Лиз Тренау - Шелковые узы
Анри пришел на рынок купить пару дешевых штанов для подмастерья, который разорвал свои единственные о гвоздь, торчавший из балки. Мариетта сказала, что починить их невозможно, а парень стеснялся сам пойти и купить им замену. В конце концов, после долгих споров за столом у месье Лаваля закончилось терпение.
– О боже мой! – воскликнул он. – Почему ты делаешь из этого такую проблему, мальчик? Неужели у тебя настолько красивые ноги, что молодые дамы попа́дают в обморок, завидев их?
Паренек начал плакать.
– Может, я схожу? – предложил Анри. – Это займет не более четверти часа. Вы и моргнуть не успеете, как я снова буду стоять за станком.
– Спасибо за помощь в этом дурацком вопросе, – вздохнул месье Лаваль, протягивая Анри кошелек.
Юноша пришел на рынок и поднялся по деревянным ступенькам на второй этаж. Посмотрев вниз, он заметил какую-то женщину, сидевшую среди торговцев цветами. Он не видел лица, потому что она склонилась над книгой, но по изгибу шеи, бледности кожи и длинным тонким пальцам узнал Анну.
Анри смотрел на нее несколько секунд, потом прошел по второму этажу мимо торговцев ношеной одеждой, пока не оказался как раз над тем местом, где сидела девушка. Она не видела его, а вот для Анри открылся чудесный вид. Теперь все стало понятно: у нее на коленях лежал альбом для рисования и она делала набросок цветов.
И какой чудесный у нее получался рисунок! Несмотря на то что Анна успела обозначить лишь контуры растений и еще их не закрасила, Анри сразу заметил: ей удалось передать форму каждого стебелька, листочка и цветка, что позволяло узнать их даже такому невежде, как он, который никогда не изучал природу, за исключением тех случаев, когда ему нужно было ткать растительные модели. Они мало походили на реалистичную картину, создаваемую девушкой.
Он с замиранием сердца наблюдал, как на листке бумаги оживают изящные растения. Анна рисовала размашисто и вместе с тем точно, тщательно выписывая каждый листочек и стебелек. Она работала быстро, почти лихорадочно, словно хотела запечатлеть на бумаге как можно больше подробностей. Очень скоро лист был исписан изображениями разных растений.
«Если бы я мог так рисовать, то стал бы модельером шелковых изделий и разбогател бы, как Леман или Бодуин, – подумал Анри. Ему в голову пришла еще одна мысль: – А что, если она мне покажет, как это делается? Идиот! – мысленно выругал он себя. – С чего английская леди захочет учить французского бедняка вроде меня?»
Однако он все равно не переставал мечтать, наблюдая за уверенными движениями Анны: как будто сидел рядом с ней, а она, положив ладонь ему на руку, направляла ее в нужную сторону…
Она перевернула лист и начала новый рисунок, изобразив две неровные линии, которые находились на одинаковом расстоянии друг от друга и по диагонали пересекали лист крест-накрест. После этого нарисовала еще две похожие линии, которые пересекали предыдущие, образовав сетку. Девушка заштриховала края линий, и стало ясно, что она рисует стебли вьющегося растения. Анри проследил за ее взглядом, когда она посмотрела на рисунок. Это была колумбина, переплетенная с ворсянкой. Он понял, что Анна пытается изобразить похожие на сердце листья колумбины и нежные цветы с прозрачными лепестками, заштриховывая их легкими, быстрыми движениями карандаша.
Вскоре на листочке появились новые растения, вписанные в сетчатый узор: красивые маргаритки и понурившиеся колокольчики (хотя этих цветов и не было на прилавке), завитые лепестки собачьей розы и крупные, длинные, нежные, словно кожа младенца, листки какого-то незнакомого Анри растения. Он не сразу понял, почему ее рисунки казались такими реалистичными и убедительными: хотя изображения сами по себе были идеальными, Анна передавала также и недостатки природы – порванный листочек, увядший цветок, смятый лепесток.
Анри не мог сдвинуться с места. Он забыл о жаре и запахах рынка, о штанах подмастерья, раздражении месье Лаваля и кошельке в кармане. Приближавшийся срок сдачи парчи перестал быть важным.
Не сразу, но постепенно Анри понял, какой потенциал таится в этом рисунке. Он едва мог сдержать радость. Девушка не осознавала всей важности своей работы, которая являлась самым красивым, изысканным и элегантным вариантом модели, какой он когда-либо видел в своей жизни. Рисунок передавал то, о чем говорила мисс Шарлотта: дикие цветы, сельские мотивы, реалистичное отображение образов и красивых мотивов природы, отражавших идеальные формы женского тела.
