Бертрис Смолл - Околдованная
– Ты с самого начала была за д’Олерона, – прошипела Габи, обращаясь к сестре. – Бедняжка Этьен!
– Ты права, я с самого начала была за него, – честно призналась та. – Ему давно пора жениться, и не на какой-то глупенькой бесцветной барышне, а на девушке, искрящейся страстью. Именно такой, как Отем, хотя она вполне способна отвергнуть и его, и остальных. Рано или поздно Этьен поймет, что Отем невозможно превратить в типично французскую жену, которую он так желает иметь. Подобный брак станет несчастьем для обоих. – Она поцеловала сестру в щеку и добавила: – Пусть сами выясняют отношения, Габи. Все когда-нибудь уладится. А вы, Жасмин, что думаете о Себастьяне?
– Я пока не составила собственного мнения. Он дерзок, нужно признать. Очень красив. Отем явно заинтригована… но время покажет.
– Откуда вам известно, что она заинтригована? – полюбопытствовала мадам Сен-Омер. – Они повстречались только сегодня, и вы еще не успели с ней поговорить.
– Нет, кузина, кажется, именно его она встретила в лесу во время прогулки. Он ошеломил ее и взволновал. Она приняла его за браконьера, но он сказал ей, что ворует… сердца!
– Похоже на Себастьяна, – хмыкнула мадам Сен-Омер.
– Откуда вы его знаете? – удивилась Жасмин.
– Его мать была моей лучшей подругой и двоюродной сестрой моего мужа Рауля. Я знала Себастьяна с самого рождения. Но теперь его родители умерли. Отправились погостить в Париж, а по возвращении домой оказалось, что оба подхватили чуму. За два дня они сгорели в жару. Себастьяну было только шестнадцать, но он принял на себя обязанности по управлению Орвилем, и его виноградники ничуть не хуже, чем в Аршамбо.
– Сколько ему лет? – спросила Жасмин.
– В августе исполнилось тридцать.
– Почему же он не женился раньше?
Мадам Сен-Омер замялась.
– Он уже был женат, – ответила вместо нее Габи. – И поверьте, более омерзительного скандала в округе не случалось.
– Себастьян не виноват, – поспешно заступилась мадам Сен-Омер. – В семнадцать лет он женился на Элиз Монпансье, единственной дочери графа Монпансье. Что можно сказать об Элиз… Ангельское личико и душа дьяволицы. Сразу после свадьбы она принялась менять любовников, причем не делала различия между конюхом и дворянином. Все, что ей было нужно, это неутомимое крепкое мужское копье. Она забеременела и поняла, что сама не знает, кто отец ребенка. Поэтому и отправилась к старой ведьме, чтобы избавиться от нежеланного плода. Уж не знаю, что та ей дала, но Элиз и ее ребенок погибли. Брак не продлился и года. С тех пор Себастьян так и не женился.
– Не забудь о Марианне Буше и ее дочери, – вкрадчиво подсказала Габи. – Она была его любовницей целых семь лет, и он признал ее дочь Селину. Этьен же достаточно осмотрителен, чтобы не выставлять напоказ своих бастардов.
Сестры обменялись злобными взглядами. Каждая преисполнилась решимости выдать Отем за своего протеже.
Жасмин рассмеялась.
– Что ж, по крайней мере мы знаем, что маркиз и герцог способны иметь детей. А как насчет графа, месье Ги? – поддразнила она.
– Дочь и сыновья-близнецы, – усмехнулся Филипп.
– О-ля-ля! – восхитилась Жасмин, и сестры невольно заулыбались.
– Что за квартет сплетников! – покачала головой мадам Сен-Омер. – Но признаюсь, мне хотелось бы знать, каков будет исход. Возможно, Отем никто не понравится.
– Сомневаюсь, что моя дочь сумеет найти поклонников красивее и богаче, – возразила Жасмин, чем крайне обрадовала родственников, искренне хотевших помочь в столь деликатном деле.
– Завтра, – продолжала она, – мы вернемся в Бель-Флер и дадим Отем время собраться с мыслями. Она прекрасно провела эти дни в Аршамбо, но теперь нуждается в уединении, чтобы как следует поразмыслить. Я скажу Этьену и Ги, чтобы не приезжали к нам по крайней мере месяц. Как по-вашему, я права?
Родственники дружно согласились.
На следующий день Жасмин с дочерью отправились домой.
– Я рада, что все кончилось, – призналась Отем. – Я не успевала даже выспаться, не говоря уже о том, чтобы побыть наедине с собой!
– Неужели тебе надоело веселиться? А верные рыцари?
– Этьен и Ги очень милы, но мне начинает надоедать их постоянное соперничество. Некоторым женщинам это наверняка польстило бы, но меня только раздражает. К тому же мне не удалось как следует поговорить с ними. Я даже поцелуя им не позволила, так что все это слишком утомительно, мама.
– А маркиз д’Орвиль, дитя мое?
