Эми Кауфман - Разбитые звезды
– Как ваши туфли? – спрашиваю я.
Она тяжело сглатывает и, собрав, кажется, все силы, одаривает меня сердитым взглядом.
– Прекрасно.
Я рассматриваю каблуки. Я знаю, что она лжет, а она знает, что я знаю.
– Что ж, – произношу я спокойным тоном, который, как я уже заметил, доводит ее до белого каления. Будь у меня капелька благородства, я не наслаждался бы этой минутой, но я давным-давно смирился с тем, что благородства во мне ни на грош. – У нас есть два выхода. Я осмотрю ваши ноги и попробую наложить повязку. Или же вы можете и дальше говорить, что все прекрасно, и, превозмогая боль, натереть кровавые мозоли, заработать заражение крови, лишиться пальца на ноге, а то и жизни, задержать нас обоих так, что мы никуда не дойдем и умрем от голода. Что выбираете, мисс Лару?
Ее бьет дрожь, она отводит взгляд и крепко обнимает себя руками.
– Этим вы и занимались на Патроне? Запугивали солдат такими красочными угрозами?
О, убейте меня! Она ведет себя так, будто я предложил пристрелить ее, а не просто сказал все как есть.
– Считайте меня наивным, мисс Лару, но это срабатывает.
Жестом показываю ей на поваленное дерево, и она нехотя садится.
Я смотрю на ее ноги и чуть не присвистываю. На них живого места нет: они подвернуты, ремешки докрасна натерли кожу, а на пальцах вспухли мозоли; кожа воспаленная – вот-вот проступит кровь.
Она смотрит куда-то в сторону, будто ей неловко взглянуть на собственные ноги. И хорошо, потому что она не будет в восторге от того, что случится дальше. Я осторожно вытягиваю тонкие ремешки из пряжек, расстегиваю туфли и снимаю их с ног. Потом верчу их в руках – изящные вещицы эти стоят, должно быть, кучу денег – и отрываю каблуки.
Мисс Лару смотрит, что я делаю, и ахает, закрыв рот ладонью. Но даже она со своим странным восприятием происходящего должна понимать, что туфли эти свое отслужили. Она молчит, а я копаюсь в аптечке и потом осторожно обрабатываю раны и перебинтовываю ей ступни. Наконец я ослабляю ремешки и надеваю ей на ноги новые туфли с плоской подошвой.
Я протягиваю руку, и мисс Лару, взявшись за нее, поднимается на ноги без единого стона или всхлипа. Сомневаюсь, что сумел бы проделать то же самое, будь мои ноги так изувечены.
Пусть Лилиан Лару пошла в этот принудительный поход с огромным нежеланием, но выдержала она его с куда большим упорством, чем иные юнцы, которых я тренировал последние пару лет.
Я сжимаю ее руку.
– Ну вот, видите? Когда вернетесь домой, все девушки Коринфа будут готовы душу продать ради туфель на высоких каблуках без каблуков. Не сомневаюсь, вы знаете, как задать моду.
И вдруг, будто луч солнца скользнул из-за облаков, на лице у нее мелькнула тень слабой улыбки.
– У вас была еще цель, помимо той, чтобы дойти до места крушения?
– Вы так говорите, будто я нарочно решил приземлиться на той планете.
– Так почему вы бы это сделали?
– Вот что я вам скажу: не было у нас никакой цели, кроме как выбраться оттуда.
– Очень хорошо. Что было дальше?
Глава 10. Лилиан
Я дышу с таким трудом, что не могу одновременно идти и говорить. Майор Мерендсен же шагает все быстрее, поэтому мне остается только поспевать за ним, задыхаясь, но не жалуясь. В конце концов, когда я в пятый или шестой раз спотыкаюсь о корень, то падаю на землю как подкошенная. Я так устала, что мне совершенно все равно.
Шаги впереди замирают. Майор долго, очень долго молчит, а потом смиряется:
– Сделаем привал. Отдохните, выпейте воды. Отправимся дальше через пятнадцать минут.
Каким-то образом я нахожу силы приподняться на руках. Ноги будто налились свинцом, и от каждого движения ремешки трут кожу, хоть она и залеплена пластырями. Интересно, скоро ли, после того как нас спасут, заживут мозоли и ссадины у меня на ногах? Скоро ли я смогу носить нормальные туфли и не прятать свои боевые шрамы?
Майор, даже не запыхавшись, стоит чуть поодаль. Неужели ему обязательно нужно выставлять напоказ то, как для него легок этот поход? Я не хочу, чтобы он меня жалел и получал от этого удовлетворение. Я ему покажу, какие Лару стойкие!
Прямо сейчас спасательные отряды мчатся к месту крушения нашей капсулы, но из-за его упрямства мы сидим посреди леса, а не там, где нас могут заметить.
