Великолепная Софи - Хейер Джорджетт

— На кой черт вы нужны, если позволили своей госпоже купить такой опасный экипаж? — спросил он.

— Не стоит гневаться на мисс Софи, сэр! — отеческим тоном сказал Джон. — Сам сэр Горас не мог остановить ее, даже когда она была маленькой! Много раз я говорил сэру Горасу, что он должен обуздать дочь, но он никогда этого не делал, даже не пытался.

— Ну, если бы у меня было больше… — мистер Ривенхил оборвал себя, осознав, насколько неприличен этот разговор. — Черт побери твою наглость! — сказал он и яростно хлестнул лошадей, заставив их сдвинуться с места.

Мистер Вичболд тем временем очень галантно отказывался взять вожжи у мисс Стэнтон-Лейси.

— Разрази меня гром, если я когда-нибудь думал, что скажу такое, но это просто удовольствие сидеть рядом, когда правит такая женщина, как вы, сударыня! Очень хорошие лошади, кстати; неудивительно, что Чарльз тоже приглядел их. Вот почему он так разозлился.

— Нет, нет. Уверена, что вы ошибаетесь! Он разозлился потому, что я их купила, не посоветовавшись с ним… более того, вопреки его запрещению! Вы хорошо знаете моего кузена, сэр?

— С тех пор, как мы вместе учились в Итоне.

— Тогда скажите! Он всегда пытался верховодить?

Мистер Вичболд обдумал это, но не пришел к однозначному ответу.

— Ну, я не знаю, — сказал он. — Кто-то всегда берет на себя инициативу. Но, сударыня, мужчина не станет управлять своими друзьями. По крайней мере… — Он замолчал, вспоминая прошлое. — Дело в том, что у него ужасный характер, но он чертовски хороший друг! — заметил он. — Миллион раз говорил ему, что надо следить за своим дурацким языком, когда выходишь из себя; дело в том, сударыня, что я не променял бы Чарльза Ривенхола ни на кого!

— Да, это о многом говорит, — задумчиво сказала она.

Мистер Вичболд неодобрительно кашлянул.

— Он мне никогда не жаловался, но если хотя бы половина из того, что говорят о ней, правда, то бедняге пришлось много вынести. Это она раздражает Чарльза. Я всегда так думал. Какого черта ему надо жениться на этой… — он оборвал фразу, заметно смутившись. — Забыл, что хотел сказать! — торопливо добавил он.

— Теперь понятно! — сказала Софи, ослабив поводья и позволив коням ускорить свой бег.

— Что понятно? — спросил мистер Вичболд.

— Ну, Сесилия сказала мне, что вы его ближайший друг, и если даже вы думаете, что из этого брака ничего хорошего не выйдет, тогда у меня нет сомнений. Только представьте, мистер Вичболд, какое это несчастье для моей дорогой тетушки и для этих несчастных детей, если это создание будет все время указывать им! Жить под одной крышей и постоянно видеть, как Чарльз превращается в несносного человека.

— Не стоит думать об этом! — сказал сильно пораженный мистер Вичболд.

— Очень даже стоит! — решительно ответила Софи.

— Это бесполезно, — сказал мистер Вичболд, покачав головой. — О помолвке было объявлено во всех газетах! Он бы уже давно был женат, если бы ей не пришлось носить траур. Бесспорно, очень хорошая партия — женщина высокого рода; с порядочным приданым; осмелюсь предположить, с великолепными связями!

— Ну, — рассудительно сказала Софи, — если здесь замешано его сердце, то ему не стоит мешать, но он все-таки не должен навязывать ее своей семье! Но я не думаю, что его сердце что-нибудь говорит, а у нее такого органа вообще нет! Вот! Это кого угодно доведет!

Восторженный мистер Вичболд доверительно сказал:

— Знаете что, сударыня? Она на ярмарке невест уже больше двух лет! Факт! Пыталась женить на себе Макстока, но он не соблазнился. Да, он благополучно избежал этого. — Он вздохнул. — Чарльз не избежит. Объявлено было в «Gazette»; бедняге уже не отказаться, даже если он и захочет!

— Точно, — согласилась Софи, наморщив лоб. — Однако она может расторгнуть помолвку.

— Может, но не будет, — уверенно сказал мистер Вичболд.

