Река надежды - Мармен Соня
– Нам нужно поговорить, – начал он, нежно касаясь ее щеки губами.
Женщина чуть прогнулась на табурете. Она знала, что момент, которого она страшилась, рано или поздно настанет.
– О чем? – спросила она с наигранным изумлением.
Сжав ее руки, он поднес их к губам, поцеловал и присел рядом с ней.
Вернувшись в город, Изабель столкнулась с неуемным любопытством дам, с которыми она некогда водила знакомство. Они демонстрировали ей дружелюбие, восторгались малышкой Элизабет и как одна удивлялись сходству между нею и Габриелем, который за последний год вдруг стал «совершенно не похож на Пьера».
Жак Гийо поддержал ее в трудный момент, постарался оградить ее от людского злословия и пересудов. «Эдинбургская потаскуха», «шотландская скво» – как только ее ни называли! Молодой нотариус подставил ей плечо, о которое она смогла опереться, когда печаль и обида отнимали последние силы.
Изабель слишком давно знала о чувствах Жака, чтобы не догадываться о его намерениях. Она не поощряла его, но и не отталкивала. Смерть Александера стала для нее тяжелым потрясением, и она до сих пор не представляла свое будущее без него, но в то же время общество молодого нотариуса было ей приятно.
– Изабель! Я… Я уже говорил вам о своих чувствах, вы не могли забыть…
– Я не забыла, Жак.
Она опустила глаза.
– Они такие же, как и прежде. И теперь, когда вы остались одна с двумя детьми…
Изабель отняла руки, невольно принимая это на свой счет.
– Они ни в чем не нуждаются!
Жак вздохнул, снова взял ее руки в свои и стал их поглаживать.
– Я знаю, Изабель. Но… Они нуждаются в некоторой… м-м-м… опеке. Нужно подумать об их будущем.
Молодая женщина медленно кивнула, признавая справедливость его слов. Она посмотрела на Жака. Его лицо выражало любовь, понимание, внушало доверие. Он отличался красотой, которую скульпторы охотно воплощали в мраморе, но она не заставляла сердце Изабель биться чаще.
– И нужно подумать о вас… – продолжал Жак.
– Да, и обо мне…
– Вы так одиноки и так… желанны!
Взгляд его янтарных глаз искал взгляд Изабель. Она не стала прятать глаза. Но в них не было той искорки, которая бы сделала его счастливым. Он нежно погладил ее по щеке. С недавних пор, когда Изабель обращалась к нему за утешением, он позволял себе прикасаться к ней. И каждый раз она через короткое время отодвигалась, а он спешил извиниться, хотя бы из соображений приличия. Однако ему безумно хотелось преодолеть расстояние, которое их разделяло, хотелось обладать ею. О, теперь он понимал, как мучился Пьер и каким одиноким он себя чувствовал!
Но в это мгновение Жак был решительнее, чем когда-либо, был настроен идти до конца, поэтому не стал извиняться, а провел рукой по ее шее.
– Я люблю вас, Изабель. Мне хочется заботиться о вас, чтобы вы снова стали радоваться жизни, вам это так идет!
– Время… Жак, мне нужно время, чтобы стать прежней.
– Позвольте мне успокоить ваше сердце! Позвольте подарить вам любовь и нежность!
С этими словами он приблизился, осмелился поцеловать ее в губы. Изабель не отстранилась. И это вселяло надежду. И тогда он обнял ее, чтобы поцеловать с большей страстью.
Изабель показалось, будто ее сердце разбивается на тысячу осколков. Но, как это ни больно, ей придется принять действительность, согласиться с тем, что говорит Жак… У нее не осталось сил, чтобы жить в одиночестве. Простейшие повседневные заботы отнимали у нее все силы. Скоро ей нечего будет дать своим детям.
– Изабель, выходите за меня! – попросил Жак, отодвигаясь. – Станьте моей женой! Мы переедем в сеньорию Бомон, как вы и хотели. Думаю, вдали от Монреаля вы почувствуете себя лучше.
– Нужно уведомить жильцов, – сказала Изабель вместо ответа, как если бы решение зависело от них.
– Я завтра же отправлю арендатору письмо!
– На то, чтобы подыскать новое жилье, у него уйдет какое-то время.