Наивная простота рисунка заставила его сердце стучать в груди быстрее. Он уже представлял, как сможет перенести набросок на специальную бумагу, а потом на ткань.
Внезапно его озарила чудесная идея. У Анри закружилась голова от неожиданности. Это же идеальный вариант для его выпускной работы. Рисунок был просто создан для него.
Но как ему заполучить его? Подойти и попросить продать? А если она обидится? Или рассмеется ему в лицо?
В этот момент торговка вышла из-за прилавка и направилась куда-то. Девушка переставила стул за прилавок. Что она там делает? Он заколебался, не зная, что предпринять. Через несколько минут она вышла из-за прилавка и начала нервно ходить взад-вперед. Потом снова скрылась за прилавком и пару секунд спустя появилась с корзиной в руках. Анри увидел, как она вырвала из альбома листок с его рисунком, быстро написала что-то на обратной стороне и положила его на цветы. Не успел он опомниться, как ее уже не было.
Он хотел последовать за ней, но по ее нервному поведению Анри понял, что ей не понравится его вмешательство. Кроме того, рисунок все так же лежал на прилавке, словно белая птица на поросшем цветами поле. Торговка еще не вернулась.
Анри быстро обошел галерею, спустился вниз и направился к прилавку, не зная еще, что будет там делать. В этот момент, к собственному ужасу, он заметил торговку, которая, тяжело ступая, приближалась к прилавку с другой стороны. Он уже был так близко, что мог незаметно схватить листок.
– Эй! Положи на место, мальчик! – послышался грубый голос с другой стороны прохода. – Это оставили для Магс.
Краснолицая Магс тут же подбежала к Анри и выхватила рисунок из его руки.
– А ну, отдай, ты, гадкий воришка! – крикнула она, так сильно ударив его по голове, что он рухнул на кучу гниющих фруктов и овощей. Он быстро отполз в сторону, избежав пинка Магс. Тяжело дыша, Анри забрался под соседний прилавок. – Итак, что это у нас такое? – Переведя дух, торговка посмотрела на рисунок. – Мисс таки сбежала.
– Она попросила меня присмотреть за товаром, – отозвался мужчина.
Они начали изучать рисунок и спорить о том, что с ним делать дальше.
– Что ты дашь за него?
– Он тебе не нужен?
– По мне, так какая-то мазня. Неинтересно.
– Значит, я тебе ничего за него не дам.
– Экий ты умник. Тогда я его порву.
– Нет! – крикнул Анри. Он быстро выбрался из-под прилавка, держа в руке кошелек месье Лаваля.
Магс сразу же подобрела. Она знала, что ее улыбка может заставить мужчину потратить больше денег, чем он хочет. Торговка уже ощущала запах свиных отбивных, которые купит на деньги, полученные от этого юноши.
– Два шиллинга, – заявила она.
Мужчина, стоявший рядом с ней, тихо присвистнул сквозь зубы.
– Скорее два пенса, – возразил Анри, вспомнив о поручении, которое дал ему месье Лаваль.
Он не смотрел, сколько монет в кошельке, но, судя по весу, их было немного, а ему еще следовало купить штаны для подмастерья.
– Тогда один шиллинг, – ответила женщина, уперев руки в прилавок.
– Три пенса, – парировал Анри, расправив плечи. – Мне еще надо кое-что купить, и больше я потратить не могу.
Она посмотрела юноше в глаза и начала медленно сминать лист, явно собираясь его порвать.
– Тогда шесть пенсов, – выпалил он таким голосом, словно от рисунка зависела его жизнь.
Женщина заколебалась, снова посмотрела на рисунок, как будто желая убедить себя, что он не стоит дороже, и тогда, к радости Анри, сказала:
– Хорошо.
* * *Подмастерье скакал по мастерской, покачивая бедрами и напевая старую французскую песенку, очень довольный по случаю получения обновки – зеленых штанов из саржи, его не смущало даже то, что они были на несколько размеров больше, чем надо. Эту проблему он решил, подпоясавшись старым ремешком. Штаны были потрепанные, материя блестела на коленях и ягодицах, и они могли порваться еще до того, как стали бы ему в пору, но ничто не способно было отравить его счастья.
Анри не мог радоваться вместе с мальчуганом. Он был огорчен из-за того, что потратил деньги месье Лаваля на рисунок англичанки без его разрешения. Юноша купил самые дешевые штаны, что смог отыскать на рынке. Они стоили всего девять пенсов, и теперь ему надо было как-то вернуть хозяину шесть. У него не было столько, ведь все деньги, полученные за работу на органе, он отдал, чтобы оплатить ренту матери. Он решил возместить долг, как только заработает.
