Никола Марш - Сапфир для моей невесты
– А что я могу сделать лично для тебя? Я хочу знать, чего хочешь ты.
Запах дорогой английской шерсти от безукоризненного дизайнерского пиджака и аромат французского одеколона с пряным оттенком…
Они стояли, почти касаясь друг друга, и она едва сдерживалась, чтобы не поддаться соблазну, не прижаться к нему. Сколько они так простояли? Она закрыла глаза.
– Эй, Саф? О чем задумалась?
Она вздрогнула, открыла глаза и, спохватившись, поспешно отступила, споткнулась, чуть не упала, но его сильная рука поддержала ее.
О, Патрик всегда был мастером обольщения, всегда был и остается. И она поддалась его шарму. Господи, о чем она думает? Так можно загубить все дело!
И потом, он ей просто не нравился как человек. Он был для нее настоящим наказанием в школе, когда не давал ей прохода. Он и теперь несносен, вдруг явился без приглашения как ни в чем не бывало.
Но, явившись за день до назначенной деловой встречи, он, похоже, снова хотел вывести ее из себя, как тогда, в школе, заставить нервничать и подчинить своей воле.
В тот момент, когда споткнулась, и он поддержал ее, она пробормотала что-то похожее на благодарность, не зная, как выйти из глупого положения. Спасение явилось в лице сестры Руби. Сценка, которая предстала ее глазам, видимо, доставила ей удовольствие – на ее губах появилась лукавая улыбка.
– О, я не знала, что ты не одна. – Она подмигнула Патрику. – Да еще в такой милой компании.
– Прекрасно выглядишь, Руби. – Патрик приветственно поднял руку. – Брак тебе на пользу.
– Благодарю.
Руби оглядела Патрика с головы до ног и удовлетворенно улыбнулась:
– Ты тоже хорош. Тебе Европа пошла на пользу.
– Париж прекрасен, но Мельбурн не хуже, здесь столько красавиц!
Руби хихикнула, а Сафи, к своему негодованию, почувствовала, что снова краснеет, и разозлилась.
– Ты невыносим.
Патрик в ответ галантно поднес ее руку к губам, прежде чем она успела ее отдернуть.
– Может быть, но ведь ты по мне скучала, признайся.
И, перевернув руку, коснулся губами ладони. Поцелуй вызвал трепет у Сафи. Она подавила вздох.
– Не мечтай.
Проклятый Патрик снова заставил ее вести себя глупо. Она краснеет и дуется, как девчонка.
А он сжал ее руку, прежде чем отпустить.
– Увидимся завтра.
Зачем он приходил? Может быть, не все так просто, он хотел заставить ее волноваться и сделать более сговорчивой?
Тем временем Патрик попрощался с Руби и исчез.
Сафи помнила, как в последний год в школе на уроках биологии он мешал ей, отпуская глупые шуточки, дразнил и вообще делал из нее посмешище. И после всех издевательств в ночь выпускного вечера она позволила именно ему поцеловать себя и до сих пор помнит, как дрожала от прикосновения его губ и рук.
Руби тем временем с любопытством смотрела на сестру:
– С ума сойти. Как он тебе? По-моему, неотразим, как раньше.
Сафи промолчала, потому что боялась выдать себя.
– Я имею в виду, что он и раньше был горячая штучка, помнишь, в школе? Слушай, он на тебя запал.
Сафи покачала головой:
– Ты же его знаешь. Он непременно должен всех очаровать. Этот парень помешан на флирте.
– Но ты покраснела и выглядишь взъерошенной.
– Глупости.
Руби схватила ее за руку и подтащила к оконному стеклу:
– Смотри сама.
Тяжело вздохнув, она повиновалась. Стекло отразило ее блестящие глаза и пылающие щеки. Она поняла, что мечты оставаться к нему равнодушной потерпели крах.
Сафи могла его ненавидеть, но надо признать, что она мгновенно реагировала на его прикосновения, все ее тело откликалось жаром и трепетом. Ничего не изменилось за прошедшие годы.
– Давно я тебя такой не видела, очень давно. – Руби обняла сестру за плечи и повела в дом. – Тебе идет.
– Это упражнения на воздухе сделали свое дело. А лицо горит от солнца.
Руби рассмеялась и прижала ее к себе:
– Ты так мило отрицаешь очевидный факт.
– Мне нечего отрицать. Мы с Патриком скоро будем партнерами, я надеюсь.
Он был генеральным директором нового филиала Дома моды Фоурдов, открытого в Мельбурне, с ним считались.
Только бы все не испортить.
Хорошо, что она не дошла в своей злости до прямых оскорблений.
– Говоришь, просто партнеры? – В маленькой кухне позади выставочного зала Руби поставила чайник на огонь. – А как ты думаешь, он будет целовать тебе руку при каждой встрече, когда вы станете партнерами?
У Сафи от этой мысли екнуло сердце.
