Кара Колтер - Сияющий мир
– Дэвида убили в Ираке. И я позаботился о Синди, как обещал.
Морган так хотела спросить, любил ли он ее, но по выражению муки на его лице поняла – да, любил. Он любил обоих своих друзей.
– Ты хороший человек, – прошептала она.
Нейт неловко пожал плечами, потом открыл дверцу автомобиля, проводил Морган до двери дома.
– Спасибо, Нейт, – мягко произнесла она. – Это был прекрасный день.
– Пожалуйста. – Он развернулся, спускаясь по ступеням.
Может, виноват все же был ром.
Или нет? Может он просто был очень хорошим человеком, который дал слово лучшему другу и сдержал его. Может, Нейт заслуживал той самой настоящей любви, но принес все в жертву чести и долгу.
– Нейт?
Он обернулся.
Целый день они ощущали это. Это чувство. Они оба.
Морган подошла к нему, встала на цыпочки и сделала то, что хотела сделать с того первого момента, когда увидела его.
Она поцеловала Нейта. Его губы были именно такими, какими она себе представляла. Крепкими, сильными. Нежными. Это были губы мужчины, который всегда поступал правильно.
Морган отступила, напуганная силой своего желания. Она также знала, что он был ранен в самое сердце.
Морган задержала дыхание. Все изменилось из-за этого поцелуя. Все. И он стал приглашением к чему-то большему.
К той самой любви. К настоящей.
И, несмотря на твердое решение Морган стать одинокой и независимой, она уже была готова отдать всю себя, подчиниться этому мужчине. Полюбить его.
Морган ждала, думая, что Нейт сейчас отвернется и уйдет – навсегда.
Но он посмотрел на нее долгим мягким взглядом, прежде чем сказать:
– Ого.
А потом ушел, оставив Морган в полной растерянности.
– Мистер Хетоуэй?
Нейт бросил взгляд на часы. Чуть позже семи. Морган, наверное, думала, что он собирает Эйс в школу. На самом деле у него все было так отработано, что он будил дочь, одевал ее, расчесывал и собирал в школу за пятнадцать минут.
– Да, мисс Мак-Гир?
Нейт не звонил ей после той поездки на санях, после ее поцелуя. Он не звонил потому, что сказал ей слишком много. Потому, что близость Морган расшатывала стены, возведенные вокруг его сердца. И потому, что она хотела того, что Нейт не мог ей пообещать. Того, чего он сам хотел – как он понял в тот вечер, проведенный с Кейтом и Молли.
Он хотел снова жить такой жизнью, как прежде. Размеренной и спокойной, когда, просыпаясь утром, знаешь, как закончится вечер.
Но вряд ли он остался прежним мужчиной, на ивно верившим, что его сила защитит любимых.
– Я бы хотела обсудить с вами мое последнее сообщение.
Как Нейт ни сопротивлялся соблазнам Морган Мак-Гир, он не мог сдержать улыбку, когда слышал ее нарочито учительский тон – сейчас, лежа в кровати и прижимая к уху трубку.
– В записке я попросила вас отправить печенье для приема у мистера Уэлхэвена на старом Мельничном пруду.
– Я послал это чертово печенье.
Тишина.
– Мы, кажется, уже обсуждали с вами тему ругательств.
– Эйс еще спит.
Нейт мог бы поспорить, что она сейчас борется с желанием спросить, как он успеет так быстро собрать дочь в школу, но все-таки решила не отступать от темы.
– Хорошо, – сказала Морган после долгой паузы. – Давайте обсуждать чертово печенье.
Улыбка грозила превратиться в безудержный смех. Нейт закусил губу.
– Дело в том, что я отвечаю за выпечку. Мистер Уэлхэвен прибывает в субботу.
– Не надо дублировать текст.
Эйс была на седьмом небе от счастья и волнения из-за этого приема на катке в честь мистера Уэлхэвена. Похоже, Нейту придется пораньше подарить ей обещанные коньки.
– Вы же не читали мои записки, – заметила Морган.
– Мм, ну да. Я действительно так сказал? – Нейт понял, как скучал по ней.
– Миссис Уэстон принесла сорок печений, каждое из которых украшено как настоящий новогодний подарок.
– Эшли повезло.
– Миссис Кэмпбелл принесла три дюжины шоколадных снеговиков. Шэрон Мак-Кинли – вкуснейшие пирожные в форме елочных украшений с сахарными лентами.
– А откуда вы знаете, что они такие вкусные? Уже понадкусывали, мисс Мак-Гир? Ай-ай-ай.
Нейт представил, как она закусила губу, чтобы сдержать смех. Почему ее радовали даже такие пустяки?
– А миссис Баннабел…
– Слушайте, у вас, похоже, и без того достаточно сладостей, так что можно обойтись и без пачки крекеров, которые передал я.