— Посмотрим! — заметила Софи. — Во всяком случае я должна, и я приложу все силы к тому, чтобы она не сделала этих бедняжек несчастными! Уверяю вас, это то, что она делает! Она постоянно появляется на Беркли-Сквер и всех доводит! Во-первых, тетю, которая отправляется в кровать с мигренью уже через полчаса общения с ней; затем мисс Эддербери, которой она говорит ужасные вещи своим сладеньким голоском. Она удивляется, почему это мисс Эддербери не научила детей читать по-итальянски. Она недоумевает, почему та так мало пользуется стенной доской, и говорит Чарльзу, что боится, как бы Амабель не выросла сутулой! Дрянь! Она даже пытается убедить его забрать у детей обезьянку. Но что хуже всего, она настраивает его против бедняги Хьюберта! Этого я ей простить не могу! Причем она делает это так подло! Даже не знаю, как я сдержалась вчера и не выдрала ее за уши: глупыш надел новый жилет, — довольно странный, правда, но он так гордился им, — а она не нашла ничего лучшего, чем обратить внимание Чарльза, якобы, чтобы поддразнить Хьюберта, а на самом деле, чтобы подчеркнуть, что тот всегда покупает себе новые вещи и растрачивает свои карманные деньги на безделушки!

— Что за ужасная женщина! — воскликнул мистер Вичболд. — Не думаю, что Чарльз долго будет это терпеть! Он никогда не выносил противоречия!

— О, все делается под видом такой заботливости, что он не понимает, что лежит в ее основе… пока! — сказала Софи.

— Очень плохо, — заметил мистер Вичболд. — Однако ничего нельзя сделать.

— Вот, — строго сказала Софи, — что всегда говорят люди, когда им лень или боязно сделать что-нибудь полезное! У меня, конечно, много недостатков, но я не ленива, не боязлива, хотя это, я знаю, не такая уж большая добродетель; мой папа всегда говорит мне, что у меня нет ни нервов, ни эмоций. Я еще не решила твердо, что мне надо сделать, но что-то необходимо, и мне может понадобиться ваша помощь в расторжении этой глупейшей помолвки.

Бросив взгляд на его лицо, она заметила, что он сильно напуган, и сочла нужным добавить:

— Очень возможно, что и нет, кто знает, но лучше всегда быть наготове. Теперь мне придется высадить вас, потому что я вижу, что Сесилия уже ждет меня; она обещала прокатиться со мной по парку, так как ее все-таки убедили, что я не переверну фаэтон.

— Без всякого сомнения! — сказал мистер Вичболд, подумав, что еще могла бы перевернуть эта тревожная молодая женщина за время своего пребывания на Беркли-Сквер.

Он пожал ей руку, сказал, что если бы женщинам позволили вступать в Клуб Четырех Коней, он непременно поддержал бы ее кандидатуру, и спрыгнул с фаэтона, чтобы поздороваться с Сесилией, которая ожидала на Главной аллее в компании мисс Эддербери и детей. Гертруда, Амабель и Теодор тут же стали проситься на место рядом с кузиной, которое предназначалось их старшей сестре, но их удалось успокоить; мистер Вичболд помог Сесилии подняться в экипаж, поклонился и зашагал прочь.

Софи сразу же заметила, что Сесилия выглядит бледной, а маленькая гувернантка прилагает усилия, чтобы скрыть смятение. Она не любила тратить время на пустые разговоры, предпочитая сразу докапываться до сути вещей, поэтому резко спросила:

— Ну, почему у тебя такой унылый вид, Сили?

Тина, незаметно прижимавшаяся к ногам своей госпожи, пока мистер Вичболд занимал пассажирское место, вылезла из-под темно-коричневого пледа и запрыгнула к Сесилии на колени. Сесилия, механически обняв и поглаживая собачонку, натянуто произнесла:

— Эжени!

— О, черт побери это создание! — воскликнула Софи. — Что она устроила теперь?

— Она гуляла здесь с Альфредом, — ответила Сесилия, — и наткнулась на нас!

— Ну, — резонно заметила Софи, — я сама не люблю ее, а Альфред, бесспорно, самая большая скотина в мире, но я не понимаю, почему эта встреча так выбила тебя из колеи. Он вряд ли попытался обнять тебя, если рядом была его сестра!

— О Альфред! — презрительно сказала Сесилия. — Что, если он схватил мою руку, отвратительно пожимал ее, бросал нежные взгляды и говорил такие вещи, что захотелось дать ему пощечину. Мне плевать на него! Видишь ли, Софи, я была с Огэстесом!