Что это за игра? - Доусон Дженнифер

– Я больше не хочу спорить.

– Я знаю. Я тоже не хочу. – Грейси облизнула губы. – А в остальном нам придется разобраться.

– Я на это надеюсь.

– Вроде бы другие к тебе хорошо относятся, так что наверняка я когда-нибудь тоже наловчусь.

Она улыбнулась, и ее улыбка ослепила Джеймса – точно так же, как его ослепляло все остальное. Господи Иисусе! Он прочистил горло.

– Желаю приятно провести время.

– И я тебе.

Они попали в сети еще одного долгого многозначительного взгляда. Если оценивать по уровню жара, то этот взгляд мог бы соперничать с любым сексом, какой у него только был. И в это мгновение Джеймс вдруг сразу все понял. Враждебность. Постоянные споры. Подначивания. Он принимал это за раздражение, вызванное многочисленными различиями между ними, несовместимостью характеров и подспудно тлеющим странным влечением. Но он ошибался. Это было нечто большее, чем просто влечение, это была мощная, почти осязаемая химия. Не похожая ни на что, что ему когда-либо доводилось испытывать. Она не подчинялась логике и рассудку. Взгляд Джеймса упал на алые, полные губы Грейси, уже влажные, приоткрытые, ждущие его. Пока безумие не охватило его полностью, он пошел единственным разумным путем, который был ему доступен: убрался отсюда подобру-поздорову.

Глава 6

Джеймс вышел не оглядываясь, тяжелая дверь закрылась за ним, и ее щелчок отозвался эхом в ушах Грейси. Теперь, когда она не чувствовала рядом с собой тепло тела Джеймса, сквозь тонкую ткань платья стал просачиваться холод бетона, и она осознала, какой горячей стала ее кожа. Грейси посмотрела на серый пол лестничной площадки и оторопело заморгала.

«Что это было?»

Они старались. Они выдержали: весь разговор обошелся без взаимных нападок друг на друга, но какой ценой? Когда не стало враждебности, сексуальное напряжение между ними резко возросло. Грейси всего лишь сидела с ним рядом, но даже от этого ей стало так жарко, что в какой-то момент она подумала, что вот-вот вспыхнет.

Грейси вдохнула и медленно выдохнула. Она не может быть ему другом. Все, что действовало в ее обычных отношениях с мужчинами, к нему неприменимо. С ним она не могла беззастенчиво флиртовать. Грейси помнила, как познакомилась с Чарли. Стоило им только увидеть друг друга, как она сразу поняла, что будет дальше. Они кружили вокруг друг друга, их намеки становились все более откровенными, пока Грейси не плюхнулась к нему на колени и не прошептала ему на ухо такое приглашение, каким могла бы гордиться даже Мэй Уэст. И уже секунд через тридцать они оказались в постели.

Грейси попыталась представить, как действует таким же манером с Джеймсом, и невольно поморщилась: вообразить такое не получалось. Она не могла с ним вести себя так. Это же Джеймс. Хотя огонь в его зеленых глазах заставлял ее усомниться во всех ее прежних представлениях о нем, она все равно не могла это представить.

Дверь открылась. Грейси встрепенулась в надежде, что это Джеймс вернулся, чтобы продолжить то, что они начали. Как это случилось? Неужели только вчера она была спокойна и довольна и их взаимная враждебность ее вполне устраивала? Но через секунду ее надежда сдулась, как воздушный шарик: в дверном проеме стоял ее брат. Он сверкнул своей фирменной ленивой улыбкой.

– Я так и думал, что найду тебя здесь.

Дома он всегда носил только джинсы и футболки, но сегодня он был очень хорош в черных брюках и голубой рубашке. Грейси приняла самое что ни на есть жизнерадостное, счастливое выражение лица.

– Захотелось отдохнуть от всех женщин, которые к тебе липнут?

Как говорила их мама, у него было лицо ангела, но в глазах – дьявол, и женщинам ужасно хотелось посмотреть, что скрывается за фасадом добродушного парня. Им никогда это не удавалось, но вовсе не потому, что они не пытались. Сэм сел на ступеньку рядом с сестрой.

– От чего ты прячешься? Ускользнуть с вечеринки в одиночестве – это на тебя не похоже.

Грейси пожала плечами.

