было придерживаться графика. Соседи предложили проводить нас до автобусной станции. Если бы нас остановили, Абдул Рахим сказал бы, что он мой брат.
Я взяла сумку и завернула Азиза в складки паранджи. Салим приладил на спину рюкзак и, ведя за руку Самиру, пошел за Абдулом Рахимом, но впереди меня. Дети часто оглядывались, словно боясь меня потерять.
Автобусная станция оказалась широким участком дороги с неровными рядами припаркованных автобусов. В дверях каждого из них стоял мужчина, выкрикивая место назначения. Мы нашли свой автобус и увидели, что люди быстро занимают места.
– Мадар-джан, долго нам ехать? – прошептал Салим.
– Долго. Постарайся уснуть – время пройдет быстрее.
Мы с детьми прошли на посадку. Я села в отделении для женщин в хвосте автобуса, взяв с собой Самиру и Азиза, а Салим нашел свободное место в мужской половине, ближе к водителю. Я положила Азиза на колени. Самира сидела рядом. Мест не хватало, и многим молодым женщинам пришлось ехать стоя.
Автобус с грохотом вырулил на главное шоссе. Завязывались разговоры, и, словно занавесы в театрах, приподнимались паранджи.
На второй час пути Самира заснула, хотя автобус подбрасывало на ухабистой дороге. Даже мы с Азизом порой забывались на несколько минут, просыпаясь лишь, когда трясло особенно сильно. А потом я поняла, что мы остановились.
В мою затекшую правую ногу словно воткнулись тысячи иголок и булавок.
Через три часа ругательств и возни водителю удалось вновь завести двигатель. Мы снова выехали на дорогу, но тащились черепашьим шагом. Водителю пришлось еще дважды останавливаться, высаживать всех из автобуса и бранью заклинать двигатель. Через три дня мы наконец прибыли на место назначения, и сварливый водитель закричал, что время брать вещи и выходить.
Мы приехали в Герат.
– Ваш отец несколько раз в год приезжал сюда по поручению министерства, – объяснила я детям, – он руководил одним проектом в этих краях.
Салим топнул по грязной земле, обходя автобус, отбрасывавший голубоватую тень.
– Почему он никогда мне об этом не рассказывал?
– Это было давно, – уловив негодование в его голосе, примирительно ответила я.
Абдул Рахим говорил, что придется подождать. Через час к нам подошла немолодая пара. Низенький мужчина пятидесяти с лишним лет прошептал мое имя, словно задавая вопрос:
– Ханум Ферейба?
– Да, – с облегчением ответила я.
– Абдул Рахим и Раиса-джан попросили меня встретить вас.
Он жестом пригласил свою жену, закутанную в паранджу, поприветствовать нас.
Асим и Шабнам повели нас к себе домой. Я шла позади, поторапливая детей.
Шабнам, сестра моей соседки Раисы, очень походила на нее голосом и дородностью. В их доме нам предстояло остановиться всего на одну ночь, а следующим вечером сесть в автобус до Ирана. Салима и Самиру огорчил этот скорый отъезд, особенно когда они познакомились с детьми наших хозяев. Самира играла с девочками, а Салим, держа на руках Азиза, слушал, как Асим рассказывает об опасностях предстоящего пути.
– Остерегайтесь людей, которые вам встретятся, – строго предупреждал он. Помешивая чайные листья в стакане, словно глядя в магический шар, он продолжал: – Герат – двери в Иран. Многие проходят через них, и мы тут видим и слышим немало. Здесь талибы. Они только и ждут случая наказать кого-нибудь, чтобы вселить страх в других. Вы, конечно, знаете об их правиле для женщин: что их должны сопровождать мужчины и без махрама появляться нельзя нигде. А еще Талибан знает, что многие пытаются бежать в Иран. Так что будьте начеку и старайтесь не привлекать внимания.
Асим и Шабнам жили в доме из трех комнат. Ракетные удары его не пощадили. Кровля кое-где была залатана, а окна заколочены досками. Когда Шабнам открыла лицо, стало еще заметнее, как она похожа на сестру. Салим и Самира улыбнулись, увидев знакомые черты. Асим продолжал:
– Поедете в маленьком пассажирском фургоне. Обычно туда набивается так много людей, что вздохнуть свободно нельзя. Малышей не упускайте из виду, им будет неспокойно. Есть установленная плата за проезд, но у вас попытаются вытянуть больше. Спрячьте как следует все деньги и ценные вещи. Нужно очень убедительно упираться, а потом дать им какую-то чисто символическую сумму. Тогда водитель поверит, что у вас больше ничего нет.
Я взглянула на Салима, собираясь сказать ему, чтобы он шел играть. Мне хотелось избавить его от этого разговора. С другой стороны, может быть, ему следовало узнать, что нам предстоит.
– Не забывайте, что вас довезут только до границы, а на ту сторону добираться нужно пешком. Контрабандисты переходят по ночам. В Иране вас будут ждать. Доберетесь до Мешхеда. Абдул Рахим должен был дать вам адрес. В Мешхеде много афганцев. Ин ша Аллах! Если будет на то воля Аллаха, они вам помогут. Насколько я понял, дальше вы хотите добраться до Европы. Это сложный путь, но многие его преодолели.
Я тяжело вздохнула. Это не укрылось от Салима.
– Я буду молиться, чтобы Бог помог нам войти в число этих счастливцев. Для детей это единственный шанс. Другого пути я не вижу. Надеюсь, что поступаю правильно.
Шабнам сочувственно кивнула.
– Вы мать, а материнское сердце не поведет детей ложным путем, – успокоила она, сжимая пухлой рукой мою руку.
Дети, измученные долгой поездкой, крепко заснули, а я то дремала, то просыпалась и вспоминала, что все еще в Герате и что отправилась в очень опасный путь с тремя маленькими детьми. В темноте, слушая дыхание спящих в комнате людей, я раздумывала, правильное ли решение приняла.
Что мне много лет назад обещал мой ангел из сада?
«Когда твой путь лежит во тьме, я иду за тобой и освещаю его. Когда ты думаешь, что одна, я рядом. Помни об этом и делай шаг за шагом».
Закрыв глаза, я молилась и надеялась, что он меня не забыл.
Ферейба17Долго раздумывать я не могла. Если бы я отложила отъезд еще на день, вряд ли мои нервы выдержали бы. Пустыня, которую предстояло пересечь, нагоняла на меня такой страх, что становилось дурно.
Азиз нехорошо себя чувствовал. Он много спал, а когда просыпался, вел себя беспокойно. До Герата мы добирались тяжело, и все измучились.
После обеда я наклонилась над спящими детьми, легонько целуя их и ласково уговаривая открыть глазки. Приближалась ночь – время наибольшей уязвимости границы. Открывались бреши, в которые ползком устремлялись перепуганные, отчаявшиеся люди. Начавшаяся война сделала многих афганцев львами. Но многие из нас также превратились в мышей.
Шабнам дала нам хлеба в дорогу. Асим повел нас на место встречи. Салим и Самира ступали за ним шаг в шаг, держась за руки. На землю опустились сумерки, в безоблачном небе ярко светил полумесяц. Мы остановились перед витриной автомагазина. Асим, пожимая плечами, сказал, что неизвестно, сколько придется ждать, несколько минут или несколько часов, но наш транспорт обязательно придет.
Через сорок минут, когда Азиз уже начал извиваться в моих руках и тихонько хныкать, из-за угла выехал фургон. Я толкнула детей к стене магазина, закрыв их собой. Фургон остановился всего в нескольких шагах от нас.