– Этот вопрос уже решен, Изабель! Не беспокойтесь о нем. Больше ни о чем не беспокойтесь! Я позабочусь о вас! О, Изабель! – пробормотал он, прижимая ее к своей груди. – Я вас люблю! Как я вас люблю!
«Алекс! – в смятении кричало сердце Изабель. – Вернись! Я не могу! Нет, я никогда не полюблю другого!» Но здравый смысл продиктовал ей решение: Александера больше нет; она видела, как из-под обломков извлекли труп. Этого жуткого зрелища ей не забыть до конца жизни. К сожалению, на этот раз он действительно умер. А она и дети – осиротели, но остались жить. И с этой реальностью надо примириться. Жак… Да, Жак станет хорошим отцом и любящим мужем.
– Пойди посмотри, почему Мунро задерживается! – попросила Изабель сына.
Мальчик не отходил от матери ни на шаг. Сдув со лба прилипшую прядку, Изабель рухнула на сиденье повозки и, не в силах больше сдерживать нетерпение, выругалась. В раскаленном на солнце воздухе повисла непривычная тишина.
Жужжание мухи заставило насторожить уши Белотту – красивую серую в яблоках кобылку, которую ей подарил Жак. Лошадь всхрапнула так, что затряслись и оглобли, и седоки в повозке, потом стала есть траву. Шум водопада Шют-а-Майу перекрывал голоса детей и поскрипывание водяного колеса мельницы. Глядя на остров Орлеан, раскинувшийся напротив, Изабель погрузилась в мечты.
– Осталось всего два дня! 5 мая я стану мадам Жак Гийо!
Ее жених приехал из Монреаля три дня назад и сразу же отправился в Квебек, где ему предстояло провести ближайших два дня. Жак помогал нотариусу мсье Сайану рассчитать суммы арендной платы для арендаторов земли в сеньории Бомон. Также им предстояло распределить эти деньги, считающиеся имуществом мсье Шарля-Мари Куйара, предыдущего владельца сеньории, который скончался десять лет назад, между его ныне здравствующими наследниками. Изабель радовалась тому, что сегодня приедет Мадлен и привезет ей свадебное платье. Присутствие кузины станет для нее утешением. Мадам Фортен, портниха, бесспорно, потрудилась на славу. И все же многочисленные примерки не доставили Изабель удовольствия, совсем наоборот.
Она позволила взгляду блуждать вдоль линии горизонта, теряющейся в туманной дали. Воды реки переливались на солнце, словно усыпанные звездами.
– Два дня…
Изабель со вздохом спрыгнула с повозки и стала подниматься по склону, вдоль потока. Вода падала с пятидесятифутовой высоты на каменистый уступ, заставляя вращаться водяное колесо мельницы Пеан. Эта мельница входила в сеть предприятий, прозванную канадцами «Friponne» [212]. Заправляла этой сетью клика интенданта Биго, в которую входил и мсье Мишель Жан Гуго Пеан, сеньор де Ливодьер. Мсье Пеан вернулся во Францию, прихватив с собой нажитое обманными путями в Новой Франции состояние, а мельницу, купленную им в свое время у мсье Куйара после разорения последнего, он передал в аренду своему давнему деловому партнеру Жозефу Брассару Дешено.
Тени деревьев манили прохладой. Изабель вынула носовой платок, смочила его в ручье и вытерла шею. Легкий ветерок с реки приятно холодил влажную кожу. Она закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на этом сладостном ощущении. Потом, решив, что уже достаточно долго ждет, она пошла вверх по крутой тропинке, когда навстречу ей, сгибаясь под тяжелыми мешками с мукой, вышли мужчины. Она узнала мельника Патри и Мунро.
– Я уже устала ждать!
– Простите, мадам Ларю! Мне пришлось задержаться в доме у помощника. Недавно он потянул спину, бедняга! Поэтому-то я и припоздал. Зерно никак не хочет молоться само по себе! Но теперь ваш заказ готов.
Шумная стайка детей спустилась от мельницы к повозке, в которую мужчины, от натуги обливаясь потом, грузили мешки.
– Благодарю вас! – пробормотала Изабель, устыдившись собственной несдержанности.
В последнее время все ее нервировало. Она стала раздражительной, у нее часто менялось настроение. Конечно, как только супружеские обеты будут произнесены, все вернется на круги своя… По крайней мере она на это надеялась.
