Цветы из огненного рая - Ларк Сара

Крис схватился за голову.

– Если ты выйдешь за меня замуж, то получишь всю станцию Фенрой! – заявил он.

Кэт рассмеялась:

– Нет. Помни о каракиа токо! Станция Фенрой навсегда останется твоей фермой, Крис. Но, конечно же, сейчас я не делаю различий между вашими овцами и своими. Так что просто считайте меня компаньоном. Тем не менее хотелось бы иметь кое-что для себя. То, что никто у меня не отнимет, даже если… если… однажды мы перестанем любить друг друга. Крис, мне всю жизнь говорили, что женщина может быть либо женой, либо шлюхой. А я не хочу ни того ни другого!

– Но у тебя появилось бы имя, – пробормотал Крис, – если бы ты вышла за меня замуж. Я дал бы тебе свою фамилию. Хватит тебе быть «просто Кэт».

Молодая женщина отмахнулась:

– Ты не можешь так поступить, и мы об этом уже говорили. Да я и не хочу. Я всегда сама давала себе имя, Крис. Сделала из Киттен Кэт, из Кэт – Поти, а теперь я сделаю из Поти Рата. Я настаиваю на этом! Наша общая ферма будет называться станция Рата. И скоро обо мне заговорят, Крис. О Кэтрин Рата – совладелице станции Рата! – В ее глазах блестела гордость, которая была сильнее любви.

Крис потер лоб ладонью:

– А нужен ли я тебе вообще?

Кэт едва не рассмеялась, но, увидев его огорчение, обняла его, пытаясь утешить. Она не хотела обидеть его, не хотела прогонять. Просто она желала доказать, что можно одновременно любить и быть свободной.

– А как бы ты меня называл? – нежно спросила она.

Кэт взяла Криса за подбородок и заставила посмотреть ей прямо в глаза, и в этот миг он наконец-то произнес имя, которым давно втайне наделил ее – и которое она только что выбрала себе сама. Знак того, что их души живут в гармонии. Им суждено быть вместе, и они будут вместе, вне зависимости от того, станут ли жить в одном доме или нет. Несмотря на все ее свободолюбие.

– Огненный Цветок, – нежно произнес он. – Я назвал бы тебя Огненным Цветком.

Послесловие

Как это обычно бывает в моих романах о Новой Зеландии, вымышленные события происходят на достоверном историческом фоне, и я очень старалась проработать его как можно тщательнее. В данном случае это история деревни Санкт-Паулидорф, конфликт в Вайрау и развитие овцеводства на Южном острове Новой Зеландии. События в Вайрау реконструировать было довольно просто, все они тщательно задокументированы, хотя осталось неизвестным, кто именно убил Те Ронгу – жену одного вождя и дочь другого. До наших дней дошли даже слова песни, которую пел Те Рангихаэата над телом покойной супруги. Впрочем, ни среди маори, ни на стороне англичан не было таких умелых переводчиков, как Кэт и Кристофер Фенрой, – это вымышленные персонажи. В действительности все переговоры между двумя конфликтующими сторонами, скорее всего, вел племянник вождя Те Пуаха. Сохранилось в хрониках несколько слов и о Те Рангихаэате. Агент Новозеландской компании капитан Уэйкфилд и офицер полиции Томпсон, похоже, не пользовались всеобщей популярностью, поскольку не знали языка маори.

Казнь Уэйкфилда и других пленников, вероятно, происходила примерно так, как я описала. Однако выживших свидетелей со стороны англичан не было. Известие о смерти Уэйкфилда принес в Нельсон один из миссионеров.

Мое описание дальнейших событий в целом соответствует историческим фактам: расследование инцидента действительно проводили землемеры Спейн и Таккетт, и впоследствии губернатор и правда извинился перед маори. На сегодняшний день это происшествие официально называется «беспорядки в Вайрау» – прежнее название «резня в Вайрау» уже считается политически некорректным, – поскольку причиной его стала одна случайно выпущенная пуля. Однако оружейники заявляют, что, учитывая строение мушкетов, которые тогда использовались, это было практически невозможно (употребляемое в источниках слово musket следовало бы перевести как «кремниевое ружье», однако я не стала этого делать, чтобы не порождать путаницу в головах у тех, кто захочет почитать об этой истории подробнее). Узнав об этом, я решила истолковать обстоятельства смерти Те Ронги именно так, как указано в книге.