Тихий голос на задворках разума нашептывает мне, насколько лучше меня майор приспособлен к такой ситуации, насколько больше знает. Но я устала быть слабой. Устала от того, что меня ведут непонятно куда. Устала от того, что этот солдат решает все за меня – Лилиан Лару.
– Майор, нужно еще раз обдумать наш план. – Я стараюсь говорить ровным голосом, но получается не очень хорошо. – «Икар» упал за теми горами. Пешком нам ни за что туда не добраться. Знаю, на Патроне у вас все получилось, но с вами был взвод солдат и команда исследователей. Если сработало тогда, еще не значит, что сработает и сейчас. Нужно что-нибудь сделать с капсулой, чтобы спасатели заметили ее.
– Мы ничего не можем сделать, это не поможет, – отвечает он, сразу же отрицательно качая головой. – А вот на месте крушения точно будет спасательный отряд.
– Если только мы туда доберемся, – огрызаюсь я. – Нам нужно вернуться, это наша единственная надежда на спасение.
– Я предпочитаю не надеяться на спасение, а идти к нему, – срывается он в ответ, резко оборачиваясь и окидывая меня сердитым взглядом, будто считает ненормальной. – Послушайте, я не могу тащить на себе через весь лес вашу задницу. Вы должны приложить хоть капельку усилий.
– Буду вам премного благодарна, если вы вообще оставите мою задницу в покое. – Я свирепо сверлю его взглядом. – Вы не господин и хозяин этой планеты, и мне вы тоже не хозяин! Мое мнение важно не меньше вашего!
– Нам что, обсуждать каждый шаг?! – Я так его довела, что он сорвался на крик, но удовлетворения не чувствую – слишком зла сама. Ах он глупый, самонадеянный мальчишка! Сколько ему лет? Он старше меня года на два, а ведет себя так, будто у него за плечами огромный жизненный опыт. И это из-за какой-то одной победы! У него всего один талант – сражаться – и медали на груди.
– Вы прислушаетесь к голосу разума, майор?
– Если вы эти ваши заявления называете разумными, то, боже упаси, нет!
– Нет! – Теперь на крик срываюсь я. – Именно так вы всегда и говорите: нет, нельзя опять отдыхать; нет, нужно идти в гору; нет, нельзя искупаться в очищенной воде!
Мы приросли к месту и ждем, кто не выдержит первым.
– Если вы позволите, мисс Лару, – наконец говорит майор, – я сделаю все, что в моих силах, чтобы вас защитить. Так велит мне мой долг. Но я не хочу сидеть здесь сложа руки и умереть, ожидая спасательный отряд, который никогда не прилетит. И уж точно я не буду умолять вас беречь себя. Не хотите идти со мной – прекрасно! Я ухожу, а вы – как пожелаете.
– Нет. – Мне хочется влепить ему пощечину, но я сдерживаюсь и замираю. – Оставьте мне половину припасов и одеяло, чтобы их в него завернуть, и можете уходить. – И добавляю язвительно: – Освобождаю вас от чувства долга.
– Прекрасно! – бросает он со злостью.
Потом срывает с плеч вещмешок, демонстративно швыряет его на землю и, ни секунды не раздумывая, вытаскивает из него вещи и раскладывает на одеяле. Он делит все на две кучки: содержимое аптечки, упаковки с пайком, веревку. Затем укладывает свою долю в мешок и берет с собой в придачу маленькую металлическую коробку, какой-то заношенный рабочий комбинезон и дневник, который я раньше не видела. Другая кучка остается на одеяле. Мне хочется сказать, чтобы он забрал себе все упаковки с пайком, раз они ему так понравились.
Майор выпрямляется и окидывает меня презрительным взглядом.
– Желаю удачи.
Он ждет, что я трусливо подожму хвост и признаю свою неправоту. Мы оба понимаем, что он не оставит меня одну в этой богом забытой глуши; вопрос лишь в том, кто скажет это первым. Может, он и осёл, но осёл, не лишенный все же благородства: он не бросит меня умирать, только чтобы доказать, какой он умный. Я это знаю, и он знает. И когда мы смотрим друг на друга, стоя по разные стороны от расстеленного на земле одеяла, я чувствую, что это доставляет мне удовольствие. Мне такая игра знакома.
– И вам того же, – любезно отвечаю я. Могу же я теперь проявить любезность?
Я делаю из одеяла мешок, собирая уголки к середине, и неуклюже перекидываю его через плечо. Я едва не падаю, наступив изувеченными ногами на изорванный подол платья, но такие мелочи не помешают Лару показать характер. Будь на моем месте отец, он бы давным-давно ушел с гордо поднятой головой. Он бы справился с трудностями.
Вокруг меня кошмарный грязный лес, полный звуков, которые на мгновение кажутся резкими и громкими голосами и вселяют тревогу. А майор, видимо, даже ничего не замечает: должно быть, дома его окружает и не такая грязь. Когда я разворачиваюсь, он просто стоит и смотрит на меня сердитым взглядом.