– Дело не в этом, мистер Хетоуэй.
– А в чем?
– Все остальные приложили усилие.
– Ладно. Попрошу Молли сляпать для меня коробку шоколадных снеговиков с сахарными лентами, с новогодними подарками в руках.
– Слушать вы умеете, мистер Хетоуэй.
– Спасибо. – Нелепо было радоваться тому, что она заметила, как внимательно он ловит каждое ее слово. И все же Нейт ожидал продолжения: «Однако…»
– Однако, – продолжила Морган, – думаю, это нечестно – просить Молли помочь нашему классу.
– Я не умею готовить печенье.
– Да, это понятно. Но этому легко помочь. Например, пару недель назад я и понятия не имела, как вешать крючки… Если вы с Эйс заедете ко мне после школы сегодня, я с радостью научу вас.
У Нейта и так не хватало времени из-за того, что он вызвался помогать с декорациями для «Рождественского ангела», да еще и нужно было выполнять заказы.
И еще он старался избегать Морган. Ее губ. Ее глаз. Черт, если ее не отпугнула даже та дурацкая поездка на санях, что могло заставить ее держаться подальше?
Была и другая проблема. Он рассказал ей о Синди и Дэвиде, сам впустил ее в свое сердце, которое так долго держал закрытым для всего мира… Голос Морган был для него путеводной звездой, лучом света, пробивающегося сквозь мутную ледяную толщу воды, в которой он безуспешно барахтался уже два года.
Нейт понимал, чего стоило Морган позвонить первой, и он не мог отказом ранить ее – она и так достаточно перенесла в своей жизни. Причем из-за тех людей, которые должны были любить и защищать ее.
– Конечно, – сказал он, следуя свету спасительного луча. – Во сколько встречаемся?
Глава 7
Случилось так, что Уэстоны взяли Эйс с собой в Гринвилль за покупками. Девочка доверительно сообщила Нейту, что еще не купила подарок и хотела бы сохранить это в секрете до праздника.
Она была так взволнована предстоящей поездкой вместе со своей новой подругой Брендой, что Нейт не решился сказать ей, что она упустит возможность приготовить печенье с любимой учительницей. Эйс бы не сумела сделать выбор.
Ему следовало бы позвонить и отказаться от встречи, но, только подъезжая к дому Морган, он осознал, что так и не сделал этого.
Это противоречило здравому смыслу. Это противоречило всему, что он знал о жизни – жестокой, тяжелой, которая порой не оставляла ни единого шанса на счастье.
Но, когда Морган открыла дверь, он увидел свет на ее лице. И бессознательно двинулся к ней, как измученный солдат, проведший годы в пороховом дыму.
Час спустя кухня Морган была засыпана мукой и заляпана глазурью. Нейт мог бы поспорить, что на полу глазури было больше, чем на печенье.
И все же, несмотря на то что Морган была самой лучшей учительницей для своих шестилеток, терпеливой, спокойной, и выполняла все точно по инструкции, эти печенья выглядели на редкость отвратительно.
Нейт взял одну штуку:
– На что это похоже?
– На сосульку? – Морган внимательно изучила выпечку.
– Нет уж, Морган, это выглядит как что-то неприличное. – Нейт в полной мере насладился залившим ее лицо румянцем. – А на вкус неплохо.
Она вздохнула, ведя себя как настоящая мисс Мак-Гир, притворяясь, что воспоминание о поцелуе не висело над ними, как венок из омелы.
– Тебе когда-нибудь говорили, что ты неисправим?
– Ну конечно. – Нейт взял покореженного Санту и откусил ему голову. – Хетоуэй все такие.
– Правда? – Морган обозрела печенье и поняла, что они ни в какое сравнение не идут с теми, что приготовила миссис Уэстон, поэтому без угрызений совести тоже укусила одно. – Расскажи мне о своей семье.
И он рассказал. На кухне Морган, заполненной ароматами выпечки и солнечным светом, Нейт поведал ей о том, каково было расти в семье бедняков.
– Но, – добавил он, чутко следя за тем, чтобы Морган не начала жалеть его, – может, лишних денег у нас и не было, зато наша семья была для нас самым драгоценным сокровищем. Мой отец не мог купить моей маме достойный ее подарок, зато я уверен, ни один мужчина не любил сильнее ни одну женщину в мире. Он готов был на все ради нее. Ради любого из нас. Мы были семьей.
Он рассказал Морган, как начал работать в кузнице с самого детства, помогая отцу. Как дети сами находили себе развлечения – пусть это был старый велосипед или заросший пруд за городом. Зимой – каток и коньки на несколько размеров больше (чтобы их можно было носить в течение нескольких лет). Санки, сделанные отцом, и игра в снежки. Игра в старые засаленные карты на кухне.