– Это были трудные выходные, и я начала уставать от толпы. Я бы с удовольствием поехала домой.

– Звучит правдоподобно, – медленно протянул Сэм. – А теперь рассказывай правду.

Грейси сгорбилась и вздохнула.

– Разве не достаточно того, что я устала?

– Было бы достаточно, – будь это правдой. Но я думаю, ты наконец догадалась, что он тебя возбуждает, и тебе это не нравится, – сказал он таким тоном, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся.

Это прозвучало еще хуже, чем Грейси опасалась. Она наморщила нос и замотала головой.

– Я не хочу об этом говорить.

Сэм снова хмыкнул. Он обнял Грейси за плечи, притянул ближе к себе и потер ее голову костяшками пальцев. Она шлепнула его по руке.

– Эй, осторожно, прическу испортишь!

– Мне не под силу растрепать твою гриву.

Он откинулся назад, опершись локтями на ступеньку выше. Чтобы сменить тему, Грейси решила перевести разговор на их разную наследственность. Она ткнула пальцев в его плоский – возмутительно плоский – живот.

– Ты понимаешь, как это несправедливо, что гены худобы достались тебе?

Сэм закатил глаза.

– Только не надо играть со мной в эту игру. Ну, так что ты собираешься с этим делать?

– Делать с чем? – Может быть, если они не произнесут вслух его имя, ей удастся притвориться, что они обсуждают другого мужчину. – С этим ничего нельзя поделать. Мы с ним несовместимы.

Сэм выпрямился и потер подбородок со светлой щетиной.

– Тебе станет лучше, если ты что-нибудь предпримешь.

– Что, например?

С Джеймсом все не так просто, вопрос не только в том, переспать с ним или нет. Он теперь будет присутствовать в ее жизни всегда. И как ни неприятно было это признавать, но мысль, что он приводит на семейный обед в День благодарения кого-то вроде Линдси Лорд, была для Грейси как нож в сердце. Они с Джеймсом даже не целовались, а Грейси уже ревновала его к тени какой-то еще неизвестной женщины, которая – она была в этом уверена – когда-нибудь будет сидеть напротив нее. Грейси стиснула зубы. И ведь она даже не была ревнивой.

Сэм пожал плечами.

– Я не знаю, что делать, но я знаю тебя. Ты почувствуешь себя лучше, если перестанешь прокручивать в голове эту тему. Долбить одно и то же – не твой конек.

Грейси не видела решения. Она глубоко вздохнула. Сэм ткнул ее в плечо и показал на дверь.

– Давай-ка лучше вернемся на вечеринку.

Грейси вздохнула.

– Ладно.

Парой минут позже они стояли и разговаривали с Шейном и Сесилией, но Грейси уже отвлеклась от разговора и взглядом искала в толпе гостей Джеймса. Черт побери! В мгновение ока он стал центром ее внимания. Она понимала, что это безумие, но ничего не могла с собой поделать. Наконец Грейси заметила его в противоположной части зала. Она прикусила нижнюю губу. Джеймс разговаривал ни с кем иным, как с Чарли. Казалось, они что-то обсуждали. Ну разве это не мечта любой девушки? Полицейский и профессор. Весь этот авторитет, властность, строгость. Суровые оценивающие взгляды. Грейси поежилась. Интересно, многие ли из студенток Джеймса вздыхают по нему? Представляют, что он направляет всю эту свою строгость и контроль на них?

У Грейси пересохло в горле. Она с трудом глотнула. Чарли согласно кивнул в ответ на какие-то слова Джеймса, потом оба засмеялись. Интересно, не о ней ли они говорят? Наверное, нет. Поскольку Джеймс на нее не смотрел, она позволила себе вволю разглядывать его, любоваться широкими плечами, гибкой спиной, плоским животом.

– Прошу прощения, – произнес мужской голос.

Вздрогнув от неожиданности, Грейси снова переключила внимание на разговор. Оказалось, что к Сэму, Шейну и Сесилии подошел какой-то мужчина постарше и теперь все четверо смотрят на нее, а она этого даже не замечала. Она выпрямилась, стараясь не обращать внимания на жар, заливший ее щеки.

– Прошу прощения.

Незнакомый мужчина поднял тарелку с куском торта.

– Я правильно понял Сесилию, что этот торт приготовили вы?