– Привычка, которую привез из Франции. И это ровным счетом ничего не значит.
– М-м-м. – Руби достала пакетики чая с мятой, положила в кружки и села на скамью, ожидая, когда закипит чайник. – А эта привычка не приведет к французскому поцелую?
– Ты не очень-то помогаешь мне, учитывая, что завтра предстоит решительный разговор.
Руби перестала улыбаться и озабоченно спросила:
– Ты ведь не станешь принимать это близко к сердцу? Наша компания неплохо выглядит в последнее время, особенно после аукциона.
Сафи обхватила кружку с чаем пальцами и вдыхала свежий запах мяты. До нервного срыва она поглощала по шесть чашек крепчайшего кофе в день и не думала, что когда-нибудь перейдет на травяной чай. Но после восстановления на вилле «Тенанг» научилась многим вещам.
Она сделает все, чтобы поднять фамильный бизнес. И сделает это не из чувства долга, не затем, чтобы уберечь младшую сестру от тяжести работы в компании, и даже не из-за обещания, данного матери. Для самой себя. Сапфир Сиборн. Она любила свою фирму и мечтала тайком, что передаст семейный бизнес детям, которые его продолжат.
Но нельзя забывать, что однажды она уже заработала синдром хронической усталости. Больше она такого не допустит. Никогда. Она докажет, что способна вновь управлять компанией.
– Ты и Джекс провели аукцион, и это принесло доход, который продолжает возрастать.
Именно художественный вкус Руби, ее талант дизайнера и замужество привели к успеху. И сделали Сиборнов вновь знаменитыми.
А теперь ее очередь. Она собирается внести свой вклад, и у нее есть план.
– Мы неплохо справились. – Довольная улыбка появилась на губах Руби.
Брак Руби и Джекса был удачным, они прекрасно находили общий язык и испытывали взаимную привязанность и уважение. Сафи слегка завидовала их отношениям.
Как сложится ее жизнь, каким будет ее брак?
Впрочем, ей это не грозит, если она будет занята работой с утра до вечера.
– Я счастлива за тебя. – Глаза Сафи затуманились, наполняясь слезами.
– Спасибо, сестренка. – Руби сделала глоток, потом осторожно спросила: – Так что ты собираешься делать?
– О чем ты?
– О Патрике Фоурде.
Проклятый Патрик, одно упоминание его имени – и ее тело сразу откликнулось.
– Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться.
– Я не о работе, – Руби округлила глаза, – я о том, что нечаянно увидела сегодня.
Сафи потерла ладонь, как будто хотела стереть следы его губ. Этот наглец снова испытал свою власть над ней и, кажется, преуспел.
– Вы хорошо смотритесь вместе. С ним, по крайней мере, будет весело.
Сафи взяла чайное полотенце и шутливо замахнулась на сестру.
Та уклонилась со смехом.
– Ты права в одном – мне необходимо снова начать встречаться с кем-то. Но только не с Патриком.
Руби предложила:
– Давай на спор? Ставлю шесть упаковок шоколада «Тим Тэмс», что не пройдет и двух дней, как ты упадешь в объятия нашего неотразимого Патрика.
– Ты проиграешь. Впрочем, я согласна.
Между тем, выйдя от Сиборнов, Патрик направился в ближайшее открытое кафе. Ему необходимо было взбодриться. Кажется, встреча с Сафи Сиборн выбила его из колеи.
Ему не надо было к ней приходить, но он не смог устоять.
Эта холодная блондинка всегда действовала на него странным образом в школе, ему хотелось вывести ее из спокойного равновесия.
При встрече с ним она недовольно морщила носик и пыталась уйти, а он делал все, чтобы оказаться рядом, и приставал до тех пор, пока она не выходила из себя.
Приехав в Мельбурн, он увидел ее имя в списке собрания, и ему захотелось посмотреть на нее.
Наверное, это было любопытство. Она все такая же? Умненькая, серьезная, ледяная блондиночка, которая относилась к нему как к шуту гороховому. Сможет ли он с ней работать? Конечно, надо признать, что ювелирные изделия Сиборнов – лучшие в Мельбурне, и ему они были необходимы для новой линии Дома Фоурда. Но находиться вместе и работать в течение недели моды с мисс Колючкой… Кажется, эта идея была плохой.
Он видел, что зацепил ее. Интересно, неужели их отношения не изменились, и она все так же нетерпима к нему.
Он испытал громадное удовольствие, когда, поцеловав ее ладонь, заметил в глубине великолепных голубых глаз вспыхнувший огонь. Она изобразила возмущение, но явно отреагировала на поцелуй. Он вызвал в ней желание? Кто бы мог подумать?
Он вспомнил, как давно, после выпускного бала, поцеловал ее, рискуя получить оплеуху, но ледяная оболочка растаяла мгновенно. И стало ясно, что безразличие было искусственным. Она была ранима и уязвима, что его растрогало.