Отем мило покраснела.
– Маркиз? – еле слышно повторила она.
– Именно, детка. Я видела, как он повел тебя танцевать, и несколько минут спустя ты вернулась с горящими щеками. Он поцеловал тебя?
Отем кивнула.
– Он сказал, что женится на мне, – выпалила она и тут же досадливо прикусила губу. – Ты знаешь, мама, как я ненавижу, когда мне указывают, что делать, и все же…
Жасмин покачала головой.
– Тебя тянет к нему?
– Да, – прошептала Отем.
– Тебе пришлись по вкусу его поцелуи?
– Да, хотя сама не знаю почему. Может, потому, что это мой первый поцелуй? Или потому, что маркиз так меня волнует? Если мне не по душе постоянные суета и перепалки Этьена и Ги, то маркиз смущает меня еще больше. Понравились бы мне поцелуи герцога или графа?
– Ты не узнаешь этого, пока не поцелуешься с ними, – изрекла мать.
– Советуешь целоваться с каждым поклонником? – хихикнула Отем. – Ни одна мать не сказала бы такого своей дочери. Я просто шокирована!
– Чепуха, малышка! В том, что я предлагаю, нет ничего скандального. Если хочешь сравнить этих трех мужчин, ничего другого не остается. Иначе как узнать? А не знать… нет судьбы страшнее. Конечно, дальше поцелуев дело зайти не должно. Простой поцелуй совершенно невинен. Но все остальное запретно, дочь моя. И главное, не принимай поспешных решений.
Наступила зима, но погода была куда мягче, чем в Шотландии. Прошел январь, дам никто не тревожил до самого последнего дня, когда в Бель-Флер появился одинокий всадник. Лошадь Себастьяна медленно пересекла мост и остановилась во дворе. Себастьян спешился и передал поводья подбежавшему конюху. Перед Себастьяном возник высокий мужчина с красноватой бородой, пронизанной серебром.
– Месье… вы…
– Маркиз д’Орвиль, – представился Себастьян. – Я желал бы видеть леди Отем.
– Я провожу вас, господин маркиз, – коротко ответил Рыжий Хью.
Навстречу им уже спешил Адали, как всегда, одетый в белые шаровары и длинную куртку. На голове у него красовался небольшой тюрбан.
– Маркиз д’Орвиль к молодой госпоже, – объявил Рыжий Хью. – Но сначала нужно спросить разрешения ее светлости.
Последнее было сказано на английском. Себастьян ничем не выдал, что понял шотландца. Лицо его оставалось бесстрастным. Маркиз был хорошо образован и знал несколько языков, в том числе английский. Его поразило, что слуги говорят на двух языках, но он вспомнил, что очень мало знает об Отем, если не считать того, что намерен получить ее.
– Не соизволите ли пройти в зал, господин маркиз? Я позову госпожу, – сказал Адали и, поклонившись, пошел впереди.
Маркизу сразу понравился пронизанный ароматом сухих цветов парадный зал маленького замка, теплый и уютный, с дубовой мебелью, большим камином, старинными шпалерами, закрывавшими каменные стены, и турецкими коврами.
– Садитесь у огня, месье. Марк! Вина для маркиза! – велел Адали и удалился, оставив гостя в большом удобном кресле с кубком в руке. Он нашел Жасмин в часовне, где молодой священник отец Бернар учил Отем катехизису.
– Мадам, у нас гость. Маркиз д’Орвиль желает видеть молодую госпожу, – сообщил он.
Жасмин поднялась, повелительным жестом остановив дочь.
– Пойду я. Когда урок закончится, можешь присоединиться к нам. Только сначала займись своей прической, – посоветовала она и быстро вышла из часовни.
– Господин маркиз! – приветствовала она Себастьяна. – Нет-нет, не вставайте. Я устроюсь рядом. Адали! Вина, пожалуйста. Как умно вы поступили, дав моей дочери время опомниться от столь блестящих празднеств! Я предложила герцогу и графу не приезжать к нам до середины февраля, но вы уже уехали, и предупредить вас не было возможности.
– Я прошу руки вашей дочери, – выпалил он.
– Вы не знаете Отем, и она вас не знает, – покачала головой Жасмин. – Я уже сказала, что выбор за ней, и не отступлюсь от своего слова. Если хотите добиться Отем, месье, боюсь, вам придется ухаживать за ней по всем правилам. И вероятно, терпеть еще двух соперников.
Себастьян ответил таким раздраженным взглядом, что Жасмин едва сдержала улыбку.
– Ненавижу этих никчемных мотов, – процедил он. – Я лично надзираю за своими виноградниками. У меня нет времени на пустые любезности, госпожа герцогиня. Скоро настанет пора обрезать лозы, добавлять в почву навоз и известь. Не успеешь оглянуться, как настанет весна и работы будет по горло. Я не могу танцевать на задних лапках перед хорошенькой девушкой, пока мои виноградники приходят в упадок.