Проследить за путешествием «Санкт-Паули» и приключениями его пассажиров в долине реки Маутер было намного сложнее, чем исследовать конфликт в Вайрау. Конечно, об этом сохранилось множество сведений, однако источники противоречат друг другу в деталях. Ясно лишь то, что Джон Николас Бейт завербовал колонистов в Мекленбурге на перечисленных в книге условиях. Вместе со своей семьей он тоже прибыл в Нельсон на борту «Санкт-Паули» – первым классом, что, без сомнения, вызвало недовольство пассажиров, ютившихся на средней палубе. Однако моя Джейн Бейт – личность выдуманная. К сожалению, я не нашла никаких данных о том, сколько детей было у Джона Николаса Бейта и его жены Сары и как их звали. Если одна из девочек действительно носила имя Джейн, это случайное совпадение.

Что касается переселенцев, то списки пассажиров «Санкт-Паули» сохранились до наших дней. Из них можно узнать, что в основном это были ремесленники со своими семьями, то есть малоземельные крестьяне. Переселенцы очень хотели остаться вместе и на новой родине, так что можно предположить, что пассажиры «Санкт-Паули» были членами одной или двух деревенских общин, которые решили попытать счастья за морем. Причины этого, указанные мной в книге, тоже соответствуют истине. В те времена многие малоземельные крестьяне, недовольные религиозным и феодальным гнетом, а самое главное, невозможностью приобрести землю в неограниченном количестве, расставались со своими крохотными наделами. Деревня Рабен-Штейнфельд стала родиной первых немецких колонистов в Новой Зеландии по моему произвольному выбору. Все члены общины – выдуманные персонажи, хотя некоторые получили свои имена из списка пассажиров «Санкт-Паули».

Путешествие барка «Санкт-Паули» реконструировать было довольно легко. Дерзкое и деспотичное поведение Джона Николаса Бейта по отношению к пассажирам неоднократно отмечалось в документах, как и протесты против этого. Например, одиннадцать мужчин в Байе действительно подписали упомянутую в романе петицию, и там же два пассажира бежали с корабля, видимо, не выдержав тягот строгого режима, установленного Бейтом. В подробностях отчеты расходятся, например в вопросе о том, была ли остановка в Бразилии запланирована первоначально или произошла из-за эпидемии оспы на корабле. Впрочем, восхитительная атмосфера, царившая во временном поселке колонистов в Байе, подтверждается современниками. Многие пассажиры до конца своей жизни помнили музыку, доносившуюся из города, тропические фрукты и пляж.

Противоречивые свидетельства имеются и о размещении немцев в Нельсоне, после того как оказалось, что распределения земли им придется подождать. Точно известно, что община Нельсона приняла их и всячески поддерживала, однако жили они в семьях или в построенных на скорую руку хижинах, остается неясным – в разных источниках информация подается по-разному. Столь же противоречива и информация о том, как давно существовала миссионерская станция близ Нельсона: была она основана до прибытия «Санкт-Паули» или же после него, миссионерами Волерсом и Рименшнайдером. Кому они собирались нести свою миссию, мы не знаем. В той долине маори не жили, это совершенно точно, да и вообще нет никаких свидетельств о контактах миссионеров с туземцами. Если верить одному из источников, маори в округе Нельсона уже были обращены в христианскую веру, когда приехали Волерс и Рименшнайдер. Однако я считаю это маловероятным, лично мне больше нравится та интерпретация, которую я привела в тексте: миссионерская станция была основана пасторами, бежавшими от церковной политики Фридриха Вильгельма ІІІ, и старолютеране спокойно проживали там, в то время как Маутер в долине выходил из берегов.

Впрочем, точно известно, что об опасности наводнений в долине Маутера знали многие – капитан Артур Уэйкфилд допустил, чтобы ему продали землю, не пригодную для поселения, а причиной тому, скорее всего, стали его плохие отношения с Те Раупарахой. Вероятно, немецким колонистам дело представили в несколько более выгодном свете, но в целом они должны были знать, какому риску подвергаются, закладывая деревню на реке Маутер. История с появлением Карла на собрании общины выдумана мной, но точно известно, что землемер Фредерик Таккетт всячески отговаривал колонистов от заселения этой области и, когда немцам все же выделили там участки, он отреагировал на это довольно резко. Поэтому можно только догадываться, что заставило переселенцев отбросить все предостережения.