Титью Лекок - Три стервы
Эма начала свой третий материал о разрыве двух звезд шоу-бизнеса – “Итак, расстаются два человека, созданные друг для друга, две ипостаси любви”, – когда пришло наконец сообщение от Фреда. Он разобрался в сути досье “Да Винчи” гораздо лучше, чем она, но многие вопросы оставались непроясненными. Документ был разбит на две главные части: отчет о состоянии дел в музеях и меры по совершенствованию их работы. На первом этапе предполагалось стимулировать финансовую автономию всех без исключения музеев. Фред объяснял:
…Это похоже на реформу университетов. Каждый музей будет сам нести ответственность за свое управление и должен самостоятельно обращаться за возможным финансированием в частный сектор. Такая система, безусловно, дает явные преимущества заведениям вроде Лувра, то есть более привлекательным для предпринимателей. Никто не будет вкладываться в твой любимый музей Гюстава Моро (помнишь, у нас была экскурсия в последнем классе?). На нынешней стадии процесса государство еще заменит частный сектор, если музею не удастся заключить ни одного инвестиционного договора. Однако, начиная со второго этапа, оно официально отказывается от своего участия, что в результате приведет к закрытию нерентабельных учреждений. Более того, в дальнейшем тот же принцип может быть распространен на все памятники культуры, а не только на музеи. Например, на Эйфелеву башню или Нотр-Дам – в общем, на все, что представляет какой-либо коммерческий интерес.
В конце имеется приложение более концептуального содержания. В нем описывается идеальный город, который естественно и логично управляется по законам рыночной экономики. Где само собой исчезнет все непродуктивное. И где, согласно догматам экономического либерализма, все коммунальные службы (водоснабжение, сбор мусора и т. п.) будут открыты для свободной конкуренции.
Откинувшись на спинку кресла, Эма размышляла о том, как Фреду удалось вытянуть столько инфы из всей этой зауми. Что ж, теперь они, во всяком случае, знают больше. Но продвинулись ли они в том, что касается Шарлотты? Не хватало перехода, мостика к ней. Продолжая размышлять, Эма машинально просматривала остальные сообщения. Габриэль – она работала в агентстве, которое предоставляло услуги хостес и находилось в нескольких кварталах от Эминой редакции, – только что написала:
У меня закончилось собрание. Буду у японцев через 15 минут. Как насчет совместного обеда?
Эма выключила компьютер, подхватила куртку и быстро смоталась из редакции.
Войдя в ресторан, она сразу увидела мужчину, по виду бизнесмена, который, не отрываясь, созерцал ноги Габриэль. Эти чертовы ноги не помещались под столом, и ей приходилось ставить их под углом. Рядом с ее длиннющей фигурой столик выглядел как мебель для карлика. Или для Эмы. Нахмурив брови, герцогиня де Бофор изучала меню. Эма бесшумно подошла к ней:
– Кончай притворяться! Все равно закажешь бизнес-ланч B1!
Габриэль улыбнулась и отрицательно покачала головой:
– Я еще не выбрала.
– Ты всегда берешь B1. И всегда садишься за этот крохотный столик в глубине, – добавила Эма, придвигая стул.
Искорка в глазах Габриэль подтвердила ее правоту. Герцогиня питала таинственную слабость к привычкам и ритуалам, но делала вид, будто ей это неизвестно.
– Я в колебаниях между В1 и B3. И только по случайности не села у окна.
Эма бросила на нее насмешливый взгляд, а потом сама углубилась в меню. Через пару минут Габриэль облокотилась о стол, уткнулась подбородком в согнутые ладони и заметила:
– Что-то ты молчаливая.
Официант с блокнотом в руке наблюдал за ними, не зная, пора ли подойти. Эма сделала ему знак, и он почтительно приблизился.
– Здравствуйте. Два бизнес-ланча B1 и графин воды, пожалуйста.
Габриэль одарила его сияющей улыбкой и снова стала серьезной.
– Озабочена?
– Да. Можно и так сказать. Начальник косо на меня смотрит, и я чувствую себя последней ученицей в классе. О Блестере говорить не будем. Он теперь не только отказывается трахаться в туалете, но и хочет, чтобы мы начали жить вместе. И главное, мы ни на миллиметр не продвинулись с досье “Да Винчи”.
– Сколько проблем! Ты же знаешь, что Хартия Стерв не запрещает совместную жизнь. Наоборот, отнесись к этому как к новому вызову. Ты наконец-то встретила интересного парня, прикольного, милого и к тому же, как и ты, повернутого на сексе. Постарайся являться на работу вовремя по крайней мере пару недель подряд. – Она замолчала, потому что им принесли суп. – Сегодня они по-шустрому обслуживают. Чтобы яснее представить себе, куда ведут возможные следы, нужно регулярно подводить итоги. Что тебе конкретно известно? Что Фред говорит о досье?
Эма сделала глоток горячего супа, хрюкнув при этом, словно перепуганный поросенок, что заставило их обеих хихикнуть.
– Извини. Он говорит, что это план предоставления автономии музеям и он в конце концов может привести к их приватизации. Представляешь себе? Лувр в частной собственности?!
– Похоже на грандиозную аферу. Впечатляет! А какая связь с Шарлоттой?
Эма задумалась.
– Я предполагаю, что она раздобыла досье в своей конторе. Вполне возможно, что для проведения подобной операции министерству требуются консультации соответствующих компаний, типа той, где она работала. Вероятно, ей дали досье, чтобы она высказала свое мнение. А она… А она, вместо того чтобы просто сделать свое дело, связалась с изданием, скорее всего, левого толка, которое специализируется на экономических вопросах, и решила слить им проект.
– Звучит правдоподобно.
– Но у нас ничего нет. Главный редактор Objectif Économie, куда обратилась Шарлотта, ничего не знает. И вряд ли инфа по подобному проекту есть в гугле. Прикинь! Министерство продает очаровательную церковь Н-образной формы площадью пять тысяч квадратных метров в центре Парижа!
– Знаешь, все это не всегда принадлежало государству. Были времена, когда…
– О нет! Только не ария аристократки, ограбленной революцией! Благодарю, Шатобриан.
– Ну и ладно. Замолкаю.
Они расправлялись со своими шашлычками в глухом молчании. Так часто случалось во время их совместных обедов – они делали паузы, чтобы поразмыслить. На этот раз новый старт обсуждению дала Эма.
– Как тебе Фред? Вас не напрягло, что я его притащила?
– Вовсе нет. Мне он показался… – Габриэль подняла голову, тряхнув золотыми волосами, – ужасно трогательным. Он почти мог бы стать Стервой.
– Судя по всему, ты произвела на него сногсшибательное впечатление. Как на всех мужиков, чего уж там.
– Он тоже произвел на меня сильное впечатление. Но ты же знаешь, что я омерзительно верная.
– Ну-ну… – Эма помотала у нее перед носом своей шпажкой с нанизанными кусочками говядины с сыром. – Если честно, я уверена, что ты принимаешь участие в оргиях в загородных замках, в таких себе забавах декадентствующих аристократов, которые ты от нас скрываешь. Кстати, мы твоего парня когда-нибудь увидим?
– Моего любовника. Я его любовница, следовательно, он мой любовник. Боюсь, не увидите. Он вам покажется отвратительным, а поскольку ваше мнение для меня важно, я предпочитаю избежать этого.
– Но что в нем такого ужасного? Даже если в каждое полнолуние он перерезает горло очередной девственнице, мы примем его, раз он тебе дорог. Подруги всегда так поступают.
– Я подумаю… Но вообще-то он делает кое-что похуже.
Выйдя из ресторана, Эма позволила себе еще один перекур у входа в редакцию. Она хотела спокойно поразмыслить. Чтобы расследование продвинулось, требуется какая-то идея. На данном этапе она не так чтобы понимала, что еще они могут предпринять. Она поймала торчавшую ниточку и потянула за нее, а ниточка оборвалась. Но должен же отыскаться какой-то выход! Вот только какой? Она так и эдак прокручивала ситуацию, но ничего не прояснялось. Что такого умного можно изобрести? Когда все застопорилось?
– Стервочка, решающая мировую проблему. Впечатляет!
Эма удивленно обернулась. Ей мило улыбался Блестер. Он пальцем указал на кафе на противоположной стороне.
– Я только пойду пописаю. Не буду тебе мешать.
– Может, немного постоишь со мной?
– Нет. Ты, похоже, вся в думах.
Она пожала плечами, и Блестер вынул из кармана сигарету. Эма протянула ему зажигалку и постаралась выдавить что-нибудь примирительное.
– Алиса в восторге от флаера к вечеринке.
– Знаю.
Эма косо посмотрела на него.
– Она прислала сообщение с благодарностью.
– Хочешь, чтобы я тоже прислала тебе по почте спасибо?
Упс… Что-то с примирением у нее не очень получается. Никаких сомнений, он ее сильно раздражает, но почему – пока не ясно.
– Можно. Знаешь, твои новые ботинки правда красивые.
Эма вяло поблагодарила, а потом добавила, что уже была в них в субботу. Блестер почти поднес сигарету ко рту, когда его рука застыла в воздухе, как если бы его посетило неожиданное озарение.
