Великолепная Софи - Хейер Джорджетт

Он схватил ее руку и крепко сжал, прочувствованно сказав:

— Столь доброе, столь прекрасное создание! При всех ваших достижениях, всем вашем образовании сохранить качества, присущие лишь истинной женщине! Я не могу не вспомнить поэтические строки…

— Осторожно! — неприветливо вмешался мистер Ривенхол. — Вы вспоминали их и в связи с моей кузиной, а повторяться нехорошо!

— Сэр! — сказал лорд Бромфорд, свирепо глядя на него. — Я собирался сказать, что мисс Рекстон показала себя…

— Прекрасным ангелом! Я это уже слышал. Попробуйте обратиться к другому поэту!

— Я вынуждена просить вас, сэр, — ледяным голосом сказала мисс Рекстон, — немедленно покинуть эту комнату… и забрать с собой эту ужасную собачонку мисс Стэнтон-Лейси! Я благодарна Богу за то, что узнала ваше истинное лицо, пока еще не слишком поздно! Будьте любезны послать в «Gazette» объявление о расторжении нашей помолвки!

— Это будет сделано немедленно, — сказал мистер Ривенхол, кланяясь. — Прошу вас принять мое глубокое сожаление и искренние пожелания счастья, сударыня!

— Благодарю! И если я не могу поздравить вас с тем же в союзе, в который вы, без сомнения, хотите вступить, по крайней мере, я могу молиться, чтобы вас не постигло горькое разочарование в характере той леди, на которой вы собираетесь жениться! — сказала мисс Рекстон, с горящими на щеках красными пятнами.

— Не думаю, что буду разочарован, — возразил мистер Ривенхол с внезапной и печальной усмешкой. — Шокирован, сведен с ума и ошеломлен, возможно, но не разочарован! Пойдем, Тина!

Спустившись в холл, он увидел, что Софи сидит на полу возле ящика с утятами и не позволяет им разбегаться. Не поднимая головы, она сказала:

— Сэр Винсент нашел в погребе несколько бутылок прекрасного бургундского, а Санчия сказала, что нам все же не придется есть свиной бок.

— Тальгарт? — враждебно воскликнул мистер Ривенхол. — Какого черта он приехал сюда?

— Он приехал с Санчией. Это ужасно, Чарльз. Как я посмотрю сэру Горасу в лицо, я не знаю! Он женился на Санчии! Не представляю, что теперь делать!

— Да ничего. Твой отец будет в восторге! Забыл сообщить тебе, моя дорогая кузина, что он приехал в город и сейчас на Беркли-Сквер дожидается твоего возвращения. Он почувствовал досаду, узнав о твоих усилиях оградить маркизу от Тальгарта.

— Сэр Горас в Лондоне? — воскликнула Софи с просветлевшим лицом. — О, Чарльз, и меня нет там, чтобы приветствовать его! Почему ты мне сразу не сказал?

— Я думал о другом. Поднимайся!

Она позволила поставить себя на ноги, но сказала:

— Чарльз, ты преодолел свое затруднение?

— Да, — ответил он. — Мисс Рекстон аннулировала нашу помолвку.

— И Сесилия свою с Огэстесом тоже, так что теперь я могу…

— Софи, я вряд ли когда-нибудь узнаю, почему она это сделала, а также почему ты держишь в доме выводок утят, но это и не интересует меня в настоящий момент! Мне надо сказать тебе кое-что важнее!

— Конечно! — сказала Софи. — Твой конь! Чарльз, мне в самом деле очень жаль, что я так рассердила тебя!

— Нет! — воскликнул мистер Ривенхол, встряхивая ее за плечи. — Ты знаешь… Софи, ты знаешь, что я не хотел… Ты ведь убежала из Лондона не из-за этого?

— Да нет же, Чарльз! Мне нужен был какой-то предлог! Ты не можешь не понимать это!

— Дьявол! — сказал мистер Ривенхол и так сильно обнял ее, что она запротестовала, а Тина прыгала вокруг них и лаяла.

— Тихо! — скомандовал мистер Ривенхол. Он положил руки на шею Софи и приподнял ей подбородок. — Ты выйдешь за меня, гнусная и противная девчонка?

— Да, но помни, я согласилась, только чтобы спасти свою шею! — ответила Софи.

Открывшаяся дверь библиотеки заставила его выпустить ее и быстро оглянуться через плечо. В холл вошел мистер Фонхоуп с выражением полнейшей абстракции на лице и с листком бумаги в руках.

— Там нет чернил, — пожаловался он, — а я сломал карандаш. Я отказался от мысли назвать вас весталкой; это слово какое-то неуклюжее. Теперь первая строка звучит так: «Богиня, ты, поднявши руки…» Но мне нужны чернила!

С этими словами, не обратив ни малейшего внимания на мистера Ривенхола, он прошел через холл и скрылся за дверью, ведущей в задние помещения.

Мистер Ривенхол с нескрываемым ужасом на лице повернулся к Софи.

— О Боже! — сказал он. — Ты могла бы предупредить меня, что он был там! А что за чертовщину он плел?

— Ну, я думаю, — доверительно сказала Софи, — что теперь он решил влюбиться в меня, Чарльз. Ему понравилось, как я держала лампу, и он сказал, что хотел бы увидеть меня с чайником.

— Он этого не увидит! — возмутился мистер Ривенхол. Он огляделся, увидел ее накидку на стуле и взял ее. — Софи, надень это! Где твоя шляпка?

— Но, Чарльз, мы не можем оставить бедную Санчию наедине со всеми этими ужасными людьми! Это подло!

— Можем! Ты же не думаешь, что я собираюсь сидеть за одним столом с Эжени и этим проклятым поэтом? Это твоя муфта? Должны мы взять с собой этих утят?

— Нет, это муфта Сесилии, и теперь они снова разбегутся по всему полу! Чарльз, какой ты противный!

Сэр Винсент, войдя в холл с двумя бутылками, поставил их на камин и сказал:

— Здравствуйте, Ривенхол! Софи, в этом доме есть чернила? Поэт пошел искать их в кладовую и доводит этим мою бедную Санчию до безумия.

— Тальгарт, — сказал мистер Ривенхол, крепко держа Софи за руку, — прошу вас позаботиться об этих чертовых утятах и желаю вам приятного вечера! Сэр Горас приехал в город, и я должен немедленно вернуть ему дочь!

— Ривенхол, — серьезно сказал сэр Винсент, — я отлично вас понимаю и восхищаюсь вашим здравым смыслом. Позвольте поздравить вас! Я передам ваши извинения своей жене. Разрешите посоветовать вам не медлить с отъездом! Скоро вернется поэт!

— Сэр Винсент! — вскричала Софи, увлекаемая к двери. — Отдайте мой чемодан мисс Рекстон и попросите ее без стеснения пользоваться всем, что ей понадобится! Чарльз, это сумасшествие! Ты приехал в бричке? А что, если снова начнется дождь? Я промокну насквозь!

— Так тебе и надо! — парировал ее неблагородный кузен.

— Чарльз! — ошеломленно выдавила она. — Ты же не любишь меня!

Мистер Ривенхол захлопнул дверь позади них, порывисто заключил ее в объятия и поцеловал.

— Не люблю. Я испытываю к тебе сильнейшую неприязнь! — хрипло сказал он.

Побуждаемая этим любовным признанием, мисс Стэнтон-Лейси страстно вернула ему поцелуй и, не сопротивляясь, позволила увлечь себя в сторону конюшни